Тернистая звезда (СИ)

Глава Священной Миссии тяжело вздохнул.
– Ты путаешь причину со следствием, Джегг. У тебя проявились способности к эмпатии – лишь поэтому я стал тебя обучать. Даэро оставил сильный отпечаток на личности твоей матери, но чутьё на структурные цепочки чужого внутреннего мира ей не передалось. Эттан мечтала стать навигатором. Всегда мечтала. Так сильно, что это желание не смог исказить даже самый сильный из моих учеников. Какое право я имел вставать у неё на пути? Подумай сам, Джегг.
  
Юноша упрямо молчал, так что старик продолжил:
– Представь, что твоя мать так и не окончила академию. Представь, что посвятила всю себя воспитанию ребёнка. Это можно было устроить. Дом с садом принадлежал бы не твоим деду с бабкой, а ей. Были бы вы счастливы? Смог бы ты любить её так, как любишь теперь?
Послушник заёрзал на стуле и отвернулся от собеседника. Произнёс, чуть запинаясь:
– Откуда я… могу знать?
– Можешь, Джегг, – ласковый голос старика неумолимо настигал, против воли юноши запуская вереницу цепляющихся одна за другую мыслей. – Конечно, можешь. Ты ведь чёрный священник. Уже почти.
Послушник зажмурился и со стоном подтянул колени к груди, обхватил их руками, тонущими в тёмной ткани рукавов.
– Не надо! – взмолился он, но Стил молчал, хотя и разглядывал ученика с несомненным участием. Мальчик уже во всех подробностях нарисовал перед внутреннем взором свою не прожитую жизнь. Жизнь, в которой его мать так и не стала никем, кроме матери. Как медленно угасает её интеллект, сужается круг интересов, пока не сходится в одной точке: на самом Джегге. Как она контролирует каждый его шаг, каждый вздох, каждую мысль, как выбирает ему профессию – не навигацию. Экспедиторы слишком далеко отрываются от своих матерей, а её мальчик всегда должен быть с ней. Должен, ведь она посвятила ему всю свою жизнь без остатка.
– Пожалуйста! – взмолился Джегг. – Наказывайте меня за то, что я сделал! А это! Этого же не было!!!
Чёрный священник снова вздохнул.
– Пойми, мальчик мой: проповедь – не наказание. Не возмездие. Не кара. Не я мучаю тебя. Ты делаешь это сам. Отпусти свой гнев, обиду и всё пройдёт.
Из-под судорожно зажмуренных век юноши потекли слёзы.
– Прости нас, Джегг, – стариковские пальцы неторопливо расплетали завязки на спине, пока смирительная рубашка не сползла на пол. – Прости, что мы с Эттан не смогли дать тебе столько любви, сколько было нужно. Мы старались, правда. Но её звал за собой дух странствий. Так же, как и Даэро. А мне ты так и не научился доверять…
Теперь ноги юноши стояли на полу, локти опирались о колени, а ладони закрывали лицо. Согнутая спина вздрагивала от едва сдерживаемых рыданий.
– Я… не мог… вы… – гнусаво пытался протестовать Джегг.
– Если б ты мне доверял, – печально сказал старик, – мог бы просто спросить о своём отце. А не взламывать генетическую библиотеку и архив Священной Миссии. И этой неприятной ситуации удалось бы избежать.
– Мне жаль, – невнятно пробормотал Джегг.
– Мне тоже, мальчик мой, – Стил положил ладонь на затылок ученика и слегка поглаживал пальцами, одну за другой перебирая привязанности Джегга. Их оказалось не много. – Мне тоже очень жаль. Тебе нужна точка равновесия. Твой темперамент опасно запирать внутри – на части разорвёт. Кто тут у нас? Оле. Рейвз. И послушница Энна. Хм… Женщина, да ещё молодая… не очень хорошо. Слово за слово, физиология, и окончится тем же, чем у Даэро с Эттан. Рейвз слишком молод, пока не ясно, что из него вырастет, как и из тебя. А вот Оле – отлично. Просто отлично. Он хороший госпитальер. И искренне привязан к тебе. Пусть будет так.
***
Джегг быстро заморгал, щурясь на взошедший Орион и покачнулся, едва не потеряв равновесие, но одеревеневшие мышцы удержали его в медитативной позе.
Чёрный священник медленно выдохнул и встал на обе ноги. Противоречивые эмоции, бередившие душу, компактно улеглись, сложившись в гладкий понятный рисунок. Ретроспективная цепочка событий выстраивалась легко, стоило лишь направить на неё поток внимания. Старик Стил ненадолго пережил рукоположение своего последнего ученика, и на несколько лет белый священник-госпитальер Оле стал единственной отдушиной преемника Миротворца.
Гибель старшего товарища Джегга едва не сломала. Раздавленный, он не слишком размышлял о причинах катастрофы, унёсшей жизнь госпитальера. Просто горевал. Теперь, когда боль утраты притупилась, отдельные кусочки событий приходили на ум, складываясь воедино.
Молодого чёрного священника, не по возрасту сильного и въедливого, пытались убрать с дороги. Нет, конечно, его постоянно пытались убить – профессия такая, но напрямую это сделать не так просто. И тогда кто-то в конклаве решил действовать тоньше: спровоцировать нервный срыв и последующее сумасшествие Джегга. Большинство его коллег заканчивали свои дни именно так.
Не случайно его миссии далеко превосходили юрисдикцию Бхара. Джегг сам облегчил им задачу: даже вопросов лишних не задавал. Есть ересь, надо её искоренять, на то он и священник.
Вопросы стал задавать Оле. И чем дальше, тем настойчивее звучал мягкий голос аббата-госпитальера, опекавшего ученика покойного Стила. Он заручился содействием директора Огга – не последнего человека в гражданском руководстве колонии, и требовал оставить молодого чёрного священника в покое, выделить диоцез и чёткую юрисдикцию по силам.
И тогда заступника решили устранить. Их обоих, Оле и Огга. Что было, впрочем, не сложно устроить – в последние годы стареющие и бессемейные друзья всё больше времени коротали вместе.
Вспоминая своё тогдашнее состояние, Джегг с холодной отчётливостью понимал, что был в полушаге от лавины безумия.
Но не только у Стила были ученики. Госпитальер Оле воспитал себе достойную преемницу. Милая, добрая Энна, с её мягкими манерами и тихим голосом, могла добиться чего угодно от кого угодно: Джегг знал по себе! Никогда ни в чём не мог ей отказать. Кроме одного… криво усмехнувшись, он мысленно поблагодарил покойного учителя за свою внутреннею стойкость к романтическим порывам: не иначе, тот во время проповеди узелок дополнительный завязал. А то и в самом деле, закончилось бы плохо: Энна не верила в проклятье чёрных священников. Или, скорее, верила, что может развеять его силой собственной любви.
Так или иначе, но именно она спасла Джегга от эскалации опасных миссий. Того, чего не смог добиться Оле, добилась Энна: на какое-то время чёрного оставили в покое. Вместо осиротевшего аббатства Джегг выбрал захолустный сельский диоцез по соседству. И подобрал беспородного котёнка оцелота.
Уко, маленький преданный зверёк, стал его новой точкой равновесия, это Джегг понимал теперь отчётливо. Расчёт заговора, который со временем возглавил Рейвз, был точным: лишить чёрного священника питомца. Провалилась атака боевых оцелотов, и Уко практически переселился в лес, под неусыпную охрану дикой стаи? Что ж, тогда достаточно разлучить их с Джеггом. Для надёжности добавить травму гортани, стресс от предательства старого друга, и чёрный священник полностью оправдал бы сопроводительную записку, которой снабдили его криокапсулу. Слетел бы с катушек ещё при разморозке, и получил смертельную дозу транквилизатора, как бешеное животное.
Хороший был план. Не учёл только одну мелкую, а лучше сказать, субтильную, деталь: бортинженера транзитного корабля.
Вот почему Джегга так неодолимо тянет к ней – эта привязанность вернула ему чувство равновесия и стабильность рассудка. А значит, нет никакого противоречия между желанием быть с Астер и долгом священника. Так же, как Стил, не моргнув глазом, оплачивал из фонда Миссии все расходы на содержание и элитное образование любовницы и сына своего погибшего ученика, так же и Джегг имеет право использовать любые ресурсы Священных колоний для обеспечения благополучия Астер. Потому что вменяемый чёрный священник – залог стабильности и процветания его юрисдикции. А безумный – угроза планетарного масштаба.
  
***