Безрассудный (ЛП)
Я сделал глоток пива, проведя языком по нижней губе. А потом от желания прикоснуться к Кире я медленно прикусил губу. Боже, из-за этого дурацкого порно мне было не по себе. Нужно срочно перестать глазеть на это, или во всяком случае перестать представлять Киру в этих образах.
Стон сорвался с ее губ. В отличие от театральных звуков на экране, звук, который она издала был реальным. Тогда я осознал что она всё еще здесь, со мной и я… прикасался к ней. Я взглянул на нее. Но она смотрела, не отрываясь на меня, а не на фильм. Ее губы были приоткрыты, дыхание, учащенное…
Кровь хлынула по моим венам, заставляя сердце бешено биться и создавая напряжение в моих штанах. Я пытался вспомнить почему я прямо сейчас не мог взять эти сладкие губы и захватить их в свой плен.
Почему я не мог дотронуться до чувствительных сосков, которые были видны через ее майку.
Почему я не мог уложить ее и оказаться в ней.
И на данный момент я не мог ни о чем думать, кроме как о ее шелковой коже под моими руками.
Я хотел ее. Сейчас.
Мои глаза сосредоточились на ее полных губах. Они звали меня, манили, притягивали к себе. Я снова прикусил губу от острого желания прикоснуться к ней. Бьюсь об заклад она была хороша. Как же я хотел это проверить. Я никогда в жизни не испытывал такого острого желания. Я снова взглянул на Киру, ее глаза горели. Она отчаянно хотела поцелуя также как и я. Всё моё тело напряглось, умоляя меня сделать это. Просто поцелуй ее.
Я вернул внимание к ее губам и позволил себе утонуть в них. Да, пожалуйста… поцелуй меня…
Ее губы молили…
Ее дыхание учащается чем ближе я наклоняюсь к ней. Я видел, как ее грудь опускается и поднимается от тяжелого дыхания, я чувствовал ее дыхание на моей щеке. Ее тело извивается там, где я прикасаюсь к ней. Держу пари она была мокрая. Держу пари, она была готова. Для. Меня.
Но, нет… она не моя.
Словно ударившись головой о бетонную стену, я пришел в себя. Я вдруг вспомнил почему не мог касаться ее. Денни. Она принадлежала Денни. А он был моим лучшим другом. Черт. Я должен был прекратить это. Хотя остановиться было почти нереально. Мы были до предела возбуждены. Каждая клеточка горела в местах, где мы прикасались друг к другу. Вместо того чтобы дать нашим губам встретиться, я прикоснулся лбом к ее лбу, позволив столкнуться нашим носам.
Черт, я не хочу останавливаться. Хныканье сорвалось с ее губ, что еще больше усугубило ситуацию. Она подняла подбородок в поисках моих губ. Если я что-нибудь не сделаю всё случится через мгновение. Когда наши губы были в миллиметре друг от друга, когда я вдыхал воздух, который выдыхала она, я нашел в себе силы отвернуться, проведя носом по ее щеке. Из меня вырвался стон из-за этой безумной пытки. Черт. Черт. Она нужна мне. Я хотел чувствовать ее, прикасаться к ней, радовать ее, заботиться, просто быть рядом. Я собирался предать Денни. Потому что во мне не осталось ни капли гребаной силы воли. Я всё ещё прикасался к ее щеке своим носом, я сделал два резких вдоха чтобы хоть как-то прийти в чувства. Кира таяла в моих руках, она все плотнее забиралась в мои объятия, поворачивая голову к моим губам. Я знал, что отвернуться у меня просто нет сил. Если ее губы доберутся до моих я просто поцелую ее. К черту Денни.
К черту Мэтта и Гриффина. Я бы уложил ее прямо на пол, и мы бы занялись сексом прямо под звуки этого дурацкого порно. Она никогда не простит меня после этого. И я не прощу этого себе. Я сжал ее руку, прошептав:
— Пойдем со мной.
Мое тело отчаянно хотело, чтобы она пошла, но этого не должно было случиться. Нет, нет и еще раз нет. Я взял ее за руку и повел на кухню. Я знал, что до того, как мы окажемся на кухне, я должен полностью взять себя в руки. Любыми способами. И я делал всё что мог чтобы переключиться.
Денни. Как хорошо им было вместе, как они смотрели друг на друга. Любовь. Нежность. Преданность. Его глаза, когда он просил меня не трогать Киру. Его глаза если бы узнал, что я не оправдал доверия. Денни избавил меня от ненависти моих родителей. Денни подставил себя под удар вместо меня. Денни. Мой брат, если не по крови, то по жизни. Нет. Я не мог с ним так поступить. Только не с ним.
Я более-менее собрался, когда мы пришли на кухню. Я всё еще слышал этот чертов фильм на заднем фоне, но я это игнорировал. Отпустив Киру, я поставил пиво на стол, схватил стакан из шкафа. Она всё еще тяжело дышала, была смущена и расстроена, когда я забрал ее пиво и вручил ей стакан воды мирно улыбаясь. Уверен на сто процентов что она ожидала от меня совсем не этого здесь. Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь, а затем выпила залпом всю воду словно мучилась от жажды весь день. Мне было плохо из-за ее смущения, потому что она винила себя сейчас, я был уверен. Но это я виноват. Я увлекся… зашел слишком далеко. Не стоило даже начинать этого. И определенно не стоило представлять Киру и себя в роли порно актёров в своей голове.
Однако не зная, как ей все это объяснить, не выглядя при этом полным дебилом, я лишь сказал тихо:
— Извини за выбор фильма… — когда она взглянула на меня я рассмеялся.
— Гриффин… Ну, это Гриффин, — я пожал плечами. Не желая, чтобы она начинала разговор о нашем происшествии, я попытался сменить тему: — Ты казалась расстроенной на лестнице. Не хочешь поговорить о своем сне?
Я облокотился на стойку скрестив руки на груди, пытаясь казаться расстроенным. Кира нахмурила брови, когда скопировала мою позу. Она всё была потрясенной, смущенной, когда ответила:
− Я не помню… плохой сон.
— О, — только и выдавил я. Я чувствовал себя хреново. Может ее сон был обо мне. Я сделал ей больно вдвойне, оттолкнув сейчас. Она была нужна меня. Ее близость, но при этом я обязан был находиться на расстоянии. Это тонкая грань. Но я должен постараться.
В конец расстроенная, она поставила стакан и стала уходить.
— Я устала… Спокойной ночи, Келлан.
Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не остановить ее и не прижать к себе. Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня.
— Спокойной ночи, Кира, — прошептал я.
После того как она вышла я закрыл руками лицо. Какого черта я только что сделал? Какого… я позволил этому случиться? Я мог всё испортить. Опираясь на стойку, я зажал руками переносицу испытывая головную боль. А может я уже всё испортил. Я узнаю это лишь завтра, когда вновь увижу Киру и взгляну в ее глаза. Впервые за долгое время я не хотел, чтобы наступало завтра. Однако наступление его было неизбежным.
Когда рассвет ворвался в мои окна мои глаза уже были открыты. Я спал очень мало, или совсем не спал. Прошлая ночь была слишком близкой к нарушению обещаний. Я уже провинился перед Денни. Даже слишком.
Я нервничал, когда спускался вниз. Вообще-то я боялся, что Кира захочет поговорить. А наоборот хотел избежать разговора и притвориться что прошлой ночи не было. Чтобы всё вернулось на круги своя. Ну и остаться в наших прежних отношениях. Я хотел просто обнять ее, и чтобы это не выглядело странно и неловко.
Может быть, если бы я не упомянул об этом, она бы подумала, что всё это ей приснилось.
Боже, я вообще-то надеялся, что ей не сняться кошмары с моим участием. Я не хочу причинять ей боль, даже во сне. Когда я услышал, как она спускается, у меня затряслись руки.
− Прекрати, − шептал я себе, пытаясь успокоится. Что я за чертов неврастеник. Кира не должна заметить, что я схожу с ума.
Я вдохнул, сделал глубокий выдох и нацепил маску спокойствия на своё лицо. Я, наверное, должен благодарить родителей за то, что в совершенстве мог скрывать свои настоящие чувства и эмоции.
Поэтому, когда Кира вошла на кухню всё было в порядке, кроме моего сердцебиения.
Ее щеки порозовели при встрече со мной, потому что она вероятно тоже не могла отойти от сегодняшней ночи. Не давая ей времени думать об этом, я произнес своё стандартное:
— Доброе утро. Кофе?
И протянул ей чашку горячего дымящегося напитка.
Она, улыбаясь, взяла кофе. Кира чувствовала себя уставшей и вымотанной, вероятно она спала примерно также много, как и я.