Повелительница леса (СИ)

— Я знал, что ты вернешься домой, Вивиан. Ко мне. Я знал, что ты не сможешь без меня.
Через силу я медленно обернулась. Шрамы на шее неприятно заныли, а в желудке образовался липкий комок страха. Но больше я не беспомощная жертва, теперь я смогу за себя постоять. Пусть моя сила здесь и не действует, больше я не позволю себя запугивать. Я вскинула голову и прямо посмотрела в светлые глаза стоявшего напротив. Но, поймав его раздевающий взгляд, я вдруг передумала геройствовать и, развернувшись, бросилась наутек. Одним прыжком я перемахнула через оставшиеся цветы маков и рванула в сторону леса.
— Кими, Ата, Хель, — ласково позвал Маркус. — Взять!
Я слышала позади дыхание жутких созданий, которым Маркус дал имена богинь смерти. Я бежала не оглядываясь, но внезапно выскочившая кочка положила конец моему отступлению. Неловко запнувшись, я растянулась, уткнувшись носом в мокрую траву. На спину тут же легли тяжелые лапы, а около уха раздалось предупреждающее низкое рычание. Я повернула голову набок, и на щеку мне упала ниточка собачьей слюны.
— Фу-у-у, — скривилась я.
— Вивиан, возлюбленная сестра, зачем ты снова от меня убегаешь? Я так ждал твоего возвращения, — услышала я ненавистный голос. — Хель, отойди.
Тяжесть со спины исчезла, подошедший Маркус заботливо помог мне подняться.
— Пойдем в дом, сестра, ты отдохнешь и поужинаешь.
— Пусть твои псы сожрут тебя, Маркус! Я никуда с тобой не пойду! — выпалила я, целясь в Маркуса венцом, который я не выпустила из рук даже при падении.
— Дорогая Вивиан, откуда столько злобы? — протянул брат, дыша мне в лицо вином.
Я сделала шаг назад. Огромные псы окружили меня, ожидая команды. Я поняла, что в очередной раз сглупила — вместо того, чтобы взять с кухни нож или хотя бы деревянную скалку, я зачем-то полезла за монетами. Идиотка Вивиан!
Маркус продолжал улыбаться своей жутковатой улыбкой.
— Я так рад, что ты вернулась, что готов простить тебе ужасное поведение.
— Убери от меня свои лапы, змееныш, — процедила я, сбрасывая руку державшего меня Маркуса и жалея о том, что мне не удалось отрастить хотя бы ногти. Так я смогла бы вцепиться в пьяную физиономию стоявшего рядом чудовища.
Лицо Маркуса перекосило злобой. Псы, чувствуя настроение хозяина, заворчали.
— На этот раз ты останешься со мной, — Маркус схватил мои запястья, выкручивая руку с венцом. От боли я разжала ее. Венец бесшумно упал в траву под ногами. — Кими, взять, — резко приказал Маркус.
Пес послушно сжал зубами венец. Я отчаянно вскрикнула. Венец, стоивший мне столько усилий! Маркус заметил мою реакцию. Видимо, я переоценила степень его опьянения. Он с силой прижал меня к себе и, намотав косу на руку, потащил в дом. Я взвыла от боли. И почему каждая встреча с Маркусом грозит мне перспективой остаться без волос? Продолжая кричать и отбрыкиваться, я пыталась ударить его в самое чувствительное для мужчины место. Но Маркус лишь сильнее сжимал меня поперек талии, лишая возможности вздохнуть. Он был почти на голову выше меня и в несколько раз сильнее, недаром Генри рассказывал, что, только научившись ходить, Маркус стал сопровождать его на охоте. Жуткие псы шли следом.
— Замолчи, глупая девка, — проворчал братец, под аккомпанемент моих криков протискиваясь в дом и снимая со стены слева от входа большую веревку. Одним движением в практически полной темноте он быстро связал мне руки, обвязав веревку вокруг талии, и потащил, словно корову на привязи, в мою бывшую комнату.
— Помогите! Кто-нибудь! А-а-а! — упиралась и орала я, пока развернувшийся Маркус не влепил мне пощечину. Зубы больно впечатались в щеку, во рту собралась кровь.
— Я же сказал тебе заткнуться! — зло рявкнул он. Показная доброта и любезность слетели с него, как в ту памятную ночь.
Маркус втолкнул меня в комнату и заставил сесть на кровать. Пока он обходил комнату, зажигая свечи, я пыталась унять бившую меня дрожь и решить, что же делать. Флориан не придет, чтобы помочь мне. Лес его не выпустит. Надеяться, что здесь, верхом на густых клубах дыма, появится Морнэмир, отдавало самообманом. Ведь сейчас этому прохвосту от меня ничего не нужно. Поэтому рассчитывать можно только на себя. Ничего, я справлюсь. Однажды смогла, получится и теперь. Эти мысли заставили меня чуть приободриться. Комната озарилась тусклым светом сгоревших до половины свечей, в глаза мне бросилась большая шишка на лбу Маркуса. Мой ему прощальный подарок. Сдерживая боль, я усмехнулась, пристально глядя на него.
 
— А тебе идет эта шишка, — презрительно бросила я. — Жаль, что кувшин не пробил тебе голову.
— Шрамы украшают настоящего охотника, Вивиан, — тихо ответил Маркус и внезапно позвал: — Кими, девочка, иди сюда.
Явившийся на зов пес беззвучно положил у ног Маркуса венец и также бесшумно улегся у двери. Маркус поднял венец и поднес к ближайшей свече.
— Что это за вещь? — наконец спросил он, переводя на меня свои бесцветные глаза. — Я думал, что избавился от всех безделушек твоей матери. Кстати, оказалось, что там и ценного ничего не было. Какая-то ерунда, не стоящая внимания.
— Ублюдок! И как только Генри мог породить тебя!
— Он не мой родной отец, глупышка, — снисходительно бросил Маркус, взяв со стола полупустую бутылку и делая из нее приличный глоток. Я внимательно посмотрела на бутылку и этикетку на ней. Так и есть — настойка из трав, которые делала мама. Окинув комнату взглядом, я поняла, что еще с десяток таких же наполовину пустых бутылок валяется на полу, окне и даже кровати. Маркус отпил еще и продолжал: — До твоей матери он жил с одной крестьянкой из другого селения. Она сошлась с ним, уже будучи беременной. Генри помог ей скрыть позор. Но она умерла при родах, а ему пришлось воспитывать меня.
— Что? Но он никогда об этом не говорил, — потрясенно пробормотала я. А ведь Маркус и Генри были похожи внешне — светлые волосы, оба высокие и сильные.
— Он считал меня сыном. Да я и сам узнал не так давно. Только страх близкой смерти заставил его открыть правду.
— Но мы всегда относились к тебе как к родному и вот как ты отблагодарил всех нас? Я ведь считала тебя братом, родной кровью. Отпусти меня, Маркус, я никому ничего не расскажу, обещаю.
— Глупая-глупая, Вивиан. Я ведь предлагал тебе брак. Хотел сделать все как полагается. Но ты отвергла мою любовь. И убежала, — Маркус бросил опустевшую бутыль на пол, приблизился и сел напротив, приподняв мой подбородок. От него пахло травами и вином. Я не ошиблась — этот идиот выпил травяные настойки со зверобоем. Мне захотелось расхохотаться. Маркус сильнее сжал мой подбородок, я поморщилась от боли. — Что, твой любовник выгнал тебя, и ты решила вернуться?
— Я убежала от тебя, а не к кому-то.
— С такой мордашкой ты явно недолго была одна. А может тебя кто-то обрюхатил, и ты мечтаешь, как моя мать когда-то найти дурака, который поможет скрыть позор?
Я видела, как стекленеют глаза Маркуса. Эх, говорила я маме, чтобы она добавляла поменьше вина и побольше трав!
— Ты можешь не бояться, Вивиан. Когда маленький ублюдок родится, я лично утоплю его, — любезно пообещал Маркус и рванул у меня на груди платье. Ткань разошлась, явив взору тонкую полотняную сорочку. От неожиданности отшатнувшись, я упала на спину, Маркус навалился следом. Я громко охнула от боли, потому что упасть на связанные сзади руки — то еще удовольствие. Взгляд Маркуса зашарил по моей груди, и тут он увидел медальон.
— Так вот какую безделушку ты получила за свои услуги! Шлюха! А ведешь себя, словно невинная девушка, — заплетающимся языком пробормотал Маркус, путаясь в юбке моего платье и одновременно пытаясь снять свои штаны. — Все эти дни я мечтал только о тебе, о твоей белой коже и стройной фигурке в моих руках. Я заставлю тебя кричать от наслаждения.
 
— У тебя ничего не получится! — истерично выпалила я, по-настоящему испуганная такой перспективой. — Я я обладаю волшебной силой и проклинаю тебя! Ты никогда не сможешь познать радость близости с девушкой! Пусть все твои попытки увенчаются позором! Пусть твоя мужская гордость отвалится и сгниет! Или сначала сгниет, а потом отвалится!