До захода солнца (ЛП)

Брови Крессиды поползли вверх.
— Этой семье?!
Магдалина откинулась на спинку стула.
— Разве ты не сидишь за столом со своим сыном, его сестрой, их бабушкой и дедушкой?
— Ты хочешь сказать, что Лия — член семьи? — Крессида выстрелила в ответ.
— Если ты так понимаешь мои слова, то, добро пожаловать, твое право. Я, например, — ее глаза интригующе скользнули к Этьену, прежде чем вернуться к Крессиде, — с глубоким уважением отношусь к своим наложницам, так что у меня нет с этим проблем.
Крессида ничего не ответила. Было ясно, что ей это не понравилось, потому что ее лицо напряглось, а нос сморщился.
Магдалина закончила с ней и посмотрела на меня.
— Мои извинения, Лия. Я глубоко сожалею, что мы вторглись к вам и моему сыну, чтобы вы выслушивали подобные грубости и дерзости.
— Боже милостивый, — пробормотал Этьен с явным презрением. — Извинения перед наложницей?
Мне так не нравился отец Люсьена.
Но я с усилием проигнорировала его, посмотрела Магдалине в глаза и тихо сказала:
— Спасибо.
Она кивнула, и ее лицо смягчилось.
Мне так понравилась мать Люсьена.
Я улыбнулась ей, взяла ложку и заставила себя откусить кусочек десерта. Я была права. Много взбитых сливок с легким привкусом клубники и кусочками влажного, насыщенного желтого торта. И была неправа. Даже выходки сумасшедшей семьи Люсьена не заставили меня отказаться от восхитительного десерта Эдвины.
Эдвина была гением на кухне.
Я зачерпнула еще десерта, когда услышала в своей голове: «Я горжусь тобой, зверушка».
Я сосредоточила свое внимание на своем блюдце, мысленно ответив: «Спасибо, дорогой».
Только когда я проглотила свой следующий кусочек, посмотрела на Люсьена.
Его глаза были прикованы ко мне.
Я улыбнулась.
Он улыбнулся в ответ.
Мне понравилось. Поэтому моя улыбка стала шире, и я одарила его улыбкой, о которой и не подозревала, что она ослепительна. Даже когда глаза Люсьена потеплели, а его лицо смягчилось при виде ее.
Затем я снова переключила свое внимание на свое блюдце, таким образом, пропустила, как его семья снова обменялась взглядами.
Некоторые вздохнули с облегчением. Некоторые с трудом вздохнули.
Все всё поняли.
* * *
Это было после десерта и кофе. Люсьен подошел к моему концу стола, чтобы отодвинуть стул, помочь подняться и вывести меня из комнаты, положив руку мне на поясницу.
Мы проходили через двойные двери, когда я заметила Магдалину и Изобель. Как и Крессиду, хотя подальше от них. Джулиан и Этьен перешли в официальную гостиную, и я почувствовала облегчение.
Этьену не придется бездельничать в удобной гостиной, рядом с кухней. Ни за что.
Мне было интересно, могу ли я сказать им, что мне нужно попудрить нос, и Люсьен должен был помочь мне с этим, после чего я забаррикадируюсь в нашей ванной, пока они все не уйдут, но Магдалина вдруг вышла вперед и обхватила пальцами меня за локоть.
— На девчачий разговор, — сказала она, улыбнувшись сыну.
Я почувствовала, как тело Люсьена напряглось, даже когда мое сделало то же самое.
— О, молодец! — воскликнула Крессида.
Мое тело напряглось еще сильнее, и рука Люсьена прижалась к моей пояснице.
— Магдалина сказала «на девчачий разговор», Крессида, а не кошачий, — мгновенно заявила Изобель,
Крессида бросила на нее взгляд, но Люсьен расслабился, и я тоже.
— Я буду вести себя хорошо, — заявила Крессида, я знала, что она лжет и даже не краснеет.
— Нет, не будешь, — ответила Изобель, зная лучше меня, что Крессида, по-моему, не умела вести себя «хорошо».
— Пожинай то, что посеяла, — заявила Магдалина своим тихим голосом. — Ты пришла сюда полна любопытства, как кошка, и безрассудно предалась своему любопытству, как кошка. Теперь ты несешь ответственность за последствия.
Не дав Крессиде возможности ответить, у меня возникло странное чувство, что мне не очень понравится ее ответ, потому что ее сердитый взгляд пронзил меня насквозь, Магдалина отвела меня в сторону. Затем я увидела, как Люсьен взглянул на свою дочь, и почувствовала, как его рука скользнула вокруг моей талии, подвинув меня к себе.
 
Я остановилась, посмотрела на него как раз вовремя, его губы коснулись моих.
Когда его голова слегка приподнялась, он сказал мягко, но я все равно знала, что это был приказ:
— Не задерживайся.
Я кивнула. Я не собиралась задерживаться. Определенно не могла вести «девчачий разговор» долго.
Еще меня пугало, что он очень осторожно относился ко мне, пока я была с его семьей. Конечно, они были странными, и он предупредил меня о Крессиде и Этьене, но я чувствовала, что это еще не все.
Мне необходимо было спросить его об этом, Эдвину или Стефани. Может об этом рассказывали на «Изучении вампиров»? А я все пропустила. Возможно, наложницы не общались с семьей вампира, а его семья была совсем уж странной и странно любопытной. Я поняла, что бы ни происходило за ланчем, Люсьену это не нравилось.
Он отпустил меня, и Магдалина увела меня прочь. Я последовала за ней, как и Изобель. Ни одна не произнесли ни слова, когда мы вышли на улицу. И они продолжали молчать, пока мы шли по тропинке к пирсу.
Я поняла, что это означает. Они не хотели, чтобы вампирский слух их семьи уловил наш разговор.
Мне показалось, что это не очень хороший знак.
Я была так не уверена, что мы молча дошли до пирса, а когда остановились, я уже была вся на нервах.
— Можешь расслабиться, Лия, мы друзья, — мягко заверила меня Магдалина, когда мы ступили на деревянный помост, окруженный безмятежностью озера. Безмятежность, которая никак меня не успокаивала. Я знала, что она могла слышать мой пульс и считывать мои эмоции и настроение.
— Мы просто хотели лично извиниться за то, что свалились, как снег на голову, и привели Этьена и Крессиду, — добавила Изобель, когда мы остановились. — Надеюсь, ты поняла, что с ними двумя нужно обращаться очень осторожно.
О, это я прекрасно поняла.
— Конечно, — пробормотала я.
— Когда мы вернемся в дом, сделаем все возможное, чтобы по быстрее уехать, — заявила Магдалина.
— В этом нет необходимости, — наполовину солгала я, они мне нравились. Мне просто не нравились Этьен и Крессида. — Оставайтесь столько, сколько хотите. Люсьен наслаждается временем, проведенным с вами. — Последнее тоже было полу-ложью.
Они обе знали Люсьена уже давно (и это давно для них реально было долгим временем), поэтому они оба расхохотались.
Отсмеявшись, Магдалина подняла руку и сжала мне бицепс, прежде чем опустила свою руку, сказав:
— Я ценю жертву, которую ты принесла ради моего сына, но, как бы это ни было любезно, мы сделаем все возможное, чтобы завершить наш визит.
— Хорошо, — прошептала я, затем собралась с духом. — Но, просто чтобы вы знали, — я подчеркнул «вы», чтобы они точно поняли, о каких «вы» я говорю, — всегда добро пожаловать ко мне в дом в любое время. Эдвина любит компанию, я тоже, и Люсьен сказал, что вы ему очень дороги.
— Очень любезно, Лия, с твоей стороны, — мягко ответила Изобель.
— И чтобы отплатить за доброту, — Магдалина вытащила визитку из кармана своих потрясающих, свободных, сшитых на заказ брюк и протянула ее мне, — здесь наши телефоны. Бел и мой. Если тебе что-нибудь понадобится, — ее глаза встретились с моими, в них было что-то, чего я не поняла, но что-то такое, что я была не уверена, что мне понравилось, — что-нибудь, Лия, позвони нам.
Что все это значит?
Взяв у нее карточку, я осторожно спросила:
— Вы говорите о проблемах у Люсьена?
Голова Магдалины слегка склонилась набок, но ее лицо ничего не выражало.
 
— Проблема?
О-о-о. Может она не знала, что Люсьена увезли посреди ночи члены Совета. Она была его мамой, и вероятно, для нее это не было звездной новостью.
— Э-э... — Пробормотала я, пытаясь выйти из этой ситуации. Но мое «эээ» звучало неубедительно, но я не знала, что еще сказать.