Вестник на Кавказе (СИ)
Почти полного порохового запаса на бриге хватило, чтобы озарившая ночь вспышка разметала по кускам корабль в противоположные стороны. В борт клипера впились куски древесины и чугунных орудий.
Корабль накренился, разрывая канаты, которые связывали его с первым бригом в момент абордажа. Вместо, дождя на головы сражающимся морякам начали падать горящие обломки и рваная парусина. Эраст вышел на верхнюю палубу, держась рукой за лестницу. В голове у него гудело, а мир шатался сильнее обычного.
— Сдавайтесь, — сначала тихо, а потом громче и громче заорал Романов, перелезая на уцелевший бриг. Револьверы и карабины у моряков компании не оставили врагам шансов. На палубе как мешки лежали тела застреленных в драке.
***
— К началу следующего дня оба корабля вышли на мель под Петербургом. До порта они недотянули, в борту проглядывали пробития и подпалины, если бы не героические действия первого помощника Романова, то мы бы потеряли поистине достойных людей, — Вадим заканчивал лекцию, — и всего этого можно было бы избежать, если бы на корабле стоял двигатель и винтовой движитель.
— Но подождите, а почему не колёсный? — не унимался пожилой член комиссии.
Вадим грустно вздохнул, посмотрев на расчеты, которые он два часа расписывал на доске и ответил:
— Колеса не только ужасно уязвимы во время артиллерийского боя, но еще и закрывают собой часть бортов, уменьшая количество орудий.
— Вы выяснили, кто напал на ваш караван? — в лекцию решил вмешаться адмирал Горынин, до этого молча слушающий теоретические выкладки Вадима.
— Простите, ваше высокопревосходительство, данный случай приведен как теоретический пример, который должен показать комиссии и уважаемым слушателям, что Российский флот не может полагаться только на чудо, бога нашего.
Члены комиссии покривились то ли от богохульства, то ли от упоминания сверхъестественных сил в храме науки.
— Спасибо, за лекцию, Беркутов. Мы позовем вас, — заявил декан.
— Один момент, — Вадим вернулся к доске, чтобы вывести три уравнения.
— А это что? — спросил Дмитрий Волович. Он на лекции тихо сидел, лишь перекладывая трость из руки в руку.
— Это для разминки серого вещества, — Вадим постучал по виску и вышел в коридор училища. Там и воздух стоял почище и лица приветливее. Студенты окружили Беркутова, чтобы завалить вопросами. Если для ученых он выскочка, то для будущих военных инженеров…
— Вадим Борисович, а правда, что вы писали статьи прямо между боями на Кавказе? — спросил юноша в аккуратном мундире.
— Правда, и предсказывая ваш следующий вопрос, — Вадим осторожно двигался к выходу, — да я был в одном отряде с Михаилом Юрьевичем. Что был за поэт. Большая потеря.
— А вы набираете к себе учеников? — с надеждой спросил все тот же юноша.
— Конечно. На моих заводах есть место для каждого, кто хочет идти с прогрессом в ногу! — Вадим хлопнул себя по лбу, как если бы что-то вспомнил, и достал из внутреннего кармана стопку карточек, — Это мои визитки, там адрес, если вы захотите заработать и набраться опыта.
С этими словами он вышел, чтобы дождаться решения комиссии на улице. Курить в помещении, а тем более училища, он не захотел.
В своей истории комиссии Вадим рассказал не все. Все сведения о походе ему принесли накануне вечером. Эраст дожидался судоремонтников с трофеем на берегу. Пока до Петербурга доплыл остаток конвоя. Из пяти кораблей до берегов Российской Империи дошло четыре. Это, если считать потрепанный боем Вестник Романова. Парень хорошо себя показал и заслужил авторитет в команде, чтобы стать капитаном корабля.
— Ушел с одной войны, только чтобы попасть на другую, — Вадим затянулся трубкой и выпустил кольцо из дыма, — обожаю эту работу.
Под черными стеклами пенсне у него засветились глаза.
Глава 16
Сенная площадь — клоака города, получила свое название благодаря рынку, где торговали сеном, соломой, скотом и дровами. В воздухе стоял неописуемый аромат паршивости и коварства вперемешку с безнадегой и гнилью. Ходить между рядов лавочек было не просто страшно, а опасно.
Если простые беспризорники максимум что могли, это раздеть уснувшего гуляку, то в толпах орудовали настоящие профессионалы. Карманники тащили кошельки, пока игроки в наперстки или трилистники обыгрывали простаков до нитки.
С прилавков пропадали продукты, одежда, обувь в общем все, что можно было потом перепродать.
Из разноцветной толпы вынырнула Белла Школьник. Девушка в новомодной шляпке с талией, стянутой корсетом и пышной юбкой. Если бы не холодный ветер, то она бы оголила плечи, ну почти. Если бы не холодный ветер и всего лишь серая масса людей на Сенной площади.
Она фыркнула, переступая лужу грязи, и зашла в лавку. Через большие окна свет попадал на полки с тканями. Здесь портные находили крашеный шелк, шерсть и хлопок. Из них делали наряды для высшего света столицы, а средний и даже низший свет активно им подражали.
— А, дорогуша! — Беллу поприветствовала хозяйка лавки. Пышная женщина с морщинами вокруг глаз приветственно улыбнулась.
— И я рада. Уже привезли? — Белла медленно, чтобы хозяйка разглядела ее наряд, прошлась вдоль стеллажей.
— Да, вам повезло, — хозяйка достала на прилавок рулон шелка насыщенного, зеленого цвета, который только-только вошел в моду. Петербургская фабрика красок Беркутова уже больше года радовала всех модниц столицы, а кого не радовала, то заставляла шипеть в бессильной зависти. Месяц назад, когда дворянство потянулось в город после отдыха на дачах, слабый пол чуть не пошел на штурм проклятой фабрики, которая слишком медленно наращивала производство.
Некоторые инициативные особы захотели собрать денег, чтобы построить этим бездушным фабрикантам еще цеха. Белла улыбнулась, ведь наверняка тогда более удачливые дамы тайно собрали денег, чтобы замедлить строительство. Эх, Мода, какая же ты бессердечная сука.
— С такой прелестью можно показаться в доме мод Реймах, — мечтательно вздохнула Белла.
Театр мод, как называли в шутку здание, стал настоящем ареалом охоты для незамужних красавиц. Белла знала Музыканта, но даже так она не могла попасть туда без модного наряда.
Приличная девушка в одиночку не должна появляться на улице, тем более в таком месте, как Сенная площадь, поэтому Белла поспешила расплатиться и уйти. Она не принадлежала дворянству, но ничего не мешало ей очень убедительно притворяться.
Довольная собой, она порхала в сторону выхода с рынка, пока не заметила людей в сером. Молодые и старые, но все в одинаковых серых шинелях поверх новеньких английских костюмов. Балла не показала вида, что заметила серые фигуры уже у трех выходов с площади, она только свернула на улочку, чтобы уйти в сторону лавок. Серыми, или людьми из боевого крыла Призрака, в основном становились ветераны из моряков или бедные офицеры, которым не светило ничего кроме нищей пенсии. Они держали Петербург, но пока держали так, чтобы мелкие дельцы не задыхались.
Вокруг площади появлялись все новые и новые серые, а вот следы околоточников пропали совсем. Белла нырнула в старую лавку свечей, улыбнулась хозяину и скрылась между стеллажами, чтобы выйти через потайную дверь в небольшой переулок на другой стороне.
Да, стояла темень и плохо пахло, зато никто не видел.
— Уважаемая, вы потерялись? — хриплым голосом спросил мужчина в сером. Он вышел из-за угла, перекрыв дорогу. Белла незаметно потянулась к скрытому стилету в рукаве.
— Возможно, мне нужно на Невский проспект, не подскажите дорогу?
— Хех, босс, у нас здесь благородие потерялось, — громила повернулся куда-то в сторону выхода из переулка.
— Это не благородие, а Белка, — чиркнула спичка, и слабенький огонек подсветил закуривающего бандита.
— Кондрат, — она узнала капитана боевого крыла, — что обычный конокрад и мясник может знать о благородстве?
— Обычный? — удивился бандит и шагнул в переулок, выпуская дым, — где это ты, Белка, видела обычных конокрадов? Сплошь смельчаки, ведь только смельчаки попадают на вершину.