Когда мы были непобедимы

– Я уже второй раз за день слышу слово “калифорнио”, но уверяю вас, это все для меня в новинку.
– Я понимаю, – улыбнулся Грин. – Но вы не подумайте, когда нас, мальчишек, привозили сюда на лето, мы не то чтобы страдали. Климат, конечно, похуже, чем в Калифорнии, но ловить волны в Суансесе можно не хуже. Море для нас было что дом родной.
– Вы занимались сёрфингом? – с интересом спросил Ривейро.
  
Грин засмеялся.
– В двенадцать лет я просто кувыркался в волнах, а вот в свой последний раз приехал сюда уже профессионалом.
– Вот как? – отозвалась Валентина. – И когда был этот последний раз?
– Когда мне исполнился двадцать один год, – ответил Грин, открывая последнюю дверь на чердаке, который они осматривали за разговорами.
– И потом уже в Кантабрию не возвращались?
– Нет, до этого лета не возвращался. Двадцать лет…
– Время быстро пролетело, – улыбнулась Валентина. – А вы все еще профессиональный сёрфер?
– Какое там. Травма. – Грин показал на правую ногу, но вдаваться в подробности не стал. – Иногда занимаюсь, просто чтобы не терять форму, в свое удовольствие. Вообще, я каждое утро делаю несколько заплывов, я же говорил, что привык заниматься спортом рано утром.
– Да, точно. На Пляже безумцев?
– Обычно да, но иногда на Сомо или Льенкрес.
– Лейтенант, – вмешался Ривейро, – тут вроде все в норме. Я проверил окна, никаких следов проникновения.
– Хорошо, – кивнула Валентина. – Тогда пошли в восточное крыло.
Карлос Грин повел своих гостей вниз по лестнице на второй этаж, а оттуда по коридору они перешли в восточное крыло, где, по утверждению Пилар Альварес, и поселилась нечистая сила.
Однако восточное крыло мало чем отличалось от западного, разве что вместо бального зала здесь было несколько спален. Они проверили все двери и окна и не нашли ничего подозрительного.
– Есть ли вероятность, что неисправна сигнализация? – спросила Валентина.
– Нет. Сигнализацию специально проверили в начале лета, как только я приехал. Насколько мне известно, она в идеальном состоянии, но я могу дать вам телефон охранной фирмы, которая ее обслуживает.
– Да, оставьте их номер, мы с ними свяжемся. А где панель управления?
– Все вместе у входа.
– Все вместе?
– Панель и ключи.
Валентина в недоумении ждала пояснений. Грин улыбнулся.
– Просто мы ключами не пользуемся, мне этой вашей испанской манеры не понять. Мы набираем код для входа.
– Что, в Америке ключами не пользуются?
– Ну, мы, конечно, знаем, что это, но обычно просто набираем код на входе. Уж от уличной двери точно никто не будет связку ключей таскать.
“Какие продвинутые”, – подумала Валентина и почувствовала себя динозавром.
– То есть, чтобы войти, вы набираете код и отключаете сигнализацию?
– Да. Это если сигнализация вообще включена. Сейчас я ее включаю только на ночь.
– Разумеется. У кого есть код?
– Так… Код для входа знаем я, домработница, садовник. Код от сигнализации знаю только я. Нет, Лео тоже его знал, потому что он круглый год заходил в дом и ухаживал за зимним садом. Да, еще его знает Серредело, это адвокат, который ведет дела. Ему нужно впускать клининг. Уборщики приезжают каждые пять-шесть недель, и он сам открывает дом для них.
– Больше никто?
– Больше вроде бы никто.
– Ну хорошо. – Валентина посмотрела на часы. – Что мы еще не видели? Только чердак в этом крыле?
Грин кивнул и повел их наверх. Они оказались в очаровательном, совершенно волшебном месте. Стены были оклеены обоями с цветочным узором, уже пожелтевшими и кое-где обвисшими, но благодаря остроконечной крыше огромное помещение выглядело очень уютным. Чердак был залит светом, попадавшим сюда через узкие прямоугольные окна, расположенные по периметру нижнего яруса крыши. Из окон открывался панорамный вид на Суансес.
– Надо же, и тут мебели нет, – пробормотала Валентина, которую чердак привел в восторг. Как, должно быть, здорово было тут играть детям.
– Мебель расставили по чердачным комнатам, – объяснил Грин, указав на двери, ведущие из бокового коридора.
Он поочередно открыл двери. Внутри пылились старые простыни, покрывавшие предметы мебели и какие-то ящики.
– А что в ящиках? – спросила Валентина.
– Вдруг что-нибудь ценное, – добавил Ривейро.
У него руки так и чесались посдергивать все простыни. Карлос Грин сделал это за него, сняв несколько.
– Да если бы. Взгляните сами, тут один хлам да разваливающиеся книги.
– Кстати, о книгах, – подхватила Валентина, – у меня сложилось впечатление, что у вашей бабушки была богатая библиотека.
– Она много читала, это правда.
– Но библиотека в зале весьма скромная. Я думала, вдруг где-нибудь есть другая…
Грин в замешательстве посмотрел на Валентину.
– Бабушка не покупала современные книги. Говорила, что не хочет тратить деньги на роман, который ей может не понравиться.
– Ну понятно, какой богач любит тратить деньги, – пробормотал Ривейро, который проверял последнее окно, хотя на такой высоте едва ли кто-нибудь мог проникнуть через него в особняк.
Грин, от чьих ушей не ускользнул язвительный комментарий, улыбнулся:
– Ошибаетесь. Бабушка очень много тратила на книги. Даже слишком. Но она коллекционировала старинные или редкие издания. Она была завсегдатаем Калифорнийской книжной антикварной ярмарки. Однажды приобрела за восемьдесят тысяч долларов инкунабулу.
– Инкунабулу? – переспросил Ривейро, слегка сконфуженный.
– Это книга, напечатанная в период с середины пятнадцатого века до начала шестнадцатого. Большая редкость.
– А здесь есть такие книги? Это ведь лакомый кусочек для воров, – заметила Валентина.
– Нет, не думаю. Я, по крайней мере, ни одной не видел, а я, поверьте, уже покопался в библиотеке на предмет чего-нибудь исключительного. Собственно, я всюду искал одно старинное издание, которое вроде бы должно было находиться где-то в доме, но так ничего и не нашел. Но это неудивительно, бабушка обычно все ценное забирала с собой в Калифорнию. Приезжая в Испанию, она и тут искала старинные книги, ездила на ярмарки в Вальядолид и Мадрид. Насколько я понимаю, одно такое старинное издание она передала в дар местной библиотеке. Кажется, обещала передать и больше, но не успела.
– Какая жалость.
– Да… Но не подумайте, бабушка Марта собирала не только древности. Новые таланты она тоже открывала для себя с удовольствием, много читала европейских писателей. Все лето проводила за книгами, брала их в местной библиотеке. По крайней мере, так было в мое последнее лето здесь. А покупала бабушка книгу, только если она ей очень понравилась.
– Правда?
– Да, а что такого? Или у вас в Испании так не принято? Люди не ходят в библиотеки? В какой бы город бабушка ни приезжала, всегда первым делом шла в библиотеку. А тут городская библиотека и вовсе расположена совсем рядом с особняком, напротив заднего выхода из сада.
Валентина знала, что муниципальная библиотека действительно прямо за углом, на нижнем этаже соседнего старого здания. Но она-то ожидала, что в Кинте-дель-Амо будет своя древняя, полная загадок библиотека с передвижными стеллажами, а оказалось, что старая хозяйка дворца ходила в муниципальную. Какое разочарование.
Осмотр дворца они завершили в маленькой спальне покойной Марты Грин рядом с залом. Странно, что, имея в распоряжении огромный особняк, хозяйка устроилась в столь непритязательной комнатушке. Видимо, время вынудило старушку отказаться от внешних атрибутов роскоши в пользу аскетичной простоты и практичности. Ничего интересного в этой комнате Валентина с Ривейро не обнаружили, кроме запаха – казалось, из тканей до сих пор не выветрился легкий аромат духов пожилой дамы.
  
После осмотра интерьеров они обошли дворец снаружи, зашли в бывший каретник, превращенный в гараж, где стоял арендованный Грином автомобиль. По периметру усадьбу опоясывала каменная ограда метра в два высотой. Рядом с главным входом Валентина заметила ту самую цифровую панель, которая заменяла Грину ключи и с помощью которой включали сигнализацию. Высокие технологии в старинном дворце, давно не видавшем ремонта, смотрелись весьма странно.