До захода солнца (ЛП)

Тем не менее ему не нравилось, что Лии снились кошмары.
Ее ужас был абсолютен, боль ощутима, он оказался бессилен остановить их, бессилие — это чувство он никогда не испытывал, и оно ему очень не нравилось.
Но должен был признать, что был заинтригован словами и той силой, с которой она их произносила.
Несмотря на то, что он чувствовал себя каким-то истерзанным ими.
Именно сон и суфле заставили его подумать, что она не будет продолжать свою последнюю игру, вернется к прежней Лии.
Однако последние две недели, за исключением тех случаев, когда ей снились сны, или когда он кормился, даже тогда она, казалось, сдерживала себя, все, что было его прежней Лией, исчезло. Как оказалось, совершенно без борьбы.
Ни одна из его Лий не появлялась даже на секунду в этой.
Теперь она стала похожа на всех наложниц, которые были у него за последние пятьсот лет. Возможно, не такая поклоняющаяся, как некоторые, или не столь жадная до кормежки, как другие, но в основном такая же, как они.
Он скучал по своей той.
Он действительно скучал по их словесным перепалкам, по ее комичным остротам, когда она злилась, по ее силе воли, ее упрямству, ее любопытству, ее духу, который наполнял дом.
Все это исчезло, включая его предвкушение возвращения домой, чтобы посмотреть, что она будет делать дальше.
— Люсьен? Люк? Привет, Люк! Ты здесь? — позвала Стефани, и взгляд Люсьена переместился на нее.
— Извини, — пробормотал он, и глаза Стефани сузились.
— Что-то не так в Стране Люсьена и Лии, — заметила Стефани.
Люсьен сделал глоток из своего стакана, прежде чем сказать:
— Все в порядке.
— А мне кажется не все в порядке, — парировала Стефани. — Лия выглядит как Лия, великолепна, как всегда. И она пахнет как Лия. И она ходит, как Лия. И разговаривает немного как Лия. Но она не Лия.
Наконец глаза Люсьена сфокусировались на его подруге.
— Это тебя не касается, Теффи.
Стефани была одной из немногих (на самом деле их было всего двое — она и Космо), кто в этот момент смотрел в лицо Люсьену и бросал вызов.
И это было то, что она и сделала.
— Ну, позволю себе не согласиться. Лия стала моим другом, и я волнуюсь за нее. Я была у нее дважды на этой неделе. Как будто я въехала в Степфорд, и это было жутко. Мне это не нравится, и Эдвина тоже не слишком счастлива.
— Все будет хорошо, — ответил Люсьен, поворачиваясь, чтобы оглянуться в сторону зала.
— Надеюсь на это, Люк, и я надеюсь, что ты сделаешь все, чтобы скоро было хорошо. Потому что такая женщина ни за что не сможет так сильно сдерживаться, не взорвавшись, и я не уверена, что даже ты захочешь находиться в этот момент рядом.
Люсьен бросил на нее быстрый взгляд, тон его голоса делал его слова кристально ясными.
— Мы закончили говорить об этом.
Стефани долго смотрела ему в глаза, затем сменила тему на ту, которая была лишь немного менее раздражающей.
— Ходят слухи, — сообщила она ему.
— Слухи всегда ходят, — пренебрежительно ответил Люсьен.
— Не такие, как обычно, — возразила она. — Слышала, что завтра Совет собирается начать расследование, что ты делаешь с Лией.
Люсьен беззаботно оглянулся на зал.
— Я тоже это слышал.
— Ну, держу пари, ты не слышал, Рейф сказал Данте, который сказал Хэмишу, который сказал мне, что он рассматривает возможность переезда к Лане Бьюкенен.
Прищуренные глаза Люсьена вернулись к Стефани.
— Я не прогадала, эта новость привлекла твое внимание, — пробормотала она.
— Это шутка, — потребовал он.
Она отрицательно покачала головой.
— О чем он думает? — выдавил Люсьен.
— Я предполагаю то же о чем и ты. Он хочет большего, чем только кормление от Ланы. Бьюкенен — очень вкусная семейка. У меня самой был один из них много лет назад, я знаю. Вам, мальчики, нравятся разные запахи, и вы хотите получить эти разные запахи.
Люсьен повернулся к Стефани так, что она напряглась.
— Тебе скучно, Тэффи? Ты хочешь, чтобы я бросил тебе вызов?
— Я говорю все как есть, — ответила она.
— Если бы все, чего я хотел, это кусок задницы, я бы соблазнил Лию двадцать лет назад.
 
— Ах да, — усмехнулась Стефани, — ты хочешь укрощения.
Люсьен, у которого в эти дни, когда Лия вела себя так, как она себя вела, было мало терпения, потерял то немногое, что у него было.
— К чему ты клонишь? — отрезал он.
— К чему я клоню, Люсьен, так это к тому, что я полностью приветствую укрощение. Вампиры есть вампиры. Наши нелепые законы разлетаются вдребезги. Я хочу охоты, как и все мы. Я скучаю по этому. Я жажду кого-нибудь добиваться и укрощать, как и ты. Проблема, с которой я сейчас сталкиваюсь с тобой, заключается в том, что ты отклонился от своей цели. Ты испортил первоначальную цель (спариваясь со своей наложницей) с Лией, и все ясное дело пошло наперекосяк.
— Держись подальше от этого, Теффи, — предупредил он.
— Она изменилась, — парировала Стефани.
— Она и раньше менялась. Ты же знаешь, как это бывает, смертные с этим борются. Она снова изменится.
— Подозреваю, что изменится, да, но готов ли ты к тому, когда она изменится?
Впервые за несколько дней Люсьен улыбнулся. Стефани зарычала.
Затем прошипела:
— До тебя не доходит, не так ли?
Улыбка Люсьена стала высокомерной.
— Не сейчас, но я пойму.
Стефани наклонилась.
— Как ты думаешь, почему она так чертовски усердно работает, пытаясь защитить себя, Люсьен? Ты когда-нибудь думал об этом? Ты приручил же многих смертных, так что случилось с той, с кем у тебя шли самые тяжелые бои?
Улыбка исчезла с его лица, и Люсьен почувствовал, как вздрогнул. Стефани увидела это и решила добить.
Тихо сказала:
— Именно, она влюбляется в тебя. К счастью, для Мэгги, ты тогда влюбился в нее и смог сделать ее своей парой. Для Лии это не светит. Так что же произойдет с ней, когда все свои чувства к тебе и жизненную силу внутри нее, которые она скрыла так глубоко, а когда ты закончишь с ней, куда она пойдет дальше?
«Я люблю тебя».
Слова, произнесенные проникновенным шепотом Лии, которые непрошено снова и снова, пришли ему в голову.
Люсьену не нравилось это чувство.
— Лучше не лезь в это, Теффи.
— Я уже влезла, мы все участвуем. — Она подошла ближе. — Если Рейф переедет к Лане, и возьмет ее в любовницы, Совет не благосклонно отнесется к тому, что ты делаешь с Лией. Они могли согласиться на твое требование, чтобы вернуть свой долг, но похоже твое веяние стало заразительным. Они захотят пресечь его в зародыше, и лучший способ сделать это — перекрыть сам источник.
— Я поговорю с Рейфом.
— Да? И что ты скажешь?
Люсьен выдержал пристальный взгляд Стефани и принял решение.
— Поздравлю его с новым домом.
Ее глаза сузились.
— Ты говоришь о революции.
— Чему ты удивляешься? — спросил Люсьен. — Ты с самого начала знала, что такой вариант возможен.
Она вскинула руку.
— Все происходит слишком быстро, Люк. Мы не готовы.
— Это уже случилось, Теффи. Я подвел черту в ту минуту, когда ты с Космо закрыли Лию от любого, кто мог бы заявить о своих намерениях на нее на Отборе. С тех пор все заняли свои позиции по стороны границы. Совету придется принять это во внимание, когда они будут выносить свое решение.
— Ты думаешь, они сделают поблажку?
— Я думаю, что они должны понимать на таком уровне, что их традиции устарели, и я рассчитываю на их дальновидность.
— А если они не пойдут на встречу?
Люсьен пристально посмотрел на нее.
— Ты заняла свою позицию на поле боя, Тэффи, или ты передумала?
— Когда я выбирала свою позицию, я не знала Лию.
Брови Люсьена сошлись на переносице.
 
— И какое это имеет отношение к Лии?
Он с удивлением наблюдал, как лицо Стефани побледнело, рот приоткрылся, она отвела от него глаза.
— Тэффи? — позвал он.
Ее глаза скользнули к нему, она прошептала: