Юрий Долгорукий
– Ладно, ладно, – благодушно проговорил Юрий, посмеиваясь про себя над наивностью и бесхитростностью сына. – Потерпите немного. Как говорят, каждому овощу свой срок.
– Скажи, отец, – вклинился в разговор въедливый Глеб, – ты всерьез думаешь, что мы, получив наделы, станем воевать друг с другом?
– А почему бы и нет?
– Но ведь мы – родные братья!
– А только родственники и ссорятся и бранятся. Погляди вокруг! Кто я Изяславу Мстиславичу? Дядя! Не какой-нибудь чужой человек, а – родня! А покойный ваш дедушка Владимир Мономах? Сколько времени воевал со своим двоюродным братом Олегом Святославичем? Чуть было не всю семью Мономахову отдал Олег в руки половцев под Черниговом! Хоть и маленьким был, а помню хорошо те времена! Так что последнее мое слово такое: ждите. Спокойно выполняйте свой ратный долг, а я про вас не забуду.
Однако Ростислав не хотел ждать. Он во сне и наяву мечтал о княжении в какой-нибудь волости, ему мучительно хотелось стать самостоятельным хозяином, а не ходить постоянно под рукой отца. Как видно, об этом его желании каким-то образом узнал Изяслав и подослал своих людей, которые от имени великого князя пообещали в случае измены один из уделов.
В 1148 году Изяслав вторгся в пределы Черниговских земель. Святослав Ольгович запросил помощи, и Юрий направил войско под предводительством Ростислава. Однако сын отказался выполнить его приказ. Едва воины переступили границу княжеств, как он обратился к дружине со словами, которые донесла до нас летопись:
– Хотя отец и будет гневаться на меня, но иду я к ворогам своим. Пойдем, дружина моя, к Изяславу, к нему у меня лежит сердце. Он даст мне волость.
Изяслав Мстиславич встретил Ростислава с распростертыми объятиями. В киевском дворце был устроен пир с дружинниками и приближенными великого князя. Пили здравицы и говорили хвалебные слова Ростиславу. Ростислав, расчувствовавшись, признал законность правления Изяслава и готовность служить ему. В летописи читаем его словоизлияния:
– Пришел я по воле Бога к тебе, потому что ты – старейший среди потомков Владимира Мономаха. А я за Русскую землю хочу потрудиться и подле тебя ездити.
В ответ Изяслав произнес:
– Всех нас старше отец твой, но с нами не умеет жить. А мне дает Бог вас, братию свою, всю имети и весь род свой в правду, ако и душу свою. Нынче же аче отец тебе волости не дал, я тебе даю.
Изяслав щедро наделил своего двоюродного брата. Он передал ему Бужск, Мехибожье и другие города, а также очень важную крепость на Днепре – Городок Остерский, за который в свое время долго и упорно цеплялся Юрий Долгорукий.
Получив весть об измене сына, Юрий на несколько дней заперся в своей горнице и никого к себе не впускал. После этого прошел в трапезную хмурый, озабоченный, заговорил с сыновьями как ни в чем не бывало, только Андрей заметил у него седую прядь на виске.
– Изяслав заметно окреп, – сказал Юрий. – Не получив нашей поддержки, черниговские князья переметнулись на его сторону. Только троюродный брат и милый сердцу друг Святослав Ольгович остался верен.
Подумав, он добавил:
– Надо ждать вторжения сил Изяслава в Суздальскую землю.
В эти тревожные месяцы конца 1148 года и начала 1149 года Юрий много сил отдал вооружению войска, обучению народного ополчения. Сотни селян, освободившихся от полевых работ, были брошены на укрепление пограничных городов. Рылись глубокие рвы, возводились валы и крепостные стены. В это время Юрию удалось найти подход к сыну Изяслава Мстиславича – Святополку, который правил в Новгороде. Тому не нравилась вражда между его отцом и Юрием, и он всеми силами старался помирить их. С этой целью в Суздаль был послан епископ Нифонт. Нифонт оставался в числе тех иерархов, которые на церковном съезде в июле 1147 года выступили против избрания митрополитом Климента, ставленника Изяслава. Юрий поддержал позицию Нифонта, а по приезде его в Суздаль оказал все подобающие его сану почести. Он внимательно выслушал Нифонта, постарался вникнуть во все просьбы новгородцев и выполнил их требования. В частности, им были освобождены пленники, захваченные при взятии Нового Торга в 1147 году, отпущены купцы со всем их товаром, а главное, возобновлена поставка хлеба, в котором Новгород сильно нуждался. Взамен Нифонт обещал добиться от вече назначения князем новгородским одного из сыновей Юрия. Вывод Новгорода из союза с Киевом был бы значительной победой Юрия.
Но не таков был Изяслав, чтобы упустить столь ценную добычу. Узнав о переговорах, он тотчас отзывает брата Святополка и сажает в Новгороде своего сына Ярослава. Юрию Долгорукому пришлось смириться с поражением.
Изяслав собрал большие силы в Киеве и двинул их в направлении Смоленска, где правил его брал Ростислав. В феврале 1149 года объединенные полки прибыли в Новгород. Новгородское вече приняло решение поддержать великого князя в его походе на Суздаль; на помощь ему пришли псковичи и карелы; с юга подпирали черниговские князья. Почитай половина Руси исполчилась против Юрия Долгорукого.
Огромное войско двинулось к Волге. Шли по руслам замерзших рек Мсты и Медведицы. Только перешли границу, как началось жестокое разорение Суздальской земли. Если раньше, когда только начинались феодальные усобицы, русы жалели разорять русов, то теперь это ушло в прошлое. Новгородцы и смоляне воспринимали врагами суздальцев, суздальцы – киевлян, киевляне – черниговцев… На первое место вышло не имя «рус», а область проживания; своими считали только тех, кто жил в одном княжестве. Остальных можно было грабить, разорять, жечь, пленить. Сменились времена, сменились понятия. И так будет продолжаться долго – века.
Воинство Изяслава лавиной шло по русским землям, поджигая, руша и насилуя. «И начаста городы его жечи, и села, и всю землю воевати обаполы Волгы (то есть по обеим сторонам Волги. – В.С.), и поидоста оттоле на Угличе поле, и оттуда идоста на устье Мологы», – сообщает летописец. Мало того, в плен брались русские люди и уводились из родной земли. Если на западе феодалы бились за каждый клочок земли, которой там мало, то на Руси земли было в изобилии; не хватало рабочих рук, чтобы ее обрабатывать. И князья и бояре, вторгшись в пределы соседа, в первую очередь захватывали людей и целыми селениями отправляли в свои владения, чтобы разрабатывать и осваивать новые пустоши.
Первым подвергся осаде город Кснятин, расположенный в устье Нерли Волжской. К крепостным стенам были подтянуты тараны, тяжелые, ухающие удары потекли по окрестностям, эхом раскатывались над лесами. Вот-вот стены должны были разрушиться. Однако защитники ночью совершили дерзкую вылазку, тараны были облиты смолой и подожжены.
Шесть дней, отбивая приступ за приступом, мужественно оборонялись жители. Наконец враг ворвался в крепость. Горы трупов и пепелище оставили после себя воины Изяслава.
Еще большее упорство проявил Углич. Изяслав так расставил полки, что отрезал крепость от реки. Уже через несколько дней защитники стали изнемогать от жажды. Начали копать колодцы, но воды все равно всем не хватало. Город превратился в ад кромешный. Ревела, обезумев без воды, скотина, горели подожженные неприятелем при помощи огненных стрел дома и сараи, а потушить пожары было нечем, люди маялись от жажды и голода. Наконец Изяслав дал приказ о начале приступа. Люди защищались с отчаянием обреченных. В разгар сражения неожиданно на лодках прибыло подкрепление, присланное князем Юрием. Оно высадилось на берегу и с ходу ударило в спину неприятеля. С большими потерями Изяслав вынужден был отступить. Не принес успеха и второй приступ. Угличане стояли насмерть. И только на третий раз, бросив превосходящие силы, Изяслав добился успеха. И этот город был разорен и сожжен, а жители уведены в плен.
Воротами Суздаля считался Ярославль, к этому времени крупный и населенный город. Ярославцы пожгли посады и заперлись в детинце – так тогда назывался кремль. Целый месяц простоял под стенами города Изяслав, пока не сломил сопротивление защитников.