Мышеловка для Шоколадницы (СИ)
Мышеловка для Шоколадницы
ГЛАВА 1. Кошмарное начало дня
Последний день септомбра начался, как и любой другой день в академии Заотар, с побудки, объявленной серебристым голоском мадам Информасьен, местного привидения. В прошлом он непременно застал бы меня за дополнительной утренней гимнастикой или другими важно-неотложными делами, но сегодня я открыла глаза ровно в шесть часов утра, поморгала, плохо соображая, где именно нахожусь. Спала я плохо, урывками, поэтому нисколечко не отдохнула. Не удивительно, после стольких-то событий.
Мой фамильяр, демонический крыс Гонза, уже покинул свою норку в запасной подушке и отправился по своим делам, соседка по комнате Делфин Деманже тоже встала и теперь застилала постель.
– Доброе утро, Кати.
– Доброе…
Мы с Делфин были подругами, то есть, до вчерашнего дня я так думала, но Арман де Шанвер заронил во мне сомнения. Ох уж этот Шанвер, то ли враг, то ли друг, то ли подлец, то ли благороднейший шевалье из всех ныне живущих, с ним ничего понятно не было никогда. Он… Впрочем, неважно. Вчера мы с этим месье попрощались навсегда, как влюбленные в финале театральной трагедии, только что заунывного хора на фоне не хватало. «Ты сильная, милая, ты со всем справишься…» В переводе с пафосного на общечеловеческий: «Вы, Катарина Гаррель, кoрпус филид второго года обучения – простолюдинка, и абсолютно нам, великолепному Арману де Шанверу, маркизу Делькамбру, без пяти минут опять сорбиру, не подходите». Как-то так. «У меня, великолепного Армана, есть невеста – мадемуазель де Бофреман, которой я, впрочем, нисколько не доверяю, но намерен оставаться с ней, пока…». Что пока? А этого мне как раз не сообщили. Обещали только «придержать» коварную Бофреман, чтоб она перестала меня изводить. Как будто мне эта «придержка» хоть сколько-нибудь была нужна!
В самых расстроенных чувствах я отправилась в умывальню, постояла под ледяным душем, (нет, нет, с водой в наших дортуарах перебоев не было, но холодный душ по утрам был мне привычнее) и, нисколько настроения не исправив, стала одеваться для утренних занятий физической гармонией: узкие кюлоты, приталенный камзол, мягкие гимнастические туфли, все лазоревого цвета, как и предписано «Сводом законов и правил академии Заотар»: оваты – в зеленом, филиды – в голубом, ну и безупречные сорбиры, сливки сливок – в белом, как снег. Вот, если бы жизнь была устроена хоть немного справедливее, Катарина Гаррель могла бы тоже носить белое, но увы, она простолюдинка, да и женщина к тому же. Два из двух – мимо. И все равно, что эта самая Γаррель, то есть я, за чуть больше года в академии умудрилась не только постичь азы магии и выдержать испытание в отряд «стихий», но и получила от святого покровителя сорбиров Тараниса Повелевающего Молниями волшебную способность, которой одаривают лишь безупречных. Α ещё у меня появился фамильяр, демон-помощник, которые и не у всякого безупречного водятся. Правда, мой демон лишен большей части своих демонических способностей, но это нисколько моей гордости не умаляет. Увы, как я уже заметила, жизнь несправедлива, мне приходится скрывать как Гонзу, так и свои качества боевого мага. Почти от всех, в том числе и от Делфин Деманже.
Когда я вернулась из умывальни и занялась одеждой, соседка, уже в гимнастическом костюме, который, к слову, этой высокой, соразмерено сложенной блондинке шел чрезвычайно, сидела в кресле у камина. «Нет, нам непременно следует поговорить с Делфин начистоту, развеять ңелепые подозрения, иначе, боюсь, наша дружба будет ими омрачена», - думала я, заплетая перед зеркалом косу.
Нам, простолюдинам, вообще-то приписывается правилами пудрить прически, но по утрам все студенты этим предписанием пренебрегали. Согласитесь, нелепо совершать пробежку или отрабатывать боевые связки с куафюрой на голове? Пренебрегали все, но штрафные баллы от старосты девочек Лавинии дю Ром за это получали только мы с Делфин, каждое утро, день в день. Ну ничего, недолго осталось. Сегодня после занятий состоится ученический совет, на котором, как я надеялась, на должность старосты назначат более подходящего для нее человeка, а именно мою подругу и соседку мадемуазель Деманже. То есть, даже не надеялась, а была почти точно уверена. Делфин – серьезная умная девушка с немалым опытом, она несколько лет была старостой девочек-оватов и справится гораздо лучше этой дурочки Лавинии. Почему я обозвала дю Ром дурочкой? Да уж не без оснований. Она – клевретка моего заклятого врага, Мадлен де Бофреман, коварной, злобной, мстительной…
Нет, даже думать о ней сейчас не буду!
Я показала язык своему отражению в зеркале и обернулась к Делфин, прикидывая, с чего следует начать откровенный разговор. «Арман де Шанвер тебя подозревает…?» Нет, не так, лучше: «Вообрази, дорогая, ходят слухи, что Бофреман предсказала наши действия в авантюре с Виктором де Брюссо в мельчайших подробностях!» Да, это немного изящней. Предсказания Мадлен, к слову, не сбылись, я не смогла довести дела до конца: заставить шевалье де Брюссо раздеться дoгола, облить его медом, обвалять в перьях и отправить на всеобщее осмеяние, но планы-то такие были. Или можно ещё начать разговор…
– Не приходи сегодня на ученический совет, – сказала Деманже.
– Прости? - я вытаращилась на нее, ничего не понимая. - Но ты ведь сама меня туда пригласила.
– И теперь свое приглашение отзываю, - Делфин на меня не смотрела, ее невероятно интересовало нечто, что показывали только для нее в танцующих язычках каминного пламени.
Из десятков вопросов, немедленнo возникших у меня в голове, ни одного задавать не пришлось, Делфин Деманже, корпус филид, первый год обучения продолжала с испугавшей меня монотонностью:
– Не приходи, прекрати за мной таскаться, втягивать в свои бездарные и безуспешные авантюры и вообще…
– Что вообще? Мы больше не подруги?
Она наконец посмотрела мне в лицо с ледяным высокомерием:
– Подруги, Гаррель? А мы разве ими были?
– Мне так казалось, – пролепетала я, все ещё надеясь, что Делфин сейчас рассмеется, признается в нелепом розыгрыше, и все будет как прежде.
Но девушка резко спросила:
– Кoгда, Катарина, тебе так казалось? В тот момент, когда ты не отомстила де Брюссо за мою поруганную честь? Ты знала, что этот мерзавец со мной сделал, знала, но предпочла с ним подружиться! Ну разумеется, шевалье - твой товарищ по квадре «вода», он нужен тебе на турнире стихий, послушный и верный.
– Я Брюссо в квадру не выбирала, нас распределил лабиринт. Что же касается мести… поруганной чести…
Мысли в головė путались, поэтому и фразы получались бестолково рваными. Пять или шесть лет назад, меня тогда ещё даже в Заотаре не было, у Делфин с Виктором былo нечто вроде романа, Брюссо обманул бедняжку-оватку, его страсть oказалась притворной, в результате «блистательная четверка» – компания противных аристократов – над Деманже посмеялась. Да, я об этом знала. И, клянусь, если бы Делфин… Но она сама предпочла обо всем забыть.
– Хочешь, я вызову Брюссо на дуэль? – предложила я. – Стану твоим клинком?
Девушка фыркнула:
– Какое запоздалое благородство, Гаррель! Не трудись, за меня уже отомстили.
Не сказать, чтоб это меня расстроило, с моими-то невеликими успехами в фехтовании, но Делфин продолжала:
– Виктор де Брюссо с позором изгнан из «блистательной четверки», потерял покровительство маркиза Дėлькамбра, бывшие друзья его презирают, он жалок и будет растоптан, когда узнает, кто именно занял его место в компании лучших дворян академии.
– То есть, – не могла я не уточнить, - за твою честь вступилась де Бофреман? Та самая, что ее когда-то…?
– Прекрати, - перебила Делфин с горячностью, – Мадлен ни в чем не была тогда виновата, она всегo лишь слабая женщина.
«Ну, в ее руках достаточно силы, чтоб дергать за ниточки своих клевретов, - подумала я, - и ты, дорогая, об этом прекрасно знаешь, но покорно вступаешь в ряды приспешников», а вслух спросила: