Покой нам только снится (СИ)
— Министру? — недоверчиво смотрит на меня Мерет, но видя физиономию Риммера, замолкает в очередной раз.
— Давай, я сам в министерство в Москву позвоню, а ты своему первому, — говорит майор.
— Зачем Москву? Подожди? — пытается тормознуть капитан майора. — Так у нас не делается!
— Мерет, знаю я, как у нас делается, но вот сейчас по-другому нельзя, — откровенно злится майор, глядя на меня без симпатии.
— Толя, что случилось? — сказала трубка голосом Олега Семеновича.
Звоню я ему на домашний, и, судя по всему, мне повезло — он не спал. На дальнем фоне в трубке телевизор разговаривал женским голосом, ну, или жена телевизионным дикторским. Быстро поясняю первому всю ситуацию:
— Подарок от Лукаря помните? Так вот, отпросился он у меня сегодня в Ашхабад на встречу и попал в больницу с ножевым. Жить будет, но крови потерял много.
— Хулиганы? — не понял сначала Олег Семёнович.
— Возможно, но я не сильно верю в версию с хулиганами. Всё случилось после встречи с председателем правления Союза потребительских обществ Туркмении.
— Лукаря набери, и другу своему с большими погонами в Москву позвони. Я тоже пару звонков сделаю. Сам в город не езди. Вообще, если хочешь, можешь вернуться. Я тебя и официально отозвать могу, — выслушав меня, предложил босс.
— Спасибо, Олег Семёнович, я не при делах вообще. Не думаю, что мне что-то угрожает. Сейчас пару звонков сделаю и поеду в санаторий. Со мной рядом надёжный человек из местного министерства внутренних дел, он как раз Власову звонит.
— Помощнику передал информацию, когда доложат министру — не знаю, — положил трубку одновременно со мной Риммер. — Власов домой едет с работы.
— И что? Надо было настоять, чтобы соединили, у него точно Алтай в машине есть, — советую я. — Ладно, сначала в наше КГБ звякну, а потом уже сам позвоню на телефон в машину Власову.
Местный капитан сидит и тихо офигевает. Первый секретарь крайкома КПСС, зам начальника краевого КГБ, начальник начальника важного человека, министр МВД. И какой-то пацан! Да он бы ни в жизнь в такое не поверил, скажи кто ему раньше об этом. Но тут сидит немалый чин из республиканского МВД и на шутника он непохож. Вон даже испарина выступила на лбу.
— Толька, ты сумасшедший так поздно звонить? Папка спит, а будить не стану, он пинка выпишет, — прошептала трубка голосом Ленки. — И вообще, не занимай линию, мне подруга из Москвы позвонить должна. Привет ей передать?
— Подруга? Аюкасова, что ли, Светка? Да, можешь даже поцеловать от меня. Только не взасос. А вот батя твой край башки прям сейчас нужен. Буди. Можешь даже пинком. Скажешь, Толя Штыба передал. Для начала. Остальное позже привезёт. И не спорь, Лен мне и так хреново сейчас.
— Товарищ полковник,… — через минуту докладываю я Лукарю-старшему ситуацию.
— Молодец, что позвонил. Всё, дальше я сам разруливать буду. Ты ещё кого набирал? — выслушав меня, сухо ответил Валерий Ильич.
— Только Шенина, ну и местный майор помощнику Власова звонил.
— Вот и хватит, а то у тебя в политбюро знакомых много, будешь сейчас всех дергать. Жив — уже хорошо. Позабочусь о парне. Езжай спи!
Однако Власову я все же позвонил, уже на домашний.
— С подполковником местным ты правильно связался, — похвалил меня Александр Владимирович.
— Он майор, — поправил я.
— Всё верно, сделает что следует — будет подполковником, и не в Ашхабаде, а в Москве. Дай-ка ему трубку! — распорядился щедрый на посулы министр.
Майор все разговоры слышал и сейчас стоял по стойке смирно. И морда у него уже не кислая, а такая… хищная. Скажи ему Власов «фас» — загрызёт… Ну не меня, у меня и другие знакомые в чинах имеются, как он понял, а вот капитана вполне. Внеочередное звание, работа, а значит, и квартира в Москве! Да за такое…
Едем назад в Фирюзу. После разговора с министром почти подполковник сделал ещё один звонок какому-то своему подчиненному, чтобы тот отправился дежурить около палаты с Матвеем.
— Что это за человек такой? Ну этот ваш важный начальник? — не выдержав спросил я.
— Глава нашей торговой мафии, — буднично пояснил Александр Александрович, погрузившись в свои мысли. — Большие связи имеет.
Хорошо освещённые улицы города сменились пригородными. Я разглядывал пейзажи под светом луны и помалкивал, не мешая майору думать. Доехали быстро, время на часах одиннадцать, и что удивительно — в комнате уже все спали. Уснул и я.
Утром рассказываю своим новости, скрывая детали. Мол, скорее всего, с хулиганами зацепился наш Матвей. Даже не завтракая, еду в больницу к пострадавшему. Автобус до Ашхабада тащился почти час, в городе ловлю такси и, безбожно переплатив водиле, к восьми утра попадаю в палату к Матвею. Вернее, пока только в отделение, где он находится. За червонец коррумпировав местного санитара, получил белый халат и шапочку, и я стал похож на местных сотрудников больницы. Но около палаты меня ждал дополнительный фейс-контроль. Два дюжих мужика, оба в штатском, но с военной выправкой, сидят на стульях около входа и недружелюбно поглядывают друг на друга.
Волшебное слово «я Штыба» не помогло, деньги я им и предлагать не стал, а вот корочки крайкомовские спасли, и меня пустили в палату интенсивной терапии. Так было написано на дверной табличке. В корочках кроме волшебного имени, которое они думаю знали было и фото для сравнения с оригиналом.
Эксклюзивная небольшая по размерам палата на одного человека с телевизором и холодильником. Матвей, полулёжа на кровати, бодро уплетает кашку и на умирающего непохож. От сердца у меня отлегло. Правда тот находился под капельницей, и вид у парня бледный.
— Толь, не имею права ни слова сказать! — на серьёзных щах отказывает мне в информации Матвей.
— Я и Лукаря спросить могу, и местных МВДшников, — угрожаю я.
— Да хоть Папу римского! Не-мо-гу, Толя! — по слогам повторяет больной.
— Ну, а когда выпишут? — интересуюсь я.
— Так, это что у нас тут? — в палату вошёл доктор славянской наружности лет сорока примерно и туркменка-медсестра с подносом, молоденькая и симпатичная.
— Доктор, как больной? — протягивая корочки крайкома, спрашиваю я.
— Нормально. Мочеиспускание было, это хорошо. Переливание ему делаем, три объема надо, — в мои корочки доктор и смотреть не стал, рассудив, наверное, раз охрана меня пустила, то я имею право тут быть.
— Мочеиспускание? Это при чём? — непроизвольно вырвался у меня тупой вопрос.
— Восстановление мочеотделения в течение 12 часов от начала кровопотери является одной из первостепенных задач, поскольку в противном случае почечные канальцы некротизируются, и развивается необратимая почечная недостаточность, — занудным голосом ответил доктор. — Если у вас всё, то попрошу покинуть палату. У меня не один больной тут.
Вынужден удалиться под игривым взглядом медсестры. На выходе сталкиваюсь с майором Риммером. А может, уже и подполковником? Тот беседует с одним из охранников, выдавая в последнем сотрудника МВД. Второй, значит, из КГБ.
— Подожди меня внизу, я в палату загляну, с Матвеем переговорить надо, — просит меня Сан Саныч.
— Там врач, он выгнал меня, — ябедничаю майору.
— И с врачом тоже поговорю. Около моей машины жди.
Стою, разглядываю девчонок, на улице примерно плюс десять, но девочки ещё форсят в коротких юбках. Довольно долго ждать пришлось, уже была мысль склеить какую-нибудь местную красавицу, но не успел. Вышел майор с довольным видом что-то насвистывая. У него хорошее настроение, а значит, и у меня всё в цвет.
— Нашли вчера хулиганов, с которыми подрался твой товарищ. Уже показания дают. Садись, подвезу. Тебе в Фирюзу?
— Да не надо, сам доберусь. У вас дел, наверное, много, — отказываюсь я.
Врёт, не врёт? Хулиганы или специально отправленные люди, а может, козлы отпущения вообще?
— Ты не переживай, сейчас важнее твоего дела ничего нет. Если получится в Москву перевестись, да с повышением, так хорошо будет! У меня там две дочки учатся, пригляда за ними никакого, а тут — милое дело, — довольно щурится от раннего солнца Сан Саныч. — Да и в местном министерстве я потолка уже достиг по должности.