2:36 по Аляске

32. Искры




Когда мы с Себастьяном шли к моей комнате, Прайд уже начал просыпаться. Несколько помятых сновидцев вяло шныряли по коридорам, растирая заспанные глаза и отпечатки подушек на лицах. Потребовались неимоверные усилия, чтобы проскочить мимо, не вызвав при этом никаких подозрений, потому что мне то и дело мерещилось, что мы с Себом походим на эталонную парочку заговорщиков. Почуяв аромат кофе из кружки охранника на посту, я облизнулась.

– Кофеин, – простонал Себастьян в унисон моим мыслям. – Душу бы продал за кофеин!

– Соберись! Ты еще должен рассказать мне про свой план, Кали.

– Кали, – сонно повторил Себ, проглатывая зевок. – Себастьян Кали… В шестнадцать лет мне казалось, что у меня крутое имя для порноиндустрии.

– Ой, открою тебе секрет, но в порноиндустрии важно совсем не имя.

– Ты говоришь так, будто имя – это все, чем я могу там отличиться, – оскорбился он, и я хмыкнула.

– Да, именно это я и имею в виду.

После целой ночи бодрствования, проведенной то за починкой света, то радио, я жалела, что не осталась в комнате и не заставила себя спать. Подбадривая себя тем, что на кухне можно будет выпросить целую чашку горячего шоколада, сославшись на очередное донорство, я завернула в жилой коридор и толкнула дверь своей спальни.

– Знаешь, – озадаченно сказал Себастьян, как только мы вошли. – Что-то мне подсказывает, что мы здесь не одни.

И действительно: все кровати-диваны были заняты, а на нас смотрели целых четыре пары глаз – Тото, Флейта, Барби и Грейс.

– Наконец-то! – всплеснула руками Флей.

– Хм, ее все-таки не сожрали банши, – протянул Грейс хмуро. – Я должен Эшу пачку Oreo.

Себастьян оцепенел, и я толкнула его в спину, чтобы пройти. Они с Тото сцепились взглядами буквально с первых же секунд.

– Итак, я слушаю, – произнесла я, сбросив со своего леопардового покрывала обутые ноги Грейса. – Как вы прошли сюда всей толпой и остались незамеченными? И… Что это на тебе сидит?

Я испуганно отскочила, когда у штанов Грейса вдруг выросли два больших желтых глаза. Он почесал пальцем шерстяной комок на своих коленях, и мне потребовалась минута, чтобы распознать в этом комке щенка. Кудрявый калач размером с два моих кулака – пушистая смесь пуделя и колли с висящими ушами. Собака была разноцветной, будто слепленной из заплаток – куски бурого, серого, рыжего и белого. Она перевернулась, подставляя под руку Грейса розовое пузо, и тот умиленно улыбнулся.

– Где ты его нашел?

– Не его, а ее, – поправил меня он. – Вывалилась из вентиляции, когда я вел ребят по служебным коридорам мимо постов. Я решил отдать ей часть своего дневного пайка, и мы подружились. Это была любовь с первого взгляда, правда, Мадам Дурашка?

– Ты назвал собаку Мадам Дурашка?

– Ну да, – хмыкнул Грейс, смутившись, и его лицо, распаленное нежностью к зверю, тут же вернулось в исходный вид. – Тебя же кто-то додумался назвать Джеремия. Чем хуже Мадам Дурашка?

Щенок тявкнул, не открывая глаз, и потянулся к моей руке. Я улыбнулась и тронула пальцами завитушку на ее затылке, Грейс ревниво придвинул Дурашку обратно к себе.

– Здорово, что ты нашел себе сестру по интеллекту, но я все еще не понимаю, что заставило вас навестить меня в шесть чертовых утра! А если бы я спала?

– А ты спала? – саркастично поинтересовалась Флей.

– Я гуляла.

– Надо понимать, со своим новым лучшим другом?

Этот голос принадлежал Тото, и мне он абсолютно не понравился: в нем играл металл и вызов. За такой интонацией легко замаскировать как злость, так и отчаяние.

Флейта, сидящая между Тото и тактично молчащей Барби, затихла.

– Рад знакомству. – Все, что сказал Себ без какого-либо намека на лживость. – Меня зовут Себастьян. Я сын Сары, но, обещаю, это не доставит проблем. Надеюсь, моя помощь будет полезна.

Тото поднялся, и Флейта дернула его за штанину, пытаясь усадить обратно.

– Никто не просил тебя помогать, – процедил он.

Себастьян покачал головой.

– Тот, кто просил, сейчас сидит рядом с тобой и явно хочет, чтобы ты успокоился. А на твоем месте я бы сделал все, чтобы угодить этой женщине.

Грейс почти зааплодировал, но Барби, сделав невесомый выпад рукой, успела отвесить ему подзатыльник. Флейта выглядела как нарисованная – карикатурно блеклая и затравленная. Оленьи глаза казались непропорционально огромными на ее впалом лице.

Только когда между Тото и Себастьяном не осталось и метра, я вдруг поняла, как много в них общего: чернявые волосы (у Себастьяна немного вьющиеся, а у Тото непослушные и торчащие в разные стороны), штормовые глаза (у Тото как отражение хмурого неба, а у Себастьяна же сама ночь), продолговатые тонкие лица. Но находились и отличия: мускулистые руки Себастьяна обвивали татуировки, сложенные из древних баллад и легенд, а телосложение не выглядело массивным, скорее наоборот – легким и атлетичным. Тото же был жилистым, крепким, как платяной шкаф, и заметно моложе. Яркой одежде Себастьяна он предпочитал неброскую и хлопковую пастельных тонов. В контрасте друг с другом они походили на реку и море – и то, и другое вода, но разная глубина и предназначения. Морю не нужно быть буйным, чтобы обтесывать стекло и камни, а реке же подобает становиться извилистой, если что-то перегораживает ей путь. Однако и там, и там легко утонуть, если переоценить свои силы и заплыть слишком далеко.


– Ты не на моем месте, – рявкнул Тото. – И эта женщина точно тебе не принадлежит.

– Она никому не принадлежит, – бесстрастно парировал Себ, глядя ему в лицо. – На то она и женщина, а не вещь.

– Не извращай мои слова! Я имел в виду совсем не это…

– Довольно! – воскликнула Барби, и она, пожалуй, была единственным человеком в этой комнате, который был способен остановить их. – Хотите перебудить всех сновидцев, полудурки?! Без обид, Себастьян, мы толком незнакомы, но… Все мужчины так или иначе идиоты, это ведь факт.

– Твоя правда, – хмыкнул он. – Я больше не хочу быть идиотом. Я и так уже натворил достаточно.

Его взгляд нашел позади Флейту. Только трое из нас знали, о чем идет речь. Его предательство. Его насмешка. Достоин ли он прощения?

Секунда – и Тото уже стоит к Себастьяну вплотную, вытянув указательный палец у него перед носом. Все в комнате напряглись, ожидая худшего.

– Хорошо. Помогай нам.

Я взглянула на Тото, не веря, что это правда сорвалось с его уст. Себастьян натянулся как струна, но тот уже отошел от него и сел на свое место.

– Если и вправду можешь, конечно.

Тото потер пальцами острую коленку Флейты, явно забыв о спрятанных под тканью ссадинах; она поморщилась, но смогла улыбнуться. Барби облегченно вздохнула, как и Себастьян, который был слишком чванлив, чтобы показать, как сильно он волновался. Задаваясь вопросом, что это сейчас было, – хваленая выдержка Тото или какая-то хитрость, – я мысленно помолилась, чтобы этого больше не повторялось.

– В Северном терминале, где они держат спящих, – снова заговорил Тото, – у меня там сестра, Эльмира. Нужно как-то вытащить ее при побеге.

– Уверен, что ей еще не вышибли мозги? – брякнул Грейс и тут же пожалел об этом, потому что взглядами, что устремились на него, можно было накалывать, как на вилы. – Вы же знаете, Сара отбирает «полезных» и «бесполезных», отправляя спецов убивать спящих по всей Аляске…

– Не мели чепухи! – взорвалась Барби, пнув его ботинком. – Сара не трогает родню прайдеров.

– Это так, – холодно признал Тото. – Сегодня моя очередь.

Почти хором возник вопрос:

– Очередь для чего?

– Его очередь идти со мной.

Себастьян отпрыгнул от распахнувшейся двери, пропуская внутрь девочку в голубом платье и с шоколадными волосами, забранными ободком. Сейчас она невероятно походила на меня в детстве, как и подобает младшей сестре.

– Джессамина, – выдохнула я, стараясь не прозвучать слишком презрительно, что было невозможно.

Испытывать такое к собственной сестре было неправильно, гадко. Я сама была гадкой, потому что в тот момент мне ничего не хотелось сильнее, чем швырнуть Джесс в снег и оставить замерзать, чтобы она почувствовала это – тупую боль, с которой ты ничего не можешь сделать.

Джесс посмотрела мне в глаза и впервые не стушевалась. Не запомни я ее малолетним чудовищем, лицемерящим и притворяющимся, я бы даже поверила, что сожаление на ее лице искреннее.

– Что это еще значит? – спросила Флейта, разбив ледяную паузу. – Зачем Тото идти с тобой? Куда?

– Наружу, – ответила Джесс. – Каждые три дня Сара отправляет двоих сновидцев прочесать окрестности, чтобы устранить максимум спящих. Она боится, что скоро они проснутся, наводнят Анкоридж и мир вернется к тому, с чего начал. Настал черед Тото идти. Он ведь в охранном блоке, – пояснила Джесс. – Нас поставили в пару.

– Убивать невинных? – ахнула Флейта. – Тото, ты же не…

– Нет, конечно! Я не буду, – ответил он. – Если Джесс нас прикроет.

– Я сделаю все, что смогу, – кивнула она. – Никто не узнает, что мы не стали никого трогать. Отсидимся в каком-нибудь кинотеатре, пока…

– Замолчи, – прошептала я, не выдержав. Притихла даже Мадам Дурашка, перестав сопеть на коленях Грейса. – Как ты смеешь говорить с нами? Почему ты вообще здесь?!

– Потому что я ее привел, – бесшумно проскользнув в спальню, Эшли обнял Джесс за плечи, и от этого его жеста мне сделалось дурно.

– Я ведь сказала, что мы не будем приглашать Джесс участвовать в плане…

– Не разрушай саму себя, Джейми, – нравоучительно сказал Эшли. – Ты помнишь, что за сборник отец подарил тебе на выпускной?

– Это здесь ни при чем!

– Это был Карл Кернер, – продолжил Эш. – «Месть – это слабых душ наследство. В груди достойного ему не место». Джесси не виновата, что Сара внушила ей…

– Ты права, – вдруг произнесла Джесс примирительным тоном. – Я заслуживаю, чтобы меня ненавидели. Сара сказала, что Ларет бросила меня, ушла искать тебя и не вернулась. Я поверила. Думала, вы обе меня оставили, и поэтому даже не сопротивлялась, когда Сара внушила мне отправиться следом и жечь все на своем пути. Прости меня, Джейми, – выдавила она, и слезы, вызывающие у меня отвращение и жалость, звенели в этих словах.

Я сложила руки на груди.

– Значит, ты легко поддаешься внушению, так? Разве это не представляет опасность для нас и нашего плана? Стоит Саре просто коснуться ее и расспросить о том, что мы замышляем…

– Она не поверит, что я тоже осмелюсь уйти после ее наказания.

– Наказания?