Песочные часы

Дальше.
Несколько серег, тоже римских, монетки эпохи Адриана, части обрядовых сосудов, еврейские сосуды, одна менора, все не очень ценное, по крайней мере, по его словам.
Он показал вам фотографию сына?
Он показывал мне много его фотографий, разного времени. Фотографии были в большом зеленом бархатном альбоме, с металлическими уголками.
Вам не кажется, по фотографиям, что этого человека, то есть Мейера-младшего, археолога, вы уже где-то встречали?
Думаю, что не встречал.
Как он выглядит?
Среднего роста, с животиком, выпяченная нижняя губа, широкий мясистый нос, коротко подстриженные жесткие волосы, очки в металлической оправе, густые брови, короткие руки, небрежно одет.
Походка?
Этого я вам сказать не могу.
С каких пор знакомы господин Мейер и ваш племянник Жорж?
Не знаю. Мейер мне только сказал, что они с Жоржем уже довольно давно обмениваются некоторыми товарами повседневного спроса.
О каких товарах идет речь?
Не знаю.
Знаете ли вы некую госпожу Фишер из Нови-Сада?
Да.
Когда вы ее видели последний раз?
Где-то шестнадцатого или семнадцатого марта этого года, через день или два после моего приезда в Нови-Сад.
Зачем вы приехали в Нови-Сад?
Я хотел отправить вещи, которые у меня там остались: два шкафа с постельным бельем.
Чем занимается госпожа Фишер?
До недавнего времени она занималась продажей гобеленов, постельного белья с вышивкой и шаблонов для вязания крючком и вышивания.
Вы сказали, до недавнего времени?
Да. Теперь она больна и плохо видит. Недавно она перенесла нервное потрясение.
Что с ней случилось?
Не знаю. Она об этом ничего не сказала. О ее болезни я узнал от привратницы, которая отперла мне ворота.
Опишите лавку госпожи Фишер.
Это маленький магазинчик; он находится во дворе дома, три на два, с одним окном, которое когда-то наверняка служило витриной. В стеклянном прилавке, где раньше лежали образцы, сейчас только объявление, написанное чернильным карандашом, что на очень выгодных условиях продаются диван, два кресла, зеркало, комод, плита. Изнутри окно было затемнено синей упаковочной бумагой и занавеской из одеяла, поэтому в доме был полумрак, а комнату освещала только одна свеча. Когда я вошел, хозяйка зажгла газовую лампу.
Что находится в этом помещении?
В углу посеребренная печь, у окна раскладной стол, на котором лежат ножницы, подушечка с иголками и булавками, бумажные образцы вышивок и разноцветные лоскутки, а также простые нитки, шелковые нитки, шпульки, ленты, бахрома, кружева; на другом столе, ломберном, находится еще одна лампа, незажженная, замызганная колода испанских карт, обрывок картонного цилиндра с куском кретона; по стенам развешены кухонные полотенца, в тонкую голубую клетку, со сценами повседневной жизни: хозяйка поднимает крышку кастрюли, из которой идет ароматный пар, а муж улыбается, держа за спиной букет роз. Эти мотивы появляются в многократных повторах, идентичных; прикрепленными к стене кнопками, наброшенными на спинки стульев, на швейную машинку, на столах, в виде скатертей.
Вы знали ее мужа?
Да. Он был коммивояжером, на фабрике кисте-щеточных изделий Weiss&Comp, но попутно продавал и вышивки, и шаблоны для вышивок своей жены, то есть госпожи Фишер.
В каких отношениях вы были с упомянутой фирмой?
Я был одним из совладельцев. После судебного процесса, который возбудил против меня Вайс, я потерял весь свой капитал, вложенный в это дело.
Что вы производили?
Кисти.
Кроме кистей?
Ничего. Только кисти — штукатурные, малярные, для художников, для косметики и тому подобное.
Что вы подразумеваете под этим «и тому подобное»?
Стальные щетки, щетки для уборки, помазки для бритья. Да, и помазки для бритья.
Вы разговаривали с госпожой Фишер о Мейерах?
Нет. Не помню.
Есть ли еще какой-нибудь вход в мастерскую, кроме того, который вы упомянули?
Есть только одна дверь, она открывается наполовину, потому что ей мешает диван.
Опишите диван.
Обыкновенный старинный диван со спинкой, обитый плюшем, который когда-то, несомненно, был красным, а теперь совсем выцвел и залит воском, спермой или кровью. Позже госпожа Фишер набросила на спинку и на весь диван упомянутые образцы для вышивки.
 
Почему она это сделала?
Давид Фишер, ее муж, покончил с собой на этой оттоманке. След от пули, которая прошла через его затылок, до недавнего времени можно было увидеть на спинке в виде большой дыры.
Вы видели в квартире госпожи Фишер мужские вещи? Вы меня понимаете? Мужские ботинки, бритвенные принадлежности, пальто, шляпу и тому подобное?
Нет, ничего подобного я не видел.
Подумайте еще раз!
В одном застекленном шкафу, за грязной занавеской из ткани для полотенец, и с тем же самым рисунком, нанесенным голубым цветом, находились вещи, которые условно можно было бы назвать мужскими, не только потому, что они принадлежали господину Давиду, ее покойному мужу, но и потому, что эти вещи по своей природе, так сказать, мужские: янтарный мундштук, серебряная табакерка для нюхательного табака и еще какие-то мелочи.
Вы что-то не назвали?
Здесь было еще несколько молитвенных ремешков тфилин, свиток Торы и инструменты.
Какие инструменты?
Ножи всех размеров, уже немного заржавевшие, хотя, как мне кажется, госпожа Фишер их бережно хранит. Когда она мне их показывала (а она делает это в каждый мой визит), то всегда протирала их грязным полотном для вышивок, дыша при этом на светлые стальные острия.
Сколько было этих ножей?
Не меньше десятка.
Какова была роль и назначение этих ножей?
Ее супруг, покойный Давид Фишер, был шойхет, резник, в некотором смысле ритуальное лицо, уполномоченное закалывать животных для еврейской трапезы.
Какого-нибудь ножа не хватало?
Не могу знать.
Почему госпожа Фишер вам их показала?
Это было, как я уже говорил, частью обычной церемонии, при каждом визите. То есть, она открывала эту витрину людям, достойным доверия, и старым друзьям своего мужа, и таким образом включала в беседу покойного Давида. Она ставила два стула перед застекленным шкафом, поднимала занавеску и начинала беседу с вами. Потом в какой-то момент, держа в руках янтарный мундштук или серебряную табакерку, или протирая тряпкой ножи, она вдруг начинала обращаться к Давиду, совершенно естественно, как будто он здесь: разве не так, Давид, помнишь, Давид, ты абсолютно прав, Давид.
Вы уверены, что она обращалась именно к нему, к своему покойному мужу?
Абсолютно уверен.
То есть, вы утверждаете, что это были мясницкие ножи?
Да.
Разве вы не сказали только что, что господин Фишер был коммивояжером?
Это было гораздо раньше. Эти два занятия, при известных условиях, не исключают одно другого.
Что значит — при известных условиях?
То есть, в исключительных условиях. В последнее время все труднее найти кого-нибудь, кто мог бы выполнять обязанности резника. Для этого все-таки недостаточно быть просто умелым мясником. А с другой стороны, это ремесло почти не приносит денег. Все меньше тех, кто придерживается старинных обычаев. После смерти господина Глезингера единственным возможным кандидатом на место шойхета был господин Фишер. Правда, он не был мясником, но обладал всеми прочими качествами: он был верующим и старой синагогальной крысой, законы знал наизусть (этому он обучился у своего отца), а к тому же занимался препарированием птиц, поэтому анатомия животных ему была известна и раньше.
Почему вы раньше не сказали, что господин Фишер занимался этим ремеслом?
Я сказал.
Вы сказали, что он был коммивояжер.
Я думал, что это, второе, неважно.
Предупреждаю вас: все важно.
Я, собственно говоря…
Вернемся к вашему племяннику Жоржу. Вы сказали, что вы с ним в ссоре.
Да.
Тем не менее, вы живете под одной крышей.
Я, по собственному желанию и из потребности в независимости, отделился от домохозяйства сестры. Теперь я живу со своей семьей в так называемой пристройке, которая, ни что иное, как бывшая конюшня.