Чернильные души (СИ)
– И что? – глаза Радика блестели, он выглядел так, словно у него была лихорадка и температура под сорок. – Разве этими пятнами можно заразиться?
– А если да? – Соня смутилась и от этого говорила резче, чем могла бы. – Ты мог бы хотя бы спросить! Уж это я могла бы тебе рассказать!
– Мне всё равно, – тряхнул головой Радик и обошел стол, становясь рядом с Соней. – Даже если заражусь. Но ты напрасно считаешь, что не можешь мне рассказать всё. Потому что это не так, ты можешь. Ты можешь и должна. И вместе мы обязательно что-нибудь придумаем, потому что не может оно просто вот так закончится. Не может!
– Проблема в том, что рассказать я тебе почти ничего не могу, – Соня тоже поднялась на ноги, но лишь для того, чтобы скрыться за дверью холодильника. Сделала вид, что ищет что-то в нем, и заодно дала себе небольшую передышку. – Есть кое-что, доступное только тем, кто уже заражен. И мы все клянемся не обсуждать это с другими.
– Даже по секрету? – спросил Радик, берясь за дверцу холодильника прямо рядом с её пальцами и тоже заглядывая внутрь, хоть и с другой стороны.
– Даже так, – Соня неожиданно поняла, что думать о том, что ей, возможно, придется убить человека или как минимум, присутствовать при его смерти, не так страшно, как о влюбленном в неё Радике. А то, что он влюблен и, похоже, далеко не первый день, можно было догадаться. И одно дело целоваться с Эдиком, симпатичным, которому она вроде как правда нравилась, но влюбленный одноклассник? Это было слишком. Всё было слишком. Слишком мало времени для того, чтобы разобраться. Всё происходило слишком быстро.
Против своей воли она снова вспомнила омерзительные прикосновения незнакомцев в парке. Что если Радик – это её последний шанс почувствовать себя любимой, а не использованной? Понять, что же всё-таки все находят в этих отношениях и сексе?
Она закрыла холодильник и сделала крошечный шаг к Радику, и этого оказалось достаточно, чтобы он просиял и сам двинулся ближе, прижимая обеими руками к себе. Его глаза были до того счастливыми, что Соня даже усомнилась, видит ли он вообще её безобразное пятно. Вроде бы должен, но он ни на мгновение не останавливал взгляда на пораженной щеке, не отрывая взгляда от её глаз. А потом поцеловал. Снова.
Этот поцелуй был нежнее и спокойнее, словно Радик уже был уверен в её положительном ответе, даже не задав ни одного вопроса. Впрочем, Соня и не собиралась возражать. Радик был старым знакомым, даже почти другом. С ним было проще. К тому же вряд ли иначе она провела бы ночь лучше, чем рыдая до тех пор, как не уснет.
Смущало её только одно. Если судить по поведению Эдика, он был опытным в таких штуках, и Соне требовалось только плыть по течению и позволять ему руководить. С Радиком такой уверенности не было, а сама Соня очень смутно представляла, как и что должно происходить. В книгах и фильмах, что ей попадались, всё случалось само собой. Но у неё так обычно не получалось. За всю жизнь только чернильное пятно у неё появилось само по себе, всё остальное давалось с трудом. Даже целоваться она научилась только-только…
– Ты дрожишь, – хрипло произнес Радик, отрываясь от её губ. И Соня решилась.
– Я просто всё еще мерзну, – шепнула она, ближе прижимаясь к нему, и добавила. – Давай продолжим разговор в кровати?
Мысленно она выругалась. Звучало красиво и почти соблазнительно, и, если бы она сказала «постели», а не «кровати», так оно бы и оставалось. А так, хоть и оставались шансы, что Радик поймет её правильно.
Она повела его в мамину спальню, где еще со времен её отца оставалась роскошная двуспальная кровать, и первая нырнула под одеяло. Всё-таки она и впрямь очень замерзла, натянув после душа на себя один лишь халат.
Одноклассник оправдал её опасения, скромно усевшись на край постели и уставившись себе под ноги.
– Ты меня греть собираешься? – недовольно спросила Соня, которая и сама достаточно переживала о том, что они собираются делать, чтобы думать еще и за Радика. В конце концов, кто тут мужчина, она или он? Под одеялом она окончательно поняла, насколько сильно замерзла, и сейчас боролась с желанием завернуться в него как в кокон.
8 глава
Радик еще колебался, когда Соня вспомнила про кошмары и чудовищ. Пусть Эдик считал, будто об этом тоже нельзя говорить, но сама она об этом узнала от бабушки. К тому же Радику не грозила эта опасность, и с ним и впрямь можно было обсудить, существуют ли эти чудовища на самом деле, или просто плод фантазии перепуганных умирающих.
– Получается, их видят только пятнистые? – фокус удался, Радик отвлекся на новую задачку и безропотно дал себя затащить под одеяло. Правда, снял только штаны, да и то пробормотал что-то под нос вроде «уличные, грязные» и всё. Но это уже было неплохо.
– Не просто пятнистые, а те, кто уже почти исчез, – странно, когда Соня рассказывала это Эдику и слышала его подтверждение, страшно ей не было ни капельки. А сейчас стало жутковато. И она по-настоящему, а не понарошку испугавшись, прижалась к Радику покрепче. Темнота за окном почему-то начала казаться густой, словно живой.
– Ты что-то видишь? – её переживания не прошли незамеченными, и Радик тоже уставился в окно. – Прямо сейчас?
– Нет, – Соня попыталась рассмеяться, но вышло не очень убедительно. – Я не вижу по-настоящему, если честно. Но когда мама с бабушкой уезжали, мне казалось, будто кусок пространства занят чем-то невидимым, там даже снег падал совсем иначе.
– Звучит жутко, – Радик снова посмотрел в окно, а потом прямо на неё. – Соня, что ты делаешь?
Та замерла, не убирая руки с пуговиц на рубашке Радика.
– Пытаюсь тебя соблазнить? – неуверенно произнесла она, посчитав, что лучше уж он рассмеется из-за её неловких попыток, чем разозлится на глупое вранье. Не вышло.
– Зачем? – кажется, она его напугала. Он даже отодвинулся на край кровати, правда, хотя бы не вскакивая и не убегая. И чем она постоянно пугает парней, интересно?
– Ты же сам говорил, что я тебе нравлюсь, – она против воли коснулась фиолетовой щеки и тут же отдернула руку. – И что это не имеет значения. Оно правда не заразно, или ты мне не веришь?
– Я верю, – Радик всё-таки поднялся с постели и повернулся к ней спиной. Плохой знак. Соня прикусила губу и посильнее закуталась в одеяло. Может, её лицо всё-таки более уродливое, чем ему казалось изначально?
– Тогда почему? – она заставила себя продолжать, хотя горло перехватывало, и хотелось разреветься. Нет уж, если она не начала реветь раньше, сейчас точно не станет.
– Слушай, – Радик так и не повернулся к ней лицом, и Соня тщетно пыталась понять, какие эмоции он сейчас переживает. С затылка многого не спросишь, а то, что спина казалась напряженной, так оно может и от раздражения. – Еще сегодня днем ты не вспоминала обо мне и даже не подозревала о моих чувствах. А сейчас… это. Что изменилось?
Он наконец-то повернулся, и его лицо – словно окаменевшая маска! – выбесила Соню больше, чем она могла вообразить.
– Что изменилось? – прошипела она, вскакивая на ноги прямо на постели. Кажется, халат местами задрался и распахнулся – то-то Радик быстро отвел взгляд, уставившись на свои ноги, ей было всё равно. – Мне недолго осталось, вот что изменилось! У тебя есть куча времени, ты можешь ждать и тянуть сколько угодно, ты можешь мечтать о будущем и строить планы, но у меня ничего этого нет!
Она не заметила, как сорвалась на крик, и того, что Радик смотрит сейчас на неё не отрываясь, тоже. Перед глазами всё поплыло из-за слез.
– У меня ничего уже не будет, – почти прошептала она, обессиленно садясь на кровать. Этот вопль словно забрал все её силы и даже голос. – Свиданий и цветов, походов в кино. Я не собиралась замуж, знаешь? Но сейчас мне обидно, что я и не смогу выбирать, планировать мне свадьбу и детей или нет. Это пятно решило всё за меня.
– Это не совсем так, – Радик вцепился рукой в волосы, словно раздумывал, выдрать клок или просто так замер. – И знаешь, ты совершенно права. Может, я эгоист, но я не хочу торопиться и пропускать всё это и позволить пропустить тебе. Прости.