Игровой практикум (СИ)

Однако у партийного и народного контроля, ОБХСС, и прочих заинтересованных организаций, появился новая точка приложения, под названием «препятствование служебному росту», и по этой статье, весьма заслуженные работники, могли лишиться большей части столичных благ, переезжая на периферию, руководить местной промышленностью, или работать в мелких учреждениях на местах, что в свою очередь породило встречную волну «новых выдвиженцев» опекаемых старыми ответработниками.
Подобные течения в советском обществе происходили регулярно, и никого не тревожили. СССР всегда оставался социально — подвижной страной, и всякие завихрения, случались регулярно. Как правило хватало статьи в Правде, для разъяснения текущего момента для ответственных работников, или в Известиях, для работников Советов народных депутатов. Ну а самым непонятливым разъясняли уже в кабинетах партийных секретарей, и сотрудников КГБ.
Никита во всём этом естественно не участвовал, так как был «техническим» офицером, занимавшимся конкретной работой, никак не связанной с идеологией, но порой к нему обращались руководители различных служб, с просьбой мягко повлиять на кого-то из своих знакомых в артистической среде, и такой разговор являлся «самым первым предупреждением», как например, профилактическая беседа с уважаемым модельером Ицхаком Розенбергом, увлёкшимся перепродажей китайского шёлка, что приносило двойной а порой и тройной доход. Конечно подобная деятельность хоть и находилась на грани уголовного кодекса, но как минимум требовала уплаты налогов, о чём Никита мягко попенял Ицхаку, на недостаточное знакомство с уголовным кодексом, и увидев какую-то обиду в глазах почтенного труженика иголки и ножниц, пояснил.
— Дорогой, Ицхак Соломонович, ну скажите, что проще было бы для начальника ГорБХСС, полковника Сметанина? Молча дать ход делу, или искать выход на меня, рискуя нарваться на неприятный разговор со службой внутренней безопасности КГБ, или что хуже — моим секретариатом? Вам, таким вот замысловатым образом, дают понять, что ценят ваши заслуги, но закон для всех един, и надо бы оформить закупочно-посредническую деятельность и платить с неё налоги. Вот вам же нравится свободно и спокойно возвращаться по ночам домой, зная, что никаких хулиганов в столице давно нет?
— Нравится. — Ицхак, выросший в маленьком шахтёрском городке, и вдоволь натерпевшийся от подвыпивших люмпенов кивнул.
— Или вот новая детская площадка в вашем дворе, о которой вы мне не так давно рассказывали. И даже работа моих парней, это всё оплачивается из налогов, сборов и иных доходов государства. А то, получается, как в том старом анекдоте. Сначала покурим твои, а после — каждый свои?
— Да, правда ваша. — Мастер кивнул. — Как говорил наш ребе — хочешь жить в справедливом мире — начни с себя.
Никита, видя, что Ицхак прячет иголки, понял, что костюм закончен, повернулся к зеркалу, и глядев себя кивнул. Светло-песочный костюм пошитый на весну, сидел идеально. Несмотря на возраст, плечи у него вполне могли поспорить шириной с борцовскими, и только шея выглядела не такой мощной. Зато он вполне мог скатать толстую алюминиевую сковородку в трубочку, вытянуть её, и завязать узлом, так что дополнительные занятия по координации и управлению усилием, стали совершенно необходимой частью подготовки.
— Спасибо, Ицхак Соломонович. Отличная работа. Кстати, к вам собирался зайти мой друг, Грур. Тоже хочет пошить одежду на лето. Запишите его костюмы на мой счёт? Мои девочки всё оплатят.
— Всенепременно. — Мастер кивнул. — Грур очень вежливый и аккуратный мужчина, с ним приятно иметь дело.
— Он кстати о вас такого же мнения.
Выйдя из ателье, Никита сел за руль, и обернулся к Вере, работавшей в этот день в качестве дежурного секретаря.
— Какие есть еще дела на сегодня?
Девушка пробежалась глазами по списку на виртуальном экране.
— В четырнадцать заседание Совета Обороны, в девятнадцать встреча с товарищем Судоплатовым.
— Ясно. — Никита завёл двигатель, и вырулил на дорогу. — Посмотри, где сможем поесть в промежутке.
  
Заседание Совета Обороны, почти полностью оказалось посвящено гневной ноте правительства Норвегии, посвященное исчезновению рыбацких баркасов в территориальных водах СССР. Просвещённых европейцев совершенно не смущала постановка вопроса, как-то скрытое проникновение в погранзону, высадка на советском берегу, и браконьерская добыча. Ранее на все обращения советского правительства норвеги отвечали, что и понятия не имеют, что происходит вне их границ, и вот вдруг возбудились. Но хуже всего, что с какого-то чёрта, они так воспылали таким праведным гневом, что захватили в нейтральных водах, советский траулер, и отогнали его аж в Осло.
Когда Никите дали слово, он, чуть придвинул к себе микрофон.
— Первое, разорвать дипотношения, и вывезти персонал. Второе — освободить наших моряков и судно, силовой операцией. Третье — внести воды Норвегии в запретную зону, и разорвать все совместные договоры, о разграничении вод. Четвёртое. Не принимать никаких обращений и нот от их правительства, потому как они реально обезьяны. Ну и последнее, всю историю наших взаимоотношений коротко описать в брошюрке, которую издать на паре десятков языков, и разослать по дипломатическим ведомствам разных стран.
На какое-то время за большим овальным столом воцарилась тишина, и первым её нарушил министр иностранных дел Громыко.
— Ну, так-то правильно. — Он с интересом посмотрел на Никиту. — Пустить слона в посудную лавку, хотя бы разок, чтобы знали каково это.
— Знали и боялись. — Бухнул председатель КГБ.
— А то охренели совсем. — Добавил генеральный секретарь.
— Так что, принимаем? — Косыгин обвёл присутствующих взглядом. И увидев поднятые руки, кивнул. — Единогласно.
Конечно норвеги ждали резкого ответа. Но никак не вторжения в воздушное пространство пяти скоростных кораблей, сначала зачистивших персонал тюрьмы где, держали моряков, а после спаливших управление береговой охраны, где стоял сейнер Удачливый.
Уже на обратном пути, сейнер попытались торпедировать силами подводной лодки норвежского флота, и зачем-то примкнувшей к ним британской. И торпеды, и сами лодки тут же утопил Никита с борта своего корабля, прикрывавший всю операцию сверху.
Шум в мире состоялся изрядный. Но все в итоге склонились к тому, что нехрен злить русских, и пускать им дым в лицо. А британцы вообще сделали вид, что никакой подводной лодки не было, что устроило всех, кроме семей подводников, чьи мужья, братья и сыновья стали разменной монетой в политическом торге.
А вот кардиналы Ордена Сияния Истинной Веры, или как их в среднемирье называли «светлячки» вообще не любили соглашения, полагая их позицией слабости. А точнее, всегда тщательно скрывали сам факт таких соглашений, декларируя перед всеми несгибаемость веры, и силу духа. Но в случае с непонятно откуда взявшимся еретиком, пользующим узоры с изрядной долей энергии изнанки, всё выглядело предельно просто. Договариваться тут не с кем, еретика никто не прикрывал, и на конклаве, отцы церкви единогласно приняли решение объявить пока ещё неизвестного врагом мироздания, и пустить по его следу, для поимки, после чего провести тщательное дознание, и публичное покаяние с принятием служения в Церкви или показательную казнь, в назидание всем колеблющимся душам.
Луго а Сори, младший кардинал второй (сыскной) службы, тайного апостольства, получил распоряжение от конклава, в ту же минуту, когда оно, заверенное личными печатями всех двенадцати кардиналов ушло в секретариат, и там «принято к сведению» Первым Паладином.
Теперь оставалось совсем немного. Сама процедура такой поимки не отличалась сложностью. Расставлялась ловушка в одном из миров подконтрольных Ордену, и там, шёл достаточно простой отсев попавших туда случайно или по недомыслию, что кстати, приводило порой к весьма интересным результатам.