Круги на воде (СИ)
— Вы не подумайте, я не струсил, — Липучка попытался вытереть кровь с подбородка, но вместо этого только размазал её. — И не затупил. Просто не хотел, чтоб вам на всю эту жесть смотреть пришлось.
Девчонка-гуль выбралась из-под кровати и испуганно таращилась на них. Эмили с трудом подавила желание как следует вмазать этой дуре, которая одним выстрелом поставила целый город на грань катастрофы, и несколько сотен, если не тысяч, людей — на грань бессмысленной войны.
— Её надо увести отсюда, — хмуро проговорила Эмили. — Пока эти трое никому не растрепали, что она здесь. И спрятать.
Липучка хмуро кивнул.
— Идём, — обернулся он к Наоми. — Живо.
Липучка вернулся через полчаса. Эмили по-прежнему сидела за столом и разглядывала распечатку с перечнем несущих частот, приклеенную к корпусу рации. Бумажка казалась совсем свежей: по крайней мере, чернила не успели выцвести, а края — обтрепаться.
— Короче, закрыл я её в укрытии Пуловски, — Липучка устало плюхнулся на койку, но тут же, зардевшись, принял сидячее положение. — Вроде, никто не видел, как я её там прячу. Но мисс Эми, надо быстро решать. Те, из Братства — они прямо офигеть как решительно настроены.
— Они по-прежнему не знают, что девчонка у нас?
— Видно, не знают, — Липучка задумчиво поскрёб затылок. — Ну, я б тоже гулям на слово не поверил, на месте Братства.
— Ты, наверное, сейчас жалеешь, что не подался в Большой Город, как все, — вздохнула Эмили.
— Нет, — уверенно сказал мальчишка. — Нет, мисс Эми. Потому что — ну, если по-честному…
— Может, не надо по-честному? — торопливо перебила она. Очень уж её насторожил взгляд Липучки.
— В Большом городе я никогда не встретил бы вас, — проговорил он тихо, но отчётливо. — А значит, это была бы какая-то вообще отстойная жизнь. Вы извините, что с этим болваном так вышло. Мне сразу надо было стрелять на поражение, наверное. В следующий раз так и сделаю.
Мы становимся сильнее ради тех, кого любим, подумала Эмили. Сильнее — и в миллион раз уязвимее. Это как вытащить сомнительную карту в той настольной игре из Убежища: многократно увеличивается фактор урона, но и показатели защиты падают до нуля.
— Надеюсь, следующего раза не будет, — устало отозвалась она.
— А что вы сейчас делать собираетесь? — спросил Липучка. — Ну, в смысле, с девчонкой той?
— Не знаю, — Эмили медленно помотала головой. — А ты бы как поступил?
— Отпустил бы на все четыре стороны, — хмуро сказал мальчишка. По привычке прикусил губу — и поморщился от боли. — Я понимаю, это неправильно. Но мне её жалко.
— Может, она и сама удерёт.
— Не-а. Не удерёт, — уверенно сказал Липучка. — Это укрытие солдаты Братства маленько переделали, устроили там склад снаряги. Ну и кодовый замок снаружи навесили. Он простой, но изнутри хрен откроешь. Код сто одиннадцать. Это я, типа, так, на всякий случай…
Дверь тихонько приоткрылась, и в бункер бесшумно проскользнула Мей. Лицо её было мрачнее тучи.
— Эми, пора нам что-то решать, — сказала она с порога. — Я покрутилась у Исторического музея, послушала, о чём солдаты говорят… Они собираются атаковать Подземелье, как только стемнеет. То есть часа через два.
— Я решила, — проговорила она, разглядывая шрам на правой ладони. Любовь делает нас сильнее. И беспощаднее. — Поможешь мне с рацией?
*
Толпа на главной площади Подземелья никогда не сулила ничего хорошего — уж в этом Ленни успел убедиться на собственном горьком опыте. А когда увидел, что заставило всех замереть в тревожном ожидании на этот раз, то только утвердился в своём мнении.
Цербер, боевой пёс Подземелья, а в прошлой жизни — военный робот модели «Мистер Храбрец», распластался на полу, безвольно таращась в потолок неподвижными визорами. Над Цербером с отвёрткой в руке и решимостью во взоре склонился местный пьянчужка, Лоскут (сказать по правде, Ленни немало удивился, увидев, что Лоскут ещё не одичал: в ноябре бедняга был опасно близок к тому). По крайней мере, в том, что мозги Лоскута давно уже превратились в кисель, сомневаться не приходилось.
И вот это вот создание сейчас увлечённо рылось в потрохах боевого, блин, робота. У Ленни в груди похолодело.
— Ну-ка прочь отсюда, — вполголоса приказал он растерянной Тюльпан. — Дуй в свою лавку и запрись изнутри.
Само собой, не только Ленни понимал, чем всё может обернуться. Вниз по лестнице навстречу Лоскуту уже спешила Уиллоу с винтовкой в руках. А со стороны «Разделочной» незаметно подбирался Харон. Слаженные движения этих двоих походили на танец — только вот музыку сегодня заказывал полудикий нетрезвый гуль.
— О, Уиллоу, глянь, чё я придумал, — пропыхтел пьянчужка, ожесточённо орудуя отвёрткой. — Щас как выставлю ему м-максимальный урон…
— Лоскутик, солнце, ну-ка отойди от Цербера, — ласково проговорила Уиллоу — а сама сняла винтовку с предохранителя. — Правда, Лоскутик, ты лучше расскажи Уинтропу, что надо сделать. Он всё починит.
— Уинтроп — трус и пе-ре-тра… перестраховщик, вот! — припечатал Лоскут. — А мы сейчас… сокр-рушим Братство!
Цербер взмыл на высоту человеческого роста. В тусклом свете ламп блеснула циркулярная пила — нововведение, которым робота в преддверии штурма оснастил Уинтроп. Из динамиков вырвался торжествующий вопль:
— Ого, Нелли! Понеслась вода по трубам! Пушки палят! Стрельба на поражение! Добро пожаловать в пекло, уродские зомби!
— Ой-ой, — растерянно проговорил Лоскут, плюхнувшись на задницу. Отвёртка покатилась по мраморным плитам.
Уиллоу проворно вскинула винтовку. Автоматная очередь снесла один из манипуляторов робота — тот, что работал в качестве огнемёта, — однако прицелиться получше девчонка не успела. Выстрел из плазменного ружья Цербера превратил винтовку в бесполезный кусок оплавленного металла; хорошо хоть, Уиллоу хватило остроты реакции вовремя руки разжать. А плохо — то, что она осталась совершено безоружной, а от съехавшего с катушек робота её отделяло не более пяти шагов…
Ленни выхватил из-за пояса револьвер Гробовщика — громоздкий, непривычно тяжёлый; как только тщедушная Эмили с таким управлялась? Но выстрелить он так и не успел: Харон чёрной тенью метнулся наперерез Церберу, закрывая Уиллоу от удара резаком.
У тебя же дробовик, идиот! — чуть было не крикнул Ленни. Робота того на куски разорвёт, на такой-то дистанции! Но Харон, видимо, перехватил эстафету слабоумия у Лоскута — просто замер, как вкопанный, между Уиллоу и спятившим Мистером Храбрецом.
Визг циркулярной пилы растворился в испуганном крике Уиллоу. Цербер полоснул Харона по плечу — гуль покачнулся, но на ногах устоял.
— Харон, нет! — прогремел над опустевшей площадью повелительный голос мистера Бёрка. И работодатель — безоружный, беззащитный, — бросился в центр зала.
Тут уж Ленни пришлось выстрелить — и слава богу, он не облажался: пуля снесла Церберу один из визоров, именно тот, который был нацелен на мистера Бёрка. Второй раз Ленни нажимать на курок побоялся, чтобы не угодить в самоубийственного тупицу Харона или, не дай бог, в работодателя.
Следующий взмах резака точно оставил бы Харона без руки — ну или снёс бы с плеч безумную башку; туда и дорога… Но мистер Бёрк успел вмешаться в естественный ход событий. Голыми руками он выдернул из разъёмов на корпусе робота несколько кабелей: Лоскут ведь так и не успел привинтить щиток обратно. Цербер дёрнулся, как от щекотки — и завис в воздухе, перейдя в спящий режим.
— Ты смотри, а гладкая морда-то молодец, — одобрительно проговорил кто-то в наступившей тишине.
Мистер Бёрк отвёл руку от робота и тяжело опустился на колени, будто вложил все силы в рывок; да так оно, наверное, и было. Харон обнимал зарёванную Уиллоу. Лоскут мотал головой из стороны в сторону и глупо хихикал.
— Ну зачем же вы так, мистер Бёрк! — чуть не плача, Ленни помог ему подняться на ноги. Сильно работодатель, вроде бы, не пострадал, разве что руку обжёг. Но всё равно, вот так лезть под удар… Ну о чём, вот о чём он думал?