Сердце в огне (СИ)

Забрав бумаги, Анна небрежно бросила их на угол стола. Вспомнила о Глебе. Несчастный, испуганный мальчик. Чем-то похож на ее старшего брата, утонувшего еще до ее рождения, по недосмотру отца. Тот взял пятилетнего сына на зимнюю рыбалку и на минуту отвлекся. Отошел на несколько шагов, чтобы вынуть крючки из рыболовного ящика, услышал короткий вскрик, а когда, похолодев от страха, обернулся, увидел только маленькую рукавичку, исчезающую под водой. Сын бросил удочку в просверленной лунке и отошел к ледяным торосам. За одним из них оказалась полынья. Друзья отца потом рассказали, как он, обезумевший от ужаса и горя, кидался к темной промоине, чтобы нырнуть и попытаться спасти сына. Еле оттащили. А родившаяся через год Анна стала бояться воды. Родители рассказали о брате, когда в шесть лет она нашла его фотографию в старом альбоме. По недосмотру этот единственный снимок уцелел. Остальные, мать и отец уничтожили сразу после похорон. И о сыне больше не говорили, зацементировав свою боль в саркофаг и, отправив ее на еще бОльшую глубину, нежели та, в которой не стало их мальчика. «Он умер», — сухо обронила мать. Анна встрепенулась: как? что с ним случилось? он болел? Все вопросы остались без ответа. О том, что брат утонул, она узнала от дальних родственников, будучи уже взрослой.
Анна на родителей обиделась. Поняла, ее воспроизвели на замену. Всю беременность отчаянно ждали мальчика. А родившуюся девочку восприняли равнодушно. Ну, есть и есть. Не выкинешь ведь, в детдом не сдашь. Относились ровно. Условия позволяли и отдельную комнату выделить, и в лучшую школу определить, и вещами модными обеспечить. Только холодно в доме было, как в той злосчастной полынье.
Однажды совершила глупость. Рассчитывая на жалость мамы, рассказала ей о женщине с черными волосами. И приготовилась к потоку сочувствия и тревог. Но мать никак не отреагировала, только странно посмотрела. А еще через несколько дней, вместе с отцом отвезла ее на консультацию к именитому психиатру. «Оставляйте девочку, посмотрим, понаблюдаем, витаминки поколем», — изрек эскулап, и не успела Анна опомниться, как оказалась в уютной одиночной палате, окно которой выходило на сосновый бор. Вот так, без огласки, по блату, естественно за приличные деньги, Анна на три недели застряла в тюрьме.
Нет, трагедии не произошло. И профессору, и родителям позже сказала, что никаких женщин она больше не видит и, чтобы это подтвердить, напевая, почти полчаса мылась в душе. Отношения в семье, конечно, теплее не стали. Когда появилась Элинка, родители, словно сошли с ума. Они жадно накинулись на внучку, закармливая и заливая ее своей любовью. Любовью, которую они себе запрещали на протяжении тридцати лет. А Анна заполучила пульт управления. Стоило только нажать большую красную кнопку «Элина», как загорался зеленый свет, и Анна при помощи недовольного отца меняла, как перчатки, место работы, крутила романы и уезжала на далекие острова, где мечтала, как научится плавать. И только недавно эта кнопка заела. Отец и мать решили держать оборону. Посмотрим, кто окажется упрямее.
Анна потянулась и поправила тщательно разглаженные утюжком волосы. Подумав секунду, набрала Глебу сообщение. Забавный он. И слишком много думает. Идея продвинуть его по карьерной лестнице пришла спонтанно. Хотелось немного подбодрить, ну и вообще, пусть чувствует себя обязанным. Петр Сергеевич не в восторге был, но имя отца возымело действие. Он хоть и отошел от дел, но всё еще в силе. С Глебом ей пока интересно, а что будет дальше, никто не знает. Хотя, определенно, он ей нравится. «Спасибо, что ты меня не жалеешь», — сказал он ночью, когда они, наконец, смогли хоть ненадолго разъединить объятия. Анна удивилась: она вообще никого никогда не жалела. Силилась иной раз понять, что это за чувство, но ничего не получалось. Глеб тоскливо вещал о своей фобии и о несчастье с женой. Анна в этот момент размышляла, не заказать ли жакет от Шанель и очередную сумочку. Глеб, вздрагивая, касался ее руки, она прикидывала, успеет ли перенести посещение зубного. Но льстит, конечно… Особенно, как он на нее смотрит, так, что мурашки бегут по коже… Ловит каждое слово, заглядывает в глаза. Когда-нибудь так же на нее будут смотреть и в ее школе.
 
— Когда-нибудь мы освободимся от этих оков и улетим… — пропела она на английском. — Когда-нибудь…
«Черт, где же всё-таки взять деньги, — снова закрутилось в мыслях. — Кредиты уже не потянуть. Остается дожимать отца».
Пиликнул телефон. Глеб заказал столик во французском ресторане. Чудесно! Давно не ела эскарго под винным соусом. Заодно и Глеб попробует.
***
Женя проснулась ближе к двенадцати. Замерла, прислушиваясь, к тяжелой, будто похмельной голове. Нет, ну их, эти таблетки! Уснула, как будто в бездонную бочку провалилась. Непонимающе уставилась на смятую половину постели. С чего бы Глеб оказался здесь? Совесть замучила? Настроение было хуже некуда. Вспомнилась и вчерашняя неудачная попытка покрасить манекен, и отсутствие Апеллы. Проснулись, забегали, как муравьи в разоренном муравейнике, мысли о том, что она превратилась в обузу. Чемодан без ручки. И пользы никакой, и выбросить пока жалко. Потом, конечно, выставят на помойку, но некоторое время помаячит в углу, пока всем не надоест об него спотыкаться.
С недовольным лицом, Женя выпуталась из одеяла. Руки, словно стянули скотчем, сказались вчерашние эксперименты с краской и отказ от мази. С раздражением отметила, что первым делом, снова хочется зайти на форум. Прямо зависимость какая-то… Стараясь подавить это желание, ушла в ванную. Как ленивец из мультика, медленно умывалась, чистила зубы, уговаривала себя, что на сайте ничего не поменялось. Если Апелла и появилась, то давно уже занята разговорами с другими. А может, и ветка уже давно издохла, и все обсуждения затухли.
Выдержала ровно полчаса и сдалась. Еще через минуту недоуменно уставилась на коричневые пятна на диване и брошенный рядом ноутбук. Гримаса отвращения пробежала по лицу. Опять Глеб лазил со своими проверками. Как такое стало возможным? От обиды на глазах выступили слезы. Женя положила компьютер на колени и открыла крышку. Между клавишами было сыро и от пластика пахло кофе. Женя ахнула и торопливо нажала кнопку пуска. Ничего. Она принялась нажимать снова и снова. Ноутбук был мертв. Глеб испортил ее вещь и даже не удосужился объясниться. Намеренно или нет, это уже безразлично. Стена отчужденности, сложенная из боли, растерянности и страха, стала еще выше.
  
Глава 20
 
«Я же видела недалеко ремонт техники», — Женя нахмурила брови, вспоминая, где именно мелькала вывеска. Она еще раз попыталась включить ноутбук и, убедившись, что всё безрезультатно, сунула его в рюкзак. Открыв форум в телефоне, первым делом прочитала сообщения от Апеллы.
— Извини за отсутствие. Возникли проблемы. Пришлось решать.
— Жду тебя пообщаться.
— Куда ты пропала?
— Юджин, у тебя всё в порядке?
Все сообщения были написаны в разное время. Женя улыбнулась и принялась нетерпеливо набирать ответ. Т9 автоматически подставлял нужные слова, правда, нередко менял написанное на совсем неподходящее, и Жене приходилось перепроверять текст и снова исправлять. Это занимало много времени и невероятно раздражало. Неуклюжие пальцы задевали соседние буквы, искажая слова так, что телефон, порой, даже не предлагал вариантов.
Как-то так вышло, хоть и без подробностей, но Женя написала о том, что вовсе у нее не всё в порядке: она, как может, переживает непростой период, в котором, как в слоеном салате, аккуратно уложены проблемы со здоровьем, страхи, напряженные отношения с мужем, потеря работы и, из последних сил сохраняющийся, пока еще полуживой, брак. И, похоже, этот брак стремительно умирает. Однажды одна коллега по работе, у которой муж был врачом на скорой помощи, рассказала, что иногда ему приходится изображать реанимацию уже умершего человека. Для родственников. Разыгрывать небольшой спектакль. Чтобы безутешные родные успокоились: и они, и доктора сделали всё, что могли, но земной путь человека подошел к концу.