Дорога 2 (СИ)
— Дело есть до тебя, варяг, у серьезных людей. Ждем тебя к обеденному часу у «Василия».
Сказал и ушел, а мне думай.
«И что это было? Кому есть до меня срочное дело?»
Пока завожу мотор, прогреваю, соображаю. Обеденным часом считается здесь час дня. Сейчас около одиннадцати. Хвала богам мои «Командирские» до сих пор работают исправно. Подарок одного хорошего человека. Какая-то специальная партия для награждения особо отличившихся. Так что с узнаванием времени нет проблем. «У Василия» известный припортовый кабак. Только это не то, что вы подумали. Он достаточно дорогой и там нередко собираются как купчишки, так и крупные судовладельцы. Здесь дела частенько обставляют, совмещая их с полезным. Так что зовут меня к себе на самом деле серьезные люди. Только вот по какому поводу? Вот Вергой, хотел сегодня время с семьей провести. Так, успеваю еще по списку проехать по магазинам. Да, не смейтесь, но Улада использует меня, как обычно жена мужа — порученцем и закупщиком. Тем более, что все для дома и семьи.
Добрался до ресторана пешком, не так далеко, да и на подобных мероприятиях обычно вместе с закуской употребляют горячительные напитки. А езда в пьяном виде по Вортюге не приветствуется. Город маленький и тесноватый. Отберут право вождения на месяц, вот тогда попрыгаешь. Проще извозчика взять. Меня ждут и тут же проводят в отдельный кабинет. Обстановка классическая — дерево, камень, кожа, приглушенное освещение. Вот в таких укромных местечках и совершают важнейшие уряды и делаются состояния.
За вытянутым вдоль комнаты столом сидит восемь человек. Некоторых знаю, все по внешнему виду точно не банкиры или крупные торгаши. Становится даже интересно, зачем хозяевам реки я. Киваю всем и сажусь на свободное место. Служка моментально ставит передо мной тарелку с закусками и пустую стопку. Я киваю в сторону бутылки с красной малиновой наливкой, народ одобряюще посматривает. Пора бы и начать.
— Чем обязан уважаемому сообществу?
Пожилой человек, почти старик с седой бородой оглядывает товарищей и с важным видом вещает:
— Мы наслышаны о твоих подвигах, пришелец из иного мира, которого кличут в наших краях Варягом и Перунцом. Уж не ведаю, к добру или несчастью ты пришел, не нам решать. Но у многих из сидящих здесь накопились к тебе вопросы.
Я внимательно слушаю, хоть что-то прояснятся:
— Спрашивайте. Только сначала хочу узнать, с кем имею дело.
Старик удовлетворенно отвечает:
— Я Веригор, старшина лодейной команды волости. Здесь, — он кивнул на остальных, — друже из речной стражи, лодейной службы, а также портового товарищества. А вопросы наши касаются гибели команды «Буслая» и кормщика Калгана. Он был для многих из нас братом.
Я откровенно удивлен. Прошло столько времени, а они тут так ничего, получается, и не выяснили. Но судя по лицам, эти важные для Реки люди и в самом деле в неведении. А это намекает на чье-то желание сокрыть тайну гибели экспедиции. Становится жутко интересно:
— Вы разве ничего не знаете?
Высокий усатый мужчина, сидящий во главе стола и смутно мне знакомый, стукает в сердцах по столешнице кулаком:
— Если бы ведали, то и к тебе не пришли!
Вот дела! От таких важных людей утаили информацию. Что-то здесь нечисто, и стоит ли мне влезать в подобное этому гнусное дельце до конца расследования? Мое молчание толкуют по-своему, и в этот раз выступает светловолосый бородач с огромными ручищами. Ставр из порта, я с ним сталкивался, когда готовили «Буслай».
— Ты пойми, мил человек, на том насаде были наши друзья и соратники. Не дело это без розыску оставлять!
Народ немедленно зашевелился:
— Нас держат в неведении.
— Не по совести поступили!
— Как дальше по реке ходить, кому верить?
— Ты много знаешь, варяг, поделись с друже.
Веригор стучит по столу:
— Цыц все! — затем поворачивается ко мне, его взгляд тяжел. — Варяг, обчеству потребна твоя помочь. Если в вестях о подвигах есть хоть десятая доля правды, ты обязан нам подмогнуть. Не по-людски уйти без мести за братов. Ты бы разве так поступил? Это ведь и твои товарищи на дне холодном лежат.
Обчество уставилось на меня с ожиданием. Мне же в голову нежданно пришла мысль, что на самом деле люди тут собрались довольно лихие. Не чета многим! Отлично представляю, что эти господа творили в здешних местах лет пятнадцать назад. Бурые мужички! И даже не из-за боязни поссориться с такими персонами, а из-за чувства товарищества к друже, что сгибли в пучине Устюги, начинаю рассказывать. Поведываю почти обо всем, нисколько не утаивая некоторые моменты, а как бы уводя их в тень. И достаточно будет сведений, чтобы принять правильное решение.
К черту просьбы Владыки и Совета старейшин. Пока они играют нашими судьбами, так и жизнь пройдет. Еще тогда на встрече с ними я убедился, что высокие лица отчасти живут прошлым. А мир меняется! И так быстро, что временами не догонишь!
Говорим долго. Меня слушают, задают наводящие вопросы. Чувствуется, что люди тут собрались опытные и катаные жизнью. Некоторые вытянутые ими детали удивили и меня. Как я раньше не обратил на них внимание! Некоторые из совершенных мною подвигов приводят слушателей в истинное изумление. Но слава о Варяге бежит впереди меня, так что приходится верить. Да и вот он я — живой и невредимый, сижу перед ними. Баловень судьбы или её первородец?
Но в целом вести высказанные мной для них горькие. Надежды тают стремительно. Их знакомые и друже, мои боевые товарищи мертвы. Мы поднимаем бокалы за помин, наливаем еще. Пока придерживаюсь малиновой наливки, не забывая при этом закусывать. Мне нужен острый ум и умение держать себя в руках. Лица присутствующих поначалу мрачнеют, а позже незаметно светлеют. Знать правду, пусть и горькую все равно лучше, чем не знать ничего.
— Но почему от нас утаили? — дюжий мужчина с короткой бородкой, щедро увитой белоснежной проседью обводит собрание тяжелым взглядом и делает злой выпад в сторону лодейного старейшину. — Веригор, почему ты не начал розыск? Калган был моим другом, это был его остатний поход. Разве он заслужил таковскую участь?
Народ мрачно загудел и уставился на главу собрания. Веригору явно не понравилась острота, с которой был задан вопрос:
— Садык, охолонись! Сам знаешь, кто всему голова был.
Я с интересом смотрю на старшину:
— Болян мешал?
Веригор вздохнул, но ответил:
— И у него были руки связаны.
Я заметно удивлен. Он хозяин похода, он его снаряжал, погибли его люди. Как такое возможно? Мой интерес замечает усач, это старейшина речной стражи. Тут надобно заметить, что следует различать официальное начальство и тех, кто в этом странном обществе пользуется непререкаемым авторитетом.
— Отцы на твоего заступника насели.
Я начинаю что-то понимать. Подковерные игры, они в глазах здешних властителей зачастую важнее реальных действий. Но не в этот раз.
— Политика, значит.
Слово для многих здесь незнаемое, но судя по их глазам, понимаемое.
Усач подтверждает мои догадки:
— Сложно сейчас на реке. Отцы боятся навредить будущему волости. Потому и расследование шло осторожно.
— Но вы, как понимаю, его итогами недовольны? Иначе бы ко мне не обратились?
В этот раз отвечает дюжий детина с рыжеватой бородкой. Встречал его в «Порто-Франко», ушлый товарищ, что ведает набором экипажей лодей со стороны людей торговых.
— Нас же самих спрашивают, народ волнуется. Давно такого не было.
Понятно, купчинство недовольно, да люд работный в раздумьях. Им же своей шкурой рисковать и резоны Отцов благодетелей по барабану. Там самое важное — текущая прибыль. А как тут дела вести, когда целые насады безнаказанно топят?