История любовных побед от Античности до наших дней

Отзвук этих запретов запечатлен в литературе, подчеркивающей исключительно низкое положение женщин, становящихся объектом домогательств. Это был способ ускользнуть от зоркости цензуры. Ныне, когда столетия, пролетев, стерли из памяти читателей эту особенность римских законов, остается впечатление, что речь там идет о продажной любви. Однако будем точны: если у Плавта женщинам платят за любовь, значит, они рабыни. И если тактика обольщения состоит преимущественно в том, что их осыпают подарками, причина проста: женщин, даже вольноотпущенниц, римляне всегда считали объектами купли-продажи.
  
Традиционная для Плавта ситуация — бедный молодой человек влюбляется в рабыню, принадлежащую «лено» (своднику), который намерен продать ее богатому чужеземцу. Интрига состоит в том, чтобы показать, в силу каких обстоятельств цена меняется и поклонник девушки получает возможность сам купить ее. В лучшем случае оказывается, что она приходится дочерью или сестрой чужеземцу, для которого предназначалась, то есть свободной женщиной, а следовательно, юный герой может жениться на ней.
Как нельзя более понятны предосторожности, к которым прибегает Овидий, обращая свои советы только к тем, кто может следовать им, не нарушая законов: «Я те услады и проделки воспою, что не запретны, и в моей поэме делам преступным места не найду». Говоря о том, как закон оценивает любовников замужних женщин, он повторяет снова и снова, что «здесь лишь о тех забавах речь идет, которые позволены законом». Закон о целомудрии, почтение к которому он выражает, тот самый, что карает свободных женщин за адюльтер. Овидиева мораль отличается от нашей, но она уважает нормы своего времени, а следовательно, не цинична. И если после публикации «Искусства любви» поэту наперекор всем предусмотрительным оговоркам все же довелось изведать горечь изгнания, причины тому были, несомненно, не столько нравственные, сколько политические.
Даже когда речи более не могло быть о том, чтобы купить себе любовницу, а надлежало ее обольстить, Тибулл, Катулл, Проперций, Гораций, Овидий продолжали вздыхать о временах, когда любовь приобреталась за звонкую монету. Это сопряжение любви с тоской по давно растраченным деньгам, несомненно, объясняется тем фактом, что молодые люди влюблялись в куртизанок. Однако, когда они стали заводить замужних подруг, на их обольщение тоже пришлось раскошеливаться. Достойные матроны позволяли богатым любовникам развращать их (Тибулл, I, 5), приводя в отчаяние неимущего поэта (Тибулл, I, 1). Считается признанным, что Тибуллова Делия была замужем, он ведь называл ее coniux, однако, по мнению Гриме, речь тут идет о вымышленном образе. Коринна, подруга Овидия, была замужней; Лесбия, возлюбленная Катулла, по свидетельству античных комментаторов, являлась женой Метелла. Счастливчик Проперций, как казалось ему, снискавший любовь Цинтии своими стихами (I, 8; II, 26), был развенчан и заменен ростовщиком из Иллирии, осыпавшим ее подарками (II, 16). Что с того, иронизирует поэт, если она обирает его, как липку: «Когда он все истратит, станет нищ, скажи ему, пусть парус поднимает и в новую Иллирию плывет», тогда уж, дескать, неверная возвратится к прежнему другу.
Да ведь и мальчиков, которые тоже не пренебрегали нашими поэтами, обуревала жажда подарков. У Тибулла был дружок Марат, у Катулла — Ювентий, у Горация — Лициск, у Вергилия — Алексий. Любовь к мальчикам в Риме считалась позволительной при условии, что в жилах любимого не течет кровь римлянина. Это, может статься, объясняет происхождение прозвища «грек», охотно даваемого налож-никам. При всем том не следует думать, что это были сплошь бедные юноши, которые пользовались щедротами богатых извращенцев. Когда общественная ситуация изменилась, подарок остался главным способом обольщения. Петроний в «Сатириконе» рассказывает, как Евмолпий соблазняет сына своего гостя, чьим наставником являлся. Однажды вечером, когда они отдыхали после трапезы на ложах в пиршественной зале, он заметил, что юноша не спит. Тотчас он громким голосом воззвал к Венере: «Богиня, если я смогу поцеловать этого мальчика так, чтобы он ничего не почувствовал, завтра я подарю ему пару голубей». Парень притворился, будто спит, и наставник заключил его в свои объятия. На следующий день, исполнив обещанное, Евмолпий посулил ему в уплату за ласку двух петухов, а на третий день предложил лошадь за позволенье овладеть им. Третий дар был слишком дорогим, соблазнитель не смог выполнить обещанное, и юноша пригрозил, что все расскажет отцу. Евмолпий успокоил его, добился даже новых бесплатных милостей, и парень так пристрастился к этому, что за одну ночь трижды просил повторения. Его настойчивость вынудила измочаленного Евмолпия пригрозить, если он не отстанет, рассказать обо всем его отцу.
Как видим, римляне уже далеко ушли от ритуалов ухаживания в педерастии греков, каковые ограничивались символическими подарками, подносимыми после акта, и Платоновых поучений, согласно коим «эраст» (влюбленный) должен попридержать бешеного скакуна своих желаний, дабы приблизиться к «эромену» (любимому) с трепетной почтительностью. Однако в римской поэзии амуры между мужчинами играли весьма незначительную роль.
  
ПРИЕМЫ КАДРЕЖА
 
Чтобы обольщать молодых людей и вольноотпущенниц, античный мир должен был выработать стратегию сближения и за неимением власти над партнером научиться способам демонстрации преимуществ и силы доминирующего самца. Какую же тактику, мгновенно потеснившую классические приемы — все эти мольбы, угрозы и подношения, — он пускает в ход? Прежде всего слово. Как утверждает Николас Гросс, оно никогда еще так много не значило в западной культуре, доходит до того, что Овидий рекомендует любовникам обучаться свободным искусствам и Дар Убеждения обретает ранг нового божества. В «Героидах» Овидия если еще не изобретен жанр любовного послания, то приведены модели, которые вдохновят шестнадцать последующих веков. Римские элегии куда в большей мере, чем поэзия анакреонического и александрийского толка, придали любовной песне искренность и достоинство, прежде неведомые этому жанру. Да, власть слова могущественна.
По крайней мере, в литературе.
Однако же, когда авторы дают советы любовникам, создается впечатление, что первый шаг не всегда равен первому слову. Речь обязывает, слово выдает. Стоит его произнести, и уже не остается ничего иного, кроме как идти до конца — или умереть. Дидона рискнула заговорить, и этот путь привел ее на костер. Нередки ситуации, требующие более осмотрительных подходов: не теряя лица, исподволь прощупать, как настроена девушка, обмануть бдительность отца или мужа.
Давайте вникнем в следующие советы, кои некий прихлебатель дает старику, о том, как ему избежать измены жены или, вернее, только что купленной куртизанки, — это мы снова в гостях у Плавта (комедия «Азинария»). Длинен был бы список тех знаков, которые неверная способна подавать сотрапезникам во время пира. Перечень сей включает все стародавние хитрости кадрежного искусства, что остались нам от предков. Она может бросать взгляды на того, кого желает прельстить, или пить с ним из одного кубка — это самые простые приемы. Намереваясь привлечь внимание мужчины, женщина также может наступить ему на ногу, вставая из-за стола, за которым он возлежит, или, поднимаясь с ложа, опереться на его руку, с нее станет как бы из простого любопытства обменяться с собеседником кольцами. Так что, если муж хочет уследить за женой и ничего не прозевать, он должен запретить ей подмигивать, кивать головой или делать какие-либо иные жесты, выражающие согласие, произносить слова, могущие иметь двойной смысл, и говорить на иноземном наречии!
  
Если женщина особенно хитроумна, она еще может бросать обглоданные косточки так, что и не разберешь, кому именно предназначены эти знаки. Стало быть, мужу надобно смотреть, чтобы она, загадывая, произносила не просто «на тебя», а «на моего мужа». Кашляя, она может высунуть язык в сторону того, с кем заигрывает. Если у нее течет из носа и она вытирает его тыльной стороной руки, этот жест можно использовать, чтобы послать воздушный поцелуй (не слишком романтично, зато эффективно). Если же вечером она проявляет к своему господину и повелителю меньше пылкой приязни, чем обыкновенно, беда уже на пороге: влюбленная женщина бережет себя для своего дружка! Так пусть же она будет обречена подарить своему мужу все те ночи любви, какие пожелала бы проспать сном невинности!