Юрий Долгорукий

– Трезвых мы не любим. Трезвые – народ подозрительный, себе на уме. Таких мы можем и зашибить досмерти. Так что будь с нами и в схватках боевых, и в веселье!
Пришлось подчиниться. Кое-что ценное Агриппина сумела припрятать, но остальное было спущено торговцам лавок, которые продавали еду и питье.
И вот во время гуляний родилась у него мысль, которая не давала ему покоя: а что, если вырваться из узких берегов Дуная на просторы необъятного Черного моря? Вот где можно разгуляться вволю! И судов купеческих поболе, и мест для грабежа и разбоя предостаточно!
– Это ты славно придумал, – отвечали ему бродники. – Недаром мы тебя вожаком выбрали – соображаешь!
Однако некоторые возражали:
– Куда нам в моря! Мы и паруса не можем поднять, и у руля стоять не обучены!
– И не надо! – тотчас нашелся Берладник. – Вот вы зачем судно сожгли и моряков поубивали? Пусть бы у нас служили, морское дело под нашим наблюдением правили, а мы им долю добычи отчисляли. Куда им деваться? В море не сбежишь, кругом вода…
Так он говорил изо дня в день. И когда все было проедено и пропито, на созванном им круге против предложения захватить судно и выйти на нем в Черное море уже никто не возражал. Наоборот, будущее представлялось захватывающе интересным и все готовы были выступить хоть завтра.
Два купеческих судна были захвачены через месяц. Хозяевами его были венгерские купцы, а моряков они набрали из разных народов, в том числе и славян. Им Иван предложил или закончить жизнь в глубоких водах Дуная, или присоединиться к бродникам. Те раздумывали недолго и дали согласие на дальнейшее совместное плавание.
Когда вышли из устья Дуная, перед ними открылось море, огромное, необъятное, ленивое. Над ними простиралось высокое лазурное небо без единого облачка, безбрежная голубая водная гладь таяла в синей дымке горизонта. Дул свежий ветерок, бежали невысокие светло-зеленые волны. Это была такая захватывающая картина, что все на некоторое время замерли от восторга, а потом началось ликование.
Корабли в те времена ходили вдоль берегов, поэтому решено было стеречь добычу, спрятавшись в одном из заливов. Только встали на якорь, как бродники предались пьянству. Ни уговоры, ни запугивания Ивана не помогли, по-иному проводить свободное время они не умели. Пришлось смириться.
Простояли несколько дней. Наконец на краю неба был замечен парус. Снялись с якоря и поплыли наперерез.
Иван подошел к кормчему своего судна, тридцатилетнему славянину с небольшой окладистой бородкой и крепкими руками, звали его Драгошем, спросил:
– По-твоему, какое это судно – военное или торговое?
Тот прищурился, вглядываясь в далекий корабль, ответил не спеша:
– Трудно определить. Подойдем поближе, будет ясно.
– А в чем у них различие?
– Военное длиннее и уже поэтому движется быстрее. Купеческое в воде сидит низко, грузно, потому что для перевозки товара предназначено.
– Значит, мы сойдем за купеческое? Не заподозрят нас в злом умысле?
– Да нет, могут разгадать.
– Это как?
– На купеческом народу немного, а у вас полным-полно.
– Значит, когда приблизимся, прикажу бродникам спрятаться, на палубе останутся только моряки.
– И еще. Мы идем наперерез судну, значит, пытаемся перехватить. Это наверняка вызовет подозрение, как бы ты людей не скрывал. Там тоже люди не глупые.
– А что ты предлагаешь?
– Сделать вид, что идем в том же направлении. Нам, дескать, по пути. И потихоньку будем сближаться. Конечно, чтобы их догнать, уйдет больше времени, зато можно обмануть.
– Тогда так и делай.
Помолчали. Потом, скосив взгляд на Ивана, кормчий спросил:
– Зачем это ты бреешься?
– Как зачем? Принято так среди бродников: бороду брить, а оставлять вислые усы. Все-таки старшина я у них, иначе нельзя.
– Так-то оно так, да в море без бороды быть не годиться.
– Это почему? Примета, что ли, плохая?
– Да нет. Но все равно – нельзя.
– Расскажи.
– Да все очень просто, сама жизнь морская заставляет. Это сейчас море спокойное. Но подуют ветры, полетят соленые брызги. А мы все время в движении, головой крутим, шея о воротник трется. Ну и сам понимаешь, когда на раздраженную кожу соленая вода попадается, язвы образуются. Ничем не спасешься, кроме бороды.
  
Иван подумал, ответил:
– Спасибо за совет. И другим передам.
Суда между тем настолько сблизились, что было видно, как ходят по палубе люди – в полосатых халатах, чалмах на голове. Вели они себя спокойно, не подозревая об опасности.
– Араб идет, – определил Драгош. – Надо полагать, везет восточные пряности, виноградное вино, шелковые ткани и, конечно, оружие. Мечи и сабли дамасские славятся во всем мире.
– А вот мы сейчас проверим, что у него в тюках, – проговорил Иван и подал команду. В тот же момент поднялись во весь рост прятавшиеся бродники и, потрясая оружием закричали что есть мочи. Это делалось неслучайно: важно было напугать, лишить способности к сопротивлению противника, а потом с меньшими потерями победить его.
Так произошло и на этот раз. Увидев вооруженных людей, арабы забегали, заметались по палубе, бестолково кидались то в ту, то в другую сторону, а в это время на борта были брошены крюки с веревками, судно было подтянуто впритык, и на него стали прыгать пираты. Завязалась короткая схватка, все арабы были убиты, а тела их выброшены в море.
И тут начался неистовый разгул. Дорвались до вина, стали пить прямо из кувшинов, между делом развязывали тюки и раскидывали товар по палубе, надевали красочные одежды на себя, обматывались драгоценными тканями. Каждый похвалялся перед другими своими успехами при захвате судна, выставлял себя героем и сочинял то, чего и не было.
Иван между тем отозвал в сторонку Драгоша, к ним подошла Агриппина. Она тоже вместе со всеми принимала участие в захвате судна, лицо и глаза ее горели азартом прошедшей схватки.
– Товар мы взяли легко, – говорил Иван. – Но вот где нам его продать? Возвращаться в Берлад к прежним торговцам?
– А что делать? – высказалась Агриппина. – Войди в любой порт, нас сразу арестуют. Вид вон у нас какой, любого как разбойником по-другому не назовешь.
– Да уж, на купцов мы не похожи, – задумчиво проговорил Иван. – Но тогда на веслах придется подниматься по Дунаю, а потом по двум рекам на лодках… Все перепились, кто грести будет?
– Ты да я, да мы с тобой, – пошутила Агриппина.
– Думаю так, – предложил Драгош. – Надо подобрать несколько человек, одеть подобающим образом и на одном судне отправить в ближайший порт. Остальные подождут где-нибудь на берегу.
– Что ж, неплохая мысль, – одобрил Иван. – Ты здесь плавал, подскажи, в какую сторону двинуться.
– Недалеко на юг от нас расположен болгарский город Варна. Не раз захаживали, богатый рынок видели. Купцы из разных стран торгуют. Вот туда я бы и посоветовал отправиться.
– Тогда так и поступим, – решил Иван.
По пути следования к Варне отыскали подходящую бухту. Все товары были снесены на одно судно. Иван, Агриппина и Драгош оделись в богатые платья, которые носили в те времена славянские купцы (мужчины поверх шелковых рубах одели свиты из тонкого сукна, на ногах – сапоги из мягкой кожи, края голенищ были отделаны яркой тесьмой; Агриппина нарядилась в темно-синее шелковое платье, перехваченное вязаным пояском, обулась в черевички, а голову покрыла плачеей, украшенной разноцветным бисером); восьмерым бродникам, которые их сопровождали, приказали облачиться в старые моряцкие куртки. В таком виде они и предстали на рынке в Варне со своим товаром.
Торговля с самого начала пошла бойко. Всем руководила Агриппина, у которой оказалась крепкая хватка, а Иван все больше ходил по рынку и городу, беседовал с людьми, присматривался к крепостным сооружениям. В нем заговорил князь, привыкший к походам, битвам и сражениям. Сколько их было у него в период феодальной смуты, царившей на Руси!..
Он скоро выяснил, что охраняла городскую крепость полусотня во главе с боярином; воины жили в большом доме на холме, а боярин занимал одну из горниц на втором этаже. Постоянно дежурила десятка: пятеро стояли у ворот, остальные прогуливались по крепостной стене. Свободные от службы воины редко находились в доме, чаще всего болтались где-то в городе, часто без оружия. «А что, – размышлял Иван, – можно рискнуть! Пятьдесят воинов, конечно, сила немалая, но и не такая уж страшная. Продумать хорошенько и попытаться забрать крепость в свои руки. Тогда не только свой товар вернем, но еще нанесут жители и торговцы раз в десять больше!»