Дорога 2 (СИ)

— Туда?
— Агась.
Любодар, как самый опытный, идет впереди. Белояр, напросившийся со мной, с сомнением посматривает на завалы:
— А ты там точно пройдем?
— Не ссы, коржак.
Наш разведчик из близкого, но все-таки иного племени русландцев, и потому обзывает сродственников князя каким-то обидным прозвищем. Белояр ругается, но идет. Не тот у него еще среди егерей статус, чтобы претензии выставлять. Как ни будет это странно, но к моему мнению уже прислушиваются внимательно. Или побаиваться начали. Больно сильны мои способности на поверку оказались.
Мы вышли еще до рассвета вчетвером. Я с Радеем и два члена команды, добровольно пожелавших поискать в той стороне наметки на будущее. Теперь уже всем ясно, что еще раз сюда наведаться надо обязательно. Только уже с большим размахом. Банальный обыск уцелевших зданий даст порядочно находок. А еще ведь остались магазины и производственные помещения. Хотя болота и сырость оставляют брошенным вещам мало шансов.
Во всяком случае поискать все равно стоит. И у меня уже который день странное предчувствие. Как будто в той северо-восточной стороне лежит нечто важное, но скрытое от меня некоей пеленой. Засыпано или дар небезупречен? Волховского присутствия давно не ощущаю. Для моего «локатора» это как свежий ветер с дождем в лицо. Враз проснешься!
Мы сворачиваем с подобия вала влево. Оплывшие стены насыпи обнажают из-под грунта прямоугольные плиты. Значит, это дорога, а дальше находился мост. Точно, вот его остатки! То ли он сломался во время переноса или позже от усадки насыпи. Отсюда не разглядеть. Но сквозь проржавевшие конструкции нам точно не пробраться. Любодар же нашел посреди развалин узкую пустую дорожку.
— Матерь богов, это железная дорога!
Палкой-копалкой очищаю один из двух параллельных бугорков, там появляется потемневшее железо. А вот и шпалы, но уже сгнившие. Пути проходили под мостом и шли куда-то между холмами. Интересно было бы исследовать их дальше. Но сейчас некогда. К обеду следует вернуться, будем отплывать.
— Это был заводской град? — любопытствует Белояр. Ему все здесь интересно.
— Необязательно. В развитом мире такие дороги строят между всеми городами.
— Во как! — блондин смотрит на меня недоверчиво. Он уже порождение этого более мелкого по масштабам мира, воспитан в другой среде.
— Города нанизаны на железную дорогу как бусинки на нитки.
К нашему разговору неожиданно присоединяется Радей.
— То есть и вдоль Устюги можно построить такую?
— Можно.
— Только зачем? Река и есть дорога.
Я смотрю на разведчика и качаю головой.
— Река встает зимой, весной бурна, а вот по такой железке можно катить вагоны день и ночь. В плане скорости железная дорога вельми лепше.
Парни озадачиваются. Получается, что их нынешний мир намного более примитивный, чем те, откуда сюда валились люди. Мы осколки, жалкие осколки мирозданий, вынужденные выживать среди проклятых земель. Это еще чудо, что сюда провалились остатки некогда могучей промышленности.
— Надо заглянуть туда.
Указываю на явно производственное здание, сооруженное из кирпича и железобетона. Если последний еще крепок, то состояние красных кирпичных стен вызывает опасения. Любодар с сомнением посматривает на меня, но дисциплинировано движется к решетчатым воротам, распахнутым настежь.
— Можно пройти.
— Только не кричать и не шуметь, — предупреждаю всех и останавливаюсь прямо в воротах пораженный — Да быть не может. Это же паровоз!
— Сам же сказал не шуметь, — усмехается Белояр и с любопытством обходит технику. Паровое чудо инженерной мысли стоит здесь еще с тех времен. Внутри никого нет, механизмы на вид поржавели, но вполне работоспособны.
— Придется его разбирать, так такую громаду не увезти.
Я удивленно поворачиваюсь к разведчику. Какой практицизм! Но точно — Верхоянские инженеры неплохо заплатят за любой чужестранный механизм. Одна из проблем мира Беловодья — сюда попало слишком мало чертежей и книг по инженерному и промышленному делу. Со специалистами еще сложнее. И ведь надо готовить новых. Но по факту далеко не все мастера умеют передавать свои знания. Так что общий индустриальный уровень Беловодья за годы испытаний весьма здорово просел. Потому найденные образцы чужой техники всегда востребованы и стоят хороших денег. А за этот паровоз, я даже боюсь представить, сколько мы получим. Не меньше, чем за проданное оружие точно!
 
Уже более довольным голосам пародирую фразу известного киношного героя:
— Это я удачно зашел!
Народ повеселел. Наша утренняя мини-экспедиция уже не кажется блажью Перунца.
— Я такие устройства видел на заводах.
Белояр составляет план-схему наших находок, разведчик также делает пометки в своем кожаном блокноте. Цех с одной стороны нас порадовал, с другой, произвёл гнетущее впечатление. Большая часть техники от времени и влаги пришла в негодность. Ржа и плесень везде. Если бы не железобетонная коробка здания, то и оно уже разрушилось.
Я тыкаю палкой в сверлильный станок и грустно замечаю:
— Его не продать?
— Почему? — Белояр явно другого мнения. — Если его осмотрит мастер, то сможет понять, как он был устроен. Вытащить отсюда мы много у нас не получится, зато нарисовать как устроены механизмы вполне, и даже притащить их сохранившиеся части.
Я удивляюсь деловой хватке пищальщика и замечаю, как Радей достает из-под станка какой-то ящичек. Внутри в промасленной бумаге лежит набор отлично сохранившихся сверл. Вот и ответ. Задумчиво осматриваю скрытое в полутьме огромное помещение:
— Здесь надо будет обязательно побывать еще раз.
Но, как ни странно, внутри меня так и осталось место некоторому недовольству. Вроде наш поход себя полностью оправдал, тогда откуда неудовлетворенность? Мы выходим наружу, и я включаю «локатор» на рассчитанную мощность и тут же получаю внезапную ответку.
«Госпади!»
Впечатление, как будто мне крепко в жбан сунули. Очухиваюсь уже на земле под изумленными взглядами товарищей.
— Олег, все хорошо?
Радей соображает быстрее и вынимает из моего рюкзака большую кожаную флягу. Я умнее и беру с собой всегда не меньше трех литров жидкости. Холодный цай отлично утоляет жажду. Понемногу прихожу в себя и начинаю соображать.
«Что это было?»
Уходить просто так уже нельзя. Если это неведомая опасность, то мы обязаны о ней знать и предупредить остальных. Моя тревога передается товарищам. Оружие взято наизготовку, Любодар оседлал бетонную сваю для лучшего обзора окрестностей.
Я смотрю на него и спрашиваю:
— Ничего странного не видишь?
Разведчик на минуту задумывается. Слово «странность» можно воспринимать по-разному. Но мне оно интересно в чаровном смысле. Наконец, он тычет в сторону самого северного из холмов:
— Там большая труба, а за ней нечто непонятное.
Я киваю:
— Тогда нам туда.
Белояр сомневается:
— Стоит ли? Еще надо вернуться.
— Подождут. Это важно, братья.
Мой тон не терпит возражений. Светловолосый бородач пожимает плечами и становится сзади. Эх, жаль не взяли Пересвета! Тот боец опытный, а у меня появились нехорошие предчувствия. Кто-то ведь совершил ментальный удар, а я его абсолютно не чую. Да и откуда тут живые? За все дни мы ни разу не столкнулись даже с животным крупнее ящерицы. Люди покинули эти места сразу и очень давно. Только вот что их тогда напугало?
Здесь некогда стояла кочегарка. Высоченная кирпичная труба чуть покосилась, но не рухнула. Думаю, механизмы и котлы внутри кочегарки также станут пристальным объектом изучения будущих разведчиков. Но меня интересует другое. Церковь! Как она тут оказалась?
Серое здание обликом смахивало на протестантские храмы, но было каким-то неправильным. И зачем оно здесь, посреди промзоны? Тревога сработала поздно. Я как раз поднимался на отвал из золы, когда на меня напала неведомая тварь. Если бы не дар, то она убила меня на месте. А так я успел дернуться в сторону и выставить вперед приклад от ППС. Он был массивным и из хорошего плотного дерева. Искривленная пасть злобно цапнула зубами приклад, а я тыкнул оружие по ее башке. Тварь не удержалась на месте, и мы покатились вперед под откос.