Вперед в прошлое 8 (СИ)
Будь проклят миг, когда он решил отправить на переговоры Давида! Это он должен быть там!
Парень сказал, что посредник между местными и «славянами» — некто Борецкий, и его следовало немедленно отыскать. Желательно — сегодня же.
Если слова парня подтвердятся, предателям не жить.
Слежка за парнем была установлена — на случай, если его слова — дезинформация и попытка вскрыть убежище, а сам Георгий переехал в дом сестры.
Но Павел ни с кем не встречался, звонил предупредить мать, что задерживается, и поехал прямиком домой.
23 ноября 1993 г.
Георгий Чиковани уважал Руслана Войтенко, как уважают надежного партнера и человека слова. Он не юлил и не крысятничал, шел на компромиссы, но не стелился. Как выяснилось, не озаботился собственной охраной и доверенными людьми. Наверное, потому что умел договариваться со всеми и балансировать, и у него не было врагов. Кто же заподозрит врага в единственном брате?
На церемонию прощания пришли все: и Демирчян, и Равлик и, конечно же, Олег. Георгий украдкой поглядывал на эту гниду, как он утешал безутешную вдову, видимо, примеряясь, как удобнее ее отправить на тот свет. Как гладил по головам племянниц и маленького племянника. Как фальшиво изображал скорбь. Как без зазрения совести жал Георгию руку. Сарику и Коле жал с таким же выражением лица, ни с кем не переглядывался, и было навскидку не сказать, с кем он в сговоре.
Когда тело Руслана предали земле, усопшего поехали поминать в ресторан. Георгий специально уселся рядом с Сариком, который прибыл с многочисленной охраной, оставшейся снаружи — не поверил, что менты обеспечат безопасность. И Коля Равлик, и Олег-Каин прибыли с охраной, но не столь многочисленной.
Когда все закончилось, Георгий вывел Сарика, Олега и Колю Равлика на улицу и, приложив руку к груди, сказал:
— Господа… Хотел бы назвать вас друзьями, но это не так, мы не друзья, и во многом наши интересы пересекаются. Но общая беда сплотила нас. И общее горе. Я потерял сына. Приглашаю вас в свой ресторан помянуть Давида. Такой парень был! Эх… Отказ приму как личное оскорбление. — Он оглядел непроницаемые лица самых крупных хищников города. — К тому же у меня есть информация о «славянах». Я знаю, как ликвидировать их одним ударом. Все это обсудим там.
— Опять собираться в одном месте? — прищурился Сарик.
— Это несанкционированная встреча, о ней не знают даже мои сотрудники. К тому же подступы к ресторану охраняет двадцать бойцов…
Олег присвистнул, глаза его алчно блеснули.
— Не надо свистеть, примета плохая, — пожурил его Георгий. — Не волнуйтесь, комар не пролетит незамеченным. А информация серьезная.
Сарик потер до синевы выбритый подбородок. Георгий пересчитал его охрану: шесть человек. Они могут доставить проблемы.
— К тому же вы меня знаете. Безопасность моих братьев по несчастью — моя безопасность.
Олег проявил живую заинтересованность, ведь это дело его касалось напрямую. Откуда ему знать, что Георгию все известно про предательство?
— Коллеги, вы как хотите, я еду. Николай?
Коля Равлик, огромный и неповоротливый, похожий на жабу, крякнул, пожевал мясистыми губами и изрек:
— Спасибо за предложение, Гоги. Я его очень ценю. Как и ценю твое расположение. Потому, конечно же, поеду.
— Только если ненадолго, — включил заднюю Сарик. — И если мои люди поедут со мной.
Мышеловка захлопнулась. Эскорт из дорогих машин выдвинулся за город, в знаменитый ресторан «Лукоморье». За ними вроде как незаметно, на почтительном расстоянии катился ментовской «Уазик», Георгий его не видел, но знал, что он есть. Но теперь ему было плевать на то, что будет потом.
Все утро он перебирал бумаги, писал письма, давал поручения доверенным лицам. Нужно оставить после себя порядок, отблагодарить тех, кто помогал, обязательно — вчерашнего гостя, бесстрашного Павла Мартынова. Порядок останется, вот только наследника оставить не получилось. Ни кровного, ни дела передать некому. Только Вано, старший сын Тамары, второй сестры, более-менее подходит.
На входе в ресторан не стали никого обыскивать. Сарик четверых телохранителей оставил на улице, двое осмотрели помещение, заглянув на кухню, и тоже удалились.
Из троих гостей предателями были двое, они не знали, что раскрыты, а третий и помыслить не мог, что здесь планируется. Все правильно поняли, что два здоровенных «официанта» не являются таковыми, и этот факт никого не смущал, потому что в сложившихся обстоятельствах это нормально.
Также никто не подозревал, что случайных гостей тут нет, а люди за соседними столиками отнюдь не безопасны.
Георгий поднялся, собственноручно откупорил коньяк, говоря:
— Этот коньяк отец купил, когда я родился. Но он погиб, не дождавшись моего совершеннолетия, и я решил открыть его на сорокалетие Давида, да, надеялся дожить до этого момента. А теперь Давид тоже погиб. — Он разлил благородную жидкость по бокалам, плеснул себе и продолжил: — Все вы знали Давида. Все вы скорбите вместе со мной. Давид, мы не забудем, твоя смерть, как и смерти наших близких, — он в упор посмотрел на Олега, — не останулся безнаказанными. Потому что ты не упокоишься, пока не будешь отмщен.
— Во истину так! — подхватил Олег и начал подниматься.
Слово «отмщен» было сигналом к действию. Двое охранников у стойки молниеносно выхватили пистолеты. Один разрядил магазин в Войтенко, второй — в Равлика и направил ствол на Сарика, который спрятался за стол, выхватывая свой пистолет.
Но его уже держали на прицеле «посетители», сидевшие за соседним столиком. Глядя, как падает, закатив глаза, толстый Равлик, как заваливается на стул Войтенко, Георгий сказал:
— Сдохните! Я знаю, что это вы продались «славянам». Это вы виноваты в смерти Давида, потому что без вас они в город не полезли бы.
Стоящий на коленях Сарик мелко трясся и поднимал руки:
— Я ни в чем не виноват, да?
— Знаю, брат. Вставай. Пойдем, кое-кто тебе все расскажет, чтобы ты не думал, что мои обвинения беспочвенны.
Шумно сглотнув слюну, Сарик поплелся через кухню в подвал, где валялся связанный Борецкий с расквашенной мордой. Георгий пнул его, и он, шепелявя из-за выбитых зубов, рассказал все, что знал: это он, устав жить в нищете, вышел на «славян», он предложил Олегу избавиться от брата и поделить город по-новому. А уже Олег подключил Равлика.
Лицо Сарика бледнело и вытягивалось, вытягивалось, он смотрел на Георгия и терял дар речи. Когда Борецкий заткнулся, обнял Георгия и прошептал:
— Спасибо, брат! Я тебе, выходит, жизнью обязан?
— Зачем мне твоя жизнь, когда я, считай, труп? Держи город в порядке. Будь справедливым и великодушным.
Георгий взвел курок, прицелился в голову Борецкого.
— Я не такой.
Грянул выстрел — пуля вошла в мешок картошки.
Оглушенный Сарик скривился, потирая ухо. Борецкий зажмурился, под ним растеклась лужа.
С улицы донесся вой сирен.
— Очень хотелось бы вышибить тебе мозги, — проговорил Георгий, опуская пистолет, — но кто-то должен все рассказать ментам.
Его показания Георгий записал на диктофон, чтобы гнида уже не отвертелась.
Когда приехала милиция, никого из охраны поблизости уже не было, «гости» разъехались, Сарик лежал лицом в пол и прикидывался ветошью.
Георгий вышел к стражам порядка с поднятыми руками.
Глава 23
Поступки и последствия
— Идем, — грузин-«байкер» положил мне руку на плечо.
Я глянул на дверь вредной бабки-соседки, которая за всеми шпионит, и пошел за гостем, чувствуя себя жаворонком, который уводит хищника от гнезда.
В подъезде гость кивнул на опустевшее ласточкино гнездо.
— Не ломаете — это правильно. У мэня в гараже тоже такой есть, уже второй год!
Если бы мыслил плохое, он не стал бы со мной разговаривать. Да и чего я решил, будто что-то мне угрожает?
Во дворе была припаркована «четверка», на которой меня везли к Гоги Чиковани. Оказалось, что она синяя, я так волновался, что даже цвет не запомнил. За рулем сидел незнакомый парень в олимпийке. «Байкер» открыл заднюю дверцу, приглашая меня в салон.