Вперед в прошлое 8 (СИ)

Почти по привычке подвигал клавиатурой, слабо надеясь установить связь с невидимым компьютером, но тщетно. Неужели она тут для антуража?
Реальность мигнула, и я впервые за долгое время попал в ретро-комнату к таинственной то ли девочке, то ли мальчику. В прошлый раз я узнал, что у нее рак мозга, шансы невелики, но они есть.
Сейчас она сидела на кровати в позе лотоса, обернулась, почувствовав мое присутствие, улыбнулась, и на щеках появились ямочки.
— Привет! Болезнь перестала прогрессировать!
— Ремиссия? — обрадовался я, мне очень хотелось, чтобы она жила, это казалось важным.
— Пока рано говорить. Есть… улучшения!
Шагнув ко мне, она коснулась губами щеки. Ни разу не встречал людей, которые пахли бы озоном.
— Что я сделал? — спросил я. — Когда помог людям в метро, ничего не изменилось. А сейчас?
Она повела головой, будто принюхиваясь.
— О, сейчас изменилось! Спасибо!
И снова похожий на благословение поцелуй, но в другую щеку.
— Спасибо, Павел! Дальше попытаюсь справиться своими силами.
Она легонько толкнула меня, мир мигнул, и я открыл глаза под рев будильника. Боря вскочил и хлопнул его, чтобы он замолчал. Впервые вижу братца таким бодрым в столь ранний час.
И подорвался же в такую рань! Ладно я, мне кофе и запчасти забирать на вокзале, везти домой (если сразу к бабушке — ничего не успею), потом — ехать к Илье, с ним — на рынок за краской и — красить спортзал.
— Идем, да? Я, вот, все набросал для дрэка.
Он протянул мне тетрадные листы, где были эскизы баскетболиста, бегуна, акробата на брусьях и тяжелоатлета. Я уставился на них, слабо соображая, чего от меня хотят. Перед глазами еще был таинственный персонаж, как-то связанный с ядерными событиями, и расцвеченный тюльпанами сквер возле театра, и море между деревьями. Хотелось узнать, что это за город, чтобы поехать туда весной, увидеть всё это воочию… Хотя вряд ли сейчас там так красиво, мне показывают картинки из будущего, где не был даже я-взрослый.
Какая у нас прекрасная планета! Вспомнился анекдот, где Земля жаловалась Марсу, что на ней завелись люди, на что получила ответ: «Не переживай, через сто тысяч лет само пройдет».
— Так что? — блеснул глазами Боря. — Какой тебе нравится? Смотри, вот еще.
Он перевернул лист, и я увидел пловчих, велосипедистов и боксера.
— Ну-у-у, — я попытался себя переключить на настоящее. — В баскетбол мы на физре играем. В футбол еще, а футболиста нет.
— Точно! — Боря хлопнул себя по лбу.
— Все прикольные. Но бассейна у нас нет, ты нарисовал девочек-пловчих с большой грудью, не разрешат. Я бы выбрал баскетболиста и бегуна. Нарисуй-ка второго атлета, словно они бегут наперегонки.
— Да! Нарисую. Так когда?
— Раньше одиннадцати никто не придет. Мы собираемся в час, это ты знаешь.
— Тю. А ты чего подорвался?
— Мне по делам, — зевнув, ответил я.
Реальность проступала медленно, кусками. Я кое-что вспомнил и спросил:
— Не знаешь, мама совсем загуляла или вернулась?
Вчера мы ее не дождались и легли спать. Может, проскользнула на цыпочках в свою комнату, может, осталась со своим новым другом.
Борис пожал плечами, тихонько подошел к маминой комнате, приоткрыл дверь, заглянул и сказал задумчиво:
— Нету. Кровать заправлена. Загуляла!
— Или уже убежала на работу, ей ведь пока еще в поле, а это рано вставать.
— А-а-а… Ну да. — Его лицо стало испуганным. — А вдруг с ней что-то случилось? Она не могла с нами так поступить.
— Как — так? — уточнил я. — Нормально все, она же с коллективом празднует.
Пару секунд назад я был уверен, что с мамой все хорошо, теперь в разум начали закрадываться сомнения.
— Не предупредить! Вдруг мы ждали ее, волновались, не спали? Позвонить-то могла! Телефон теперь есть.
В его голосе читались ревность и испуг. Я ничего говорить не стал, потому что не осуждал маму. Она молодая, ей и сорока нет. Насколько знаю, отец — ее первый и единственный мужчина. Повезло так повезло! Так пусть будет счастлива. Главное, чтобы претендент оказался порядочным, а не женатиком каким-нибудь. Собственными руками задушу говнюка!
  
— Наташка загуляла, — бормотал Борис. — Теперь мама…
— Бедный маленький мальчик! — сыронизировал я по дороге в ванную. — Боится спать без взрослых! А что отец вчера женился — нормально? Ты представляешь, каково было бы ей сидеть дома? Так что молодец, все правильно сделала.
— Вчера? — выпучил глаза Боря.
— Ну был же разговор.
— А-а, увлекся, наверное. Рисовал. На Анне же, да?
— На ней. Лика Лялина теперь типа наша сестра.
Под ванной в прохладе лежали бутылки белого вина, которым с мамой расплатились на работе — «Рислинг» и «Шардоне». Первое — выдержанное, засургученное. Второе молодое, в бутылке попроще. Коробки на шесть бутылок мама отнесла на балкон — и без них тесно.
Освежившись, я оседлал мопед и помчался на подвиги!
На вокзале посылку мне передал Валентин, это были две сумки. Кофе я переложил в рюкзак, сумку кое-как пристроил на мопеде и рванул домой. Выгрузился, оценил новые Борины эскизы и — к Илье.
Он вчера собирал деньги на краску, немного недобрал. Но я подозревал, что и суммы, на которую рассчитывал директор, тоже будет недостаточно, учитывая Борино желание расписать стены, потому прихватил с собой пятнадцать тысяч. Даже если базу нам вернут, как пообещал Олег Войтенко, спортзал тоже будет нашим. Можно расширить круг тренирующихся. В клуб новеньких брать не будем, разве что если потом, когда проявят себя. И так Барика приняли без моего ведома.
Всю дорогу я думал, какой именно поступок сдвинул время катастрофы и какого он рода: работа с людьми или работа над собой? Это случилось, потому что я не струсил, переступил через себя, или потому, что теперь «славян» ликвидируют, и это спасет много жизней и судеб?
Кто скажет? Странное существо в ретро-комнате молчит. Что это вообще за существо?
Во двор Ильи я не стал заезжать на мопеде, спешился и покатил его, поглядывая по сторонам, мгновенно переключаясь на то, что творится в реальности. А что, собственно, творится? По идее, местные бандюки должны выставить наблюдение за подвалом, но никого подозрительного не было: сонные и злые люди шли на работу, никаких машин и праздно шатающихся персонажей. Или все так хорошо продумано, что наблюдения не видно?
Возле подъезда я столкнулся с Каретниковыми, поздоровался. Тетя Лора и Леонид Эдуардович мне обрадовались, как родному.
— Илья уже собрался, ждет тебя, — сказал Каретников-старший, запрокинул голову, глядя на свои окна, сделал приглашающий жест.
В знак того, что понял отца, Илья высунул руку.
А я все продолжал озираться, силясь распознать в прохожих топтунов.
— Стой здесь, чего тебе подниматься вместе с мопедом, — сказал отец Ильи, вздохнул. — Какие вы молодцы! Такой дружный стал класс! С удовольствием помог бы вам, поиграл в Тома Сойера и забор.
Мне было тревожно, потому в любой момент мог произойти налет, и я сказал:
— Вы осторожнее. Отец сказал, что грядет передел сфер влияния, все так далеко зашло, что без кровопролития никак.
Вчера я наведался к Лялиной, но, несмотря на поздний час, никого не оказалось дома — ну а что я хотел, свадьба, медовый месяц, все дела. Радовало то, что мама не убивалась по этому поводу, а тоже развлекалась. Тогда я заглянул к Лике, тоже не рассчитывая ее застать. Но девушка проигнорировала свадьбу, считая ее закабалением «драконом» своей несчастной матери. Про бандитов Лика, конечно же, была не в курсе, потому что с матерью почти не общалась, и разборки ее интересовали гораздо меньше, чем сплетни и вещи.
Но для всех, включая Илью — мне все про бандитов рассказывает отец. Вполне правдоподобная версия.
Я кивнул в сторону второго подъезда.
— Не появлялись эти?
Леонид Эдуардович посмотрел туда.
— Нет. В последние дни — тишина. А поначалу туда-сюда шныряли. Наверное, сообразили, что их могут вычислить и поджидать.