До захода солнца (ЛП)

— Люсьен, если ты не возражаешь, я бы хотела поговорить, — тихо проговорила Кейт.
Он возражал. Но поскольку это была Кейт Бьюкенен, матриарх наложниц Бьюкенен и тетя Лии, Люсьен сделал то, чего не хотел делать. Он кивнул в знак согласия.
Затем увидел, как неукротимая Кейт Бьюкенен поджала губы.
Черт возьми, она нервничала.
У него не было на это времени.
— Кейт, пожалуйста, начинай, — приказал он.
— Лия сегодня утром в прекрасном настроении, — отметила Кейт, и голова Люсьена повернулась к окнам. Сквозь них он увидел, как Лия улыбается Наде, чувствует себя расслабленно, ее красивое лицо сияет, от нее исходит тепло. Судя по ее реакции и реакциям тетушек, он мог сказать, что здесь была семейная идиллия, Лия обожала их, и ему это нравилось, они отвечали тем же. Но укрощение было завершено. Она не сдерживалась, не пряталась, не была настороже.
Она была просто Лией.
Его Лией.
Окончательно.
— Она сказала нам, что к тебе приехала твоя семья, — продолжила Кейт, и глаза Люсьена обратились к ней.
— Это правда, — подтвердил он, и ее голова склонилась набок.
— И Этьен? — тихо спросила она, и Люсьен раздраженно вздохнул.
— Ты не должна бояться, Кейт. Она в безопасности под моей защитой, — заверил он ее в том, в чем у нее не было сомнений. Даже если Лия не была для него тем, кем она была, она была его наложницей, а он был Люсьеном. Он никогда бы не позволил никому причинить ей вред.
— Она тоже так считает, — странно ответила Кейт.
— Прошу прощения? — спросил Люсьен.
— Она тоже так думает, что ей ничего не угрожает. Твоя семья находится у нее дома, есть вероятность, что она познакомиться с твоими родственниками, но она ни в малейшей степени не волнуется об этом, — объяснила Кейт. — На самом деле, она вполне довольна и даже... — она сделала паузу, — веселая.
Люсьен подумал, что это превосходно. Он подумал именно так, потому что знал, что это он сделал ее такой. Но Лия в расслабленном, веселом настроении, чувствующая себя в безопасности под его опекой, очень помогла бы ему в предстоящей встрече с его семьей.
Кейт продолжила.
— Она понятия не имеет, что должна нервничать, раз к тебе приехал Этьен. Тем не менее, они твоя семья, и у вас двоих... — она поколебалась, затем закончила, — особые отношения. При обычных обстоятельствах среди смертных, которые начинают отношения, знакомство с семьями друг друга является важной вещью.
Люсьен полностью повернулся к ней и скрестил руки на груди.
— Прошу тебя, — произнес он, — перестань ходить вокруг да около и объясни, что у тебя на уме.
— Моя бабушка знала Сашу, — тихо и быстро произнесла Кейт.
Люсьен напрягся.
Кейт продолжила:
— Эта история, передаваемая наложницами уже на протяжении десятилетий, как ты, наверное, знаешь. Предостерегающая, конечно, от Этьена, но эта история хорошо известна. Но мы, Бьюкенен, поскольку моя бабушка была доверенным лицом Саши, знаем гораздо больше. Кроме Лии, конечно, от которой, по понятным причинам, мы скрывали эту историю. И Лия чувствует себя с тобой в безопасности, как мы все хотели. — Она поспешила сказать последнее. — Но Этьен, он... она… ну, мы оба знаем Лию и...
Он понял, что она хотела сказать.
Саша была наложницей его отца несколько десятилетий назад, Саша была легендой, не в хорошем смысле этого слова. Она была одной из тех редких наложниц, которые потребовали, чтобы их освободили от контракта. И она оказалась одной из очень немногих, кто просил освободить от контракта по причине крайней жестокости. Было расследование, Доминион обнаружил, что Этьен регулярно и часто кормился от своей наложницы, не делая ей анестезии, получая удовольствие от мучительной боли, которую ей причинял.
Понятное дело, что он вынужден был ее отпустить. Доминион обязал его выплатить ей очень приличную сумму. Этьен был взбешен, но сумму выплатил. Больше ни одна наложница на него не жаловалась. Однако он часто удовлетворял свои садистские наклонности в другом месте.
За более чем двести лет это было первое такого масштаба событие и последнее в своем роде с тех пор.
 
Ни для кого не было секретом, что вампир Этьен не питал никакого уважения к смертным, и это был не единственный случай доказательства этого факта.
От Кейт также не ускользнуло, что Лия была энергичной и редко проявляла к нему должное уважение. Если ее подтолкнуть, она может разозлить Этьена, чем вызовет его повышенное внимание к себе, ни то, ни другое не принесет пользы. Особенно сейчас.
Однако, когда его дети и мать находились рядом, а Лия была укрощена, у него все было под контролем.
Поэтому Люсьен прервал ее.
— Не беспокойся об этом.
Она наклонилась вперед и прошептала:
— Люсьен, ты знаешь, что я говорю это с уважением, но я не могу не беспокоиться об этом. Что ты делаешь с Лией… то, что ты уже сделал. Этьен…
— Кейт, — прервал ее Люсьен, — я повторю это только один раз. Это не твоя забота. Моя. Я знаю об этом и буду охранять Лию.
— Ей сняться сны о Приговоре, — напомнила ему Кейт.
— Я лучше понимаю, что ей сниться, чем ты, — отрезал Люсьен, теряя терпение.
— Хорошо, тогда почему? И как? — не унималась Кейт, ее сердцебиение усилилось, дыхание участилось. Она явно давила на него, она явна знала почему и как. Но она любила свою племянницу, переживала за нее.
По этой причине Люсьен все же набрался терпения.
— Этого я не знаю, — признался Люсьен сквозь зубы.
— Тогда Этьен, появившийся в этот момент, со столькими неизвестными и опасностями...
— Я буду ее охранять, — нетерпеливо повторил Люсьен.
— Она влюбляется в тебя, — выпалила Кейт, и все тело Люсьена напряглось. Кейт заметила его реакцию и отодвинулась назад, затем сделала небольшой шаг в сторону от него. И все же, даже когда она отошла, ее глаза пристально изучали его. Затем, тихо и с некоторым удивлением, она прошептала: — Такое не приходило тебе в голову?
Она была неправа. Стефани предупреждала его о такой возможности. Космо беспокоился по этому поводу. Его дети.
Но этого не могло случиться.
— Она — наложница, я — вампир. Она смертна, я бессмертен. Ей снится один и тот же сон — Приговор, но я ей его объяснил, она знает, что он означает. С ее стороны было бы безрассудством влюбиться в меня. Еще до того, как она стала видеть Приговор, она знала, что вампиры не спариваются со смертными. Она знала это, — ответил Люсьен, чувствуя что-то внутри. Что-то совсем новое. Что-то, чего он не чувствовал столетиями. То, что он почувствовал только один раз за свою очень долгую жизнь.
И почувствовал он это к Мэгги.
«Я люблю тебя».
Господи, он слышал эти слова, прошедшие сквозь сон. Он даже слышал сейчас в своем мозгу.
Господи! Может этот сон был предзнаменованием?
Нет, этого просто не может быть.
— Ты провел много времени, наблюдая за Лией, слушая о ней, теперь, живя с ней. Но тебе еще многое предстоит узнать о ней, — мягко сказала Кейт, возвращая его внимание к себе.
Люсьен выдержал взгляд Кейт, прежде чем вздохнуть.
Пришло время что-то с этим сделать ради их семей, ради тех, кто заботился о нем и о ней, особенно ради Лии.
Поэтому он объявил:
— Я поговорю с ней.
Брови Кейт взлетели вверх.
— Скажешь, чтобы она не влюблялась в тебя? — недоверчиво спросила она.
— Нет, напомню ей о вещах, которых она должна придерживаться в течение всего нашего времени. Как только я напомню ей об этих вещах, она перестанет поддаваться подобным эмоциям.
Кейт покачала головой.
— Люсьен, мы говорим о Лии.
— Да, и она далеко не глупа. Я вижу, что по мере развития наших отношений интенсивность чувств, которые мы разделяем, может затуманить разум. Я просто обращу ее внимание на то, что она не должна поддаваться эмоциям.
 
— Ты, конечно, можешь это сделать. Но Люсьен, предупреждаю тебя, если ты еще этого не заметил, моя племянница следует зову сердца. Ею управляют эмоции. Она может понять что-то логически, но ею руководят чувства, особенно если они сильны. Ее голова абсолютно не властна над ее эмоциями.