Аспирант. Москва. 90-е (СИ)

— Да ну?.. — сомневалась собеседница. — Возьмет и не сделает…
— Да нет! Я тебе говорю. Вот Владик, этот да! Говно. Кидала. Возьмет, а потом: ой, извини, камера не брала, ракурс не тот… Тогда, говорю, деньги назад! А он: так я уже поделился, тому отдал, этому… Ага! Это пять баксов он отдал. Говно, короче! А Женька нормальный парень. Он если обещал, то сделает.
Нетрудно понять: речь о том, чтобы сунуть мелкую денежку оператору программы. И он тогда, снимая массовку, задержит ненадолго объектив камеры на лице оплатившего — так сказать, пять секунд славы. Ну, а там кто знает! Может увидит какой-то режиссер, которому понравится лицо. Вот тебе и первый шаг карьеры…
  
Тут я допер, о чем гундела Инна на ухо Антонычу. Как раз о том самом. Чтобы ее физия пошла в эфир крупным планом.
И когда вошли в студию — довольно большой, безжалостно освещенный софитами зал, с немыслимо высоким потолком, я мгновенно угадал, что сосредоточенно возящийся возле огромной телекамеры худощавый парень с длинными светлыми волосами, собранными сзади в «хвост» — и есть упомянутый Сергей.
Инна оглянулась, метнула выразительный взгляд на мужа. Но Антоныч и сам все понял, подскочил к оператору:
— Здорово, брат! — и хлопнул того огромной ладонью по плечу, едва не скрючив щуплого «брата» до пола. — Ты же Сергей⁈
Антоныч с каждым встречным-поперечным общался так, словно знаком был с детства. И ведь работало! Дар Божий, иначе не скажешь. Слово за слово, он уболтал оператора выйти на пару минут в коридор, хотя женщина-ассистент режиссера уже тревожно покрикивала:
— Массовка, рассаживайтесь! Быстрее, быстрее!
— Время — деньги… — проворчал на это Вадим.
Места для массовки представляли собой такую многоярусную трибуну типа стадионной, только хлипкую, сваренную из металлоконструкций. Очень неудобные узкие сидячие места. Верхотура — совсем беда, высота метра три, аж смотреть жутко.
Инна, не будь дурой, пулей шмыгнула в первый ряд, плюхнулась в середину. Толпа устремилась на трибуну, я тоже сообразил, что зевать не стоит:
— Народ… если не ходим сидеть, как птички на жердочке…
И мы стремительным броском успели на вторую линию. Но не совсем. Таня, при всей своей бойкости, почему-то зазевалась, и ей места не хватило. И я рыцарски уступил свое. К тому же с третьего яруса видно было лучше. И это не пятый.
Однако сидеть все же было гадски неудобно. Жесткая деревянная сидушка и очень узкое пространство между рядами. Мне приходилось ноги поворачивать вбок, чтобы случайно не толкнуть коленями впереди сидящих.
Выше меня еще топтались, сопели, рассаживались. Хилая конструкция подозрительно тряслась.
— Скорее! Скорее!.. — нервно покрикивала ассистент.
И тут в студию торопливо вбежали Антоныч и Сергей, а следом энергичным шагом рослый седоватый мужчина в безупречном темно-сером «с отливом» костюме — сам Марусев.
— Готовы? — отрывисто спросил он у ассистентки.
— Да… почти, Олег Федорович, — заблеяла та, но он вроде бы и не слушал. Окинул взглядом амфитеатр:
— Так… хорошо. Массовка! Минут десять у нас есть, если кому надо куда, прошу сейчас все сделать. Будем снимать четыре передачи подряд, время ограничено! Сразу говорю: пока не отснимем, никого из студии не выпущу! Поэтому давайте!
И вышел.
Порадовал, нечего сказать.
Впрочем, я рассудил, что мне не приспичит. Но народ зашевелился, потянулся в уборные, бронируя свои места всякой мелочью типа очков или тетрадок… Сверху я видел, как оживленно переговариваются Семен с Инной — она и ему место застолбила.
Наконец, все вернулись. Таким же быстрым шагом вошел Марусев. В руке у него был микрофон.
— Готовы? Приступаем!
— Запись, — прозвучал голос из поднебесья.
Ведущий принудительно улыбнулся:
— Дорогие телезрители! Мы начинаем очередную телевизионную игру «Пойми меня», уже успевшую полюбиться всем на огромном пространстве нашей страны. И сегодня… — он сделал выразительную паузу, — у нас не совсем обычная встреча. Нас ожидает сюрприз!
  
Глава 15
 
ГЛАВА 15
Я сразу заметил, что мимика Марусева плохо приспособлена к улыбкам. Лицо суровое, твердое, о таких говорят: топором рублено. Ему бы вести передачу «Служу Советскому Союзу», ну или сейчас — «Служу Отечеству»… а его вот бросают на какие-то легковесные игрища. Парадокс.
Тем не менее — работа есть работа. Видно было, что ведущий прилагает усилия, вгоняет себя в формат. Он попытался придать лицу и голосу некую задорную игривость, что получилось не очень, но он старался. Модулировал речь интонациями и паузами:
— … сюрприз. Сегодня у нас встречаются команды… юниоров! А еще точнее — юниоры среди юниоров! Да… Возраст участников — от девяти до двенадцати лет…
Тут, признаться, часть этой трепотни я пропустил мимо ушей, задумавшись о своем. Вернее, все же краем уха уловил: одна команда — ученики младших классов некоего лицея с углубленным изучением математики и физики… Ну, это мне показалось как-то рутинно. Зато дальше пошло то, что заставило навострить слух.
— … если первая команда, можно сказать, представляет… будущее нашей науки… — умничал по сценарию ведущий, — то вторая собрала в ряды будущих кинозвезд! Деятелей искусства!.. Это… девочки и мальчики, принимавшие участие в съемках фильма… «Утомленные Солнцем»! Как известно, ставшего лауреатом премии «Оскар»! Встречайте!..
Загремел туш. Из двух разных входов навстречу друг другу к игровым местам зашагали команды. По пять человек.
Математики — три мальчика, две девочки — шли совершенно невозмутимо, даже отстраненно, что ли. Они казались немного не от мира сего. Из пятерых четверо в очках. Крайний парнишка совсем маленький — не по возрасту, а уж просто такой малорослый. «Звезды» же двигались куда живее, бодрее, с подтанцовками, с улыбками, приветственными взмахами рук… Особенно первая в цепочке, светловолосая девчушка с милым веселым личиком…
— Ха! Да это ж Надя! — вдруг воскликнул, заерзав на скамейке, мой случайный сосед, вертлявый мужичонка с гладко зализанными назад «под Рудольфо Валентино» волосами, явный здешний завсегдатай из массовки-тусовки.
«Какая Надя?..» — чуть не сорвалось у меня, но я тут же сообразил.
Да какая Надя? Михалкова! Дочка «самого» Никиты Сергеевича.
И Марусев немедля подтвердил это:
— Позвольте представить вам капитанов команд!.. Алеша Макаров! И… Надя Михалкова!..
Подъемом голоса ведущий дал понять, что в этом месте необходимы аплодисменты, что и случилось, и даже восторженные возгласы зазвучали — тоже, думаю, дрессированные. Хотя не исключаю, что кто-то восхитился от души.
Я с некоторым любопытством смотрел на светленькую малышку. Она держалась вполне уверенно, естественно и приветливо, чувствовалось, что съемочная площадка для нее если не дом родной, то нечто совершенно привычное. Другие ребята из ее команды — как выяснилось, исполнители эпизодических ролей пионеров и деревенских ребятишек — тоже не тушевались, хотя заметно было, что они стараются держаться в тени звездной девочки. Не знаю уж, невольно у них это получалось, либо заранее им была дана установка, но именно так и вышло. Что касается математиков, то мне вовсе не показалось, что они держатся скованно, смущенно, что оробели от всеобщего внимания и студийной атмосферы… Нет. Просто были совершенно бесстрастны. Видать, по складу характеров они уже сейчас были таковы, что никакая окружающая обстановка их не очень колыхала. Честное слово, мне почудилось, что и на войне они были бы такие же отвлеченные. Словно между ними и внешним миром невидимая зона специфического абстрактного мышления, что не каждому дана.
  
Ведущий представил поименно всех, но разумеется, всеобщее внимание было устремлено на Надю. Он позадавал ей ряд умильных вопросов, на которые она ответила четко, звонко, с юмором — что вызвало в массовке легкое позитивное бурление, вновь же завершившееся аплодисментами.