Судьба начертанная кровью (ЛП)

Мой желудок сжался от неприятного ощущения, когда моя глупая надежда превратилась в пепел, и я отвернулась от нее. Ничто из того, что она могла сказать, не заставило бы меня отказаться от принятого решения. Но все равно меня задело, что она не попыталась меня переубедить. Мне было обидно, что она не захотела рисковать своим будущим, чтобы спасти мое. То, что я не согласилась бы, не имело значения, важно было то, что моя судьба была ей небезразлична.
Ей не все равно, ― тихо укоряла я себя. ― Она просто боится.
― С Гейром все в порядке?
Ингрид напряженно кивнула.
― Он бы пришел, если бы мог, только боль очень сильная. Но твоя мать говорит, что это был чистый перелом и все со временем заживет. ― Она неуверенно протянула меч. ― Это прислал Гейр. Он принадлежал твоему отцу.
Мой подбородок задрожал от нахлынувших эмоций, ведь это оружие, которое Гейр должен был подарить Ингрид, когда они поженятся, а она отдавала его мне, чтобы я владела им. Это не та жертва, на которую я так глупо надеялась, но все равно для меня было важно, что они хотели, чтобы он был у меня. Вынув его из ножен, я улыбнулась, увидев, что он отполирован и наточен.
― Спасибо.
Ингрид прошептала:
― Я уверена, что для ярла будет честью носить его.
Моя улыбка тут же исчезла. Это был подарок не для меня, а для Снорри.
Когда я выходила замуж за Враги, я подарила ему меч моего деда, отполированный до блеска, а тот, что он подарил мне, был ржавым клинком, украденным из могилы дальнего кузена, и так плохо сделан, что рукоять отломилась посреди церемонии.
Логически я понимала, что моя семья должна была предоставить клинок для подарка Снорри, но неужели это должен был быть именно он? Это была последняя вещь моего отца, которая существовала. Он был дорог мне, и Ингрид, и Гейр знали об этом, но отдавали его Снорри, чтобы заслужить его расположение. Желание сказать ей, чтобы она забрала его обратно, переполнило меня. Вместо этого я сунула его в ножны.
― Фрейя, ― громко позвала Илва. ― Ты можешь поговорить с ней позже. Ярл не должен ждать тебя.
Желание развернуться и закричать на Илву, чтобы она заткнулась, почти захлестнуло меня, но я сдержала свой гнев, вместо этого наклонившись к Ингрид.
― Не оставайся. Это небезопасно. Возвращайся домой и предупреди всех, чтобы держались подальше, пока ярл не призовет их, понятно? С глаз долой, из сердца вон.
Снежинки, таявшие на ее лице, смешивались со слезами, но Ингрид кивнула.
― Поздравляю, Фрейя. Я знаю, ты не просила об этом, но, думаю, с ним ты найдешь больше счастья, чем с Враги. Ты станешь воином, как всегда мечтала. И ты сможешь использовать свою магию.
Я моргнула ― что-то в том, как она произнесла последнее слово, без шока или сомнений, послужило толчком к осознанию.
― Ты знала.
Ингрид прикусила губу, затем кивнула.
― Гейр рассказал мне несколько лет назад. Я думаю… я думаю, что сохранение тайны тяготило его. ― Выражение ее лица стало серьезным. ― Но я никому не говорила, Фрейя. Клянусь.
Тяготило его? У меня заныло в груди, и я посмотрела на грязь между нами. Большую часть своей жизни я скрывала свою магию, свое наследие, что означало скрывать это от всех, кого я когда-либо знала. Я ни разу не рассказывала, потому что понимала ― если мой секрет раскроется, пострадаю не только я, но и моя семья.
― Теперь это не имеет большого значения.
Ингрид крепко обняла меня, моя рука оказалась зажата между нами, а рукоять меча больно впилась мне в грудь.
― Это дар богов, Фрейя. Ты должна воспринимать его именно так.
Я не доверяла себе в том, что могу сказать, поэтому лишь кивнула и повернулась к ожидающим. Илва хмурилась, но взгляд Бьорна был устремлен на Ингрид, которая шлепала по грязи.
― Беру свои слова обратно, ― сказал он. ― Она не заслуживает лучшего, чем твой брат.
― Да что ты знаешь? ― пробормотала я, не потрудившись снова подобрать юбки, так как они уже были испачканы грязью.
― Очень мало, ― сказал он. ― Но я не глухой и не слепой, и я видел, как она превратила твою жертву в дар богов, чтобы не испытывать за нее вины. Хорошо, что ты отправила ее.
 
Он был прав, но слова Бьорна лишь усилили пустоту в моей душе.
Я чувствовала себя одинокой. Как будто передо мной стояла огромная армия, а все те, в ком я была так уверена, что они прикроют мою спину, исчезли. Глаза щипало, я быстро моргала, чтобы не дать слезам пролиться, но несколько все же вырвались, смешавшись с тающим снегом, стекавшим по лицу, пока я шла к берегу.
Я не успела сделать и нескольких шагов, как Бьорн схватил меня за руку.
― Трусость Ингрид не умаляет чести твоего поступка.
Сглотнув, я встретила его изумрудный взгляд и ответила:
― Я ни о чем не жалею, ― а затем вырвалась из его хватки и пошла дальше.
Собралась толпа, Снорри стоял в стороне с древней старухой, которая, как я предполагала, была матриархом, проводившим церемонию. Я перевела взгляд на длинный причал, возле которого стояло несколько драккаров, флаги на их мачтах развевались на ветру. Они были огромными, способными вместить не менее сотни воинов, и я позволила себе представить, каково это ― стоять в одном из них, когда барабанщик отбивает громоподобный ритм, а гребцы гонят драккар в бой. Каково это ― прыгать в воду, прикрываться щитом от дождя стрел, мчаться к берегу, где меч в моей руке будет сталкиваться с мечом моих врагов, когда мы ринемся в бой. Мои пальцы сжались на рукояти отцовского оружия, а сердце разогнало вялую тяжесть горя в венах и наполнило их огнем. Ведь Ингрид не ошиблась, что на этом новом пути, на который я вышла, будет много того, о чем пела моя душа.
И хотя бы ради этого стоило жить.
***
Церемония была краткой и безжизненной ― мы со Снорри сказали то, что нужно было сказать, а затем обменялись клинками, тот, что он дал мне, был недавно выкован и не заточен, и это было также лишено чувств, как и остроты. Если он и заметил, что меч, который я ему подарила, принадлежал моему отцу, то никак этого не показал. Однако в тот момент, когда церемония закончилась, в Снорри словно ударила молния Тира, наполнив его энергией, и он повернул меня лицом к толпе.
― Двадцать лет назад, ― воскликнул он, ― провидица произнесла пророчество о деве щита, дочери Хлин, рожденной под кровавой луной и призванной объединить народ Горных земель под властью того, кто распоряжается ее судьбой. Пророчество гласило, что ее имя будет рождено в огне богов. Двадцать лет я искал эту деву, охотился за женщиной, которая объединит наш народ против нашего общего врага, конунга Харальда из Северных земель.
Толпа беспокойно зашевелилась, некоторые выкрикивали проклятия в адрес конунга, правившего за Северным проливом.
― Многие из вас спрашивали, зачем мне жениться на этой женщине, когда у меня есть такая жена, как Илва, ― продолжал он. ― Позвольте заверить вас, что это не из-за любви или похоти, а ради вас, мой народ! Ибо эта женщина ― дева щита, дитя Хлин, ее предназначение раскрылось в огне Тира!
Он взял щит, который протянул один из его воинов, и протянул его мне. Моя кожа пылала жаром несмотря на то, что платье было пропитано талым снегом, и, взяв его в руки, я прошептала:
― Хлин.
Магия вспыхнула во мне, пронеслась по руке горячим потоком и залила щит серебристым светом, сияющим, как маяк. Толпа ахнула и отступила назад, их глаза расширились при виде магии, о которой они слышали только в сказках. Магия, которую они не понимали, и это объясняло их опасения.
― Она принесет нам славу! ― проревел Снорри. ― Она принесет нам богатство! Она принесет нам власть! Она принесет нам победу и месть ублюдкам Северных земель! Ибо с ней в нашей стене щитов мы будем благословлены самими богами!
Жители Халсара закричали вместе с ним, подняли руки вверх, настороженность в их глазах сменилась восторгом от обещаний их повелителя. Обещания, которые он дал, но которые я должна была выполнить, хотя только боги знали, как это сделать.