Потерянное дитя (СИ)

А потом. Они сломались. Разбились. Сорвались.
Ситуацией воспользовался ублюдок профессор, который подтачивал и так нестабильную Лупе против Вика. Падение и паршивое состояние Лупо совсем сорвало крышу его сестре, и та от одного толчка французского профессора набросилась на Вика. Скрутить девушку проблем не было, а потом предстояли разборки, от которых девушку охватила всепроникающая ярость, — тварь, что стояла за похищением Инны, отметилась и в школе, намереваясь сделать больно другим близким Вика.
Такого она уже простить не могла. В прошлый раз ее остановили, в этот же раз никто не мог встать на пути — даже Реборн, который только посмотрел на ученицу, спрятал глаза за шляпой и указал дорогу.
Жаль, что убить тварь ей не дали. Тот пугающий подчиненный Савады остановил ее, сказав, что такие вопросы решает суд, как бы не хотелось забить ублюдка до смерти. Но после суда, он пообещал, что Вик может и забить…
К слову, этот пугающий японец понравился Вик — он был понимающим.
А Кристина… хоть она с первого дня и следила за Виком, но это никак не приносило дискомфорта — раздражающие одноклассники бесили сильнее, чем внимание блондинки. Правда, лезла она под руку не вовремя, либо вовремя — все-таки потом, после ее попыток заговорить, когда Вик была на взводе, становилось чуть легче.
На это и поставила девушка — ей становилось спокойнее. А Дождь — это ведь спокойствие, так ведь?
В приободренном состоянии Вик двигалась по пустым коридорам, рассматривая картины на стенах, редкие статуи и горшки с растениями в нишах. Около изображения мужчины, на которого был похож отец, подросток чуть задержался, рассматривая работу мастера.
Риккардо ди Вонгола. Секондо.
Придя к выводу, что это был возможный предок, Вик пошла дальше.
Но резко остановилась на повороте коридора, где интуиция рывком заставила замереть и насторожиться. И в следующее мгновение с громким криком на нее налетел ревущий лохматый и черноволосый ребенок лет одиннадцати.
Последнее, что она услышала, было:
— Ты идиот! Ламбо великолепен!
После толчок, какой-то хруст и пространство затопил уже знакомый розовый дым.
Приготовившись к чему угодно, помня прошлое путешествие, девушка совсем не ожидала оказаться на маленькой и тесной кухне с обшарпанными серыми обоями, маленьким грязным столом и желтой от запекшегося жира печкой, не говоря уже о горе посуды в раковине.
— Пиздец, — выдохнула Вик, понимая, что оказалась в кухне, где была последний раз десять лет назад.
***
Ламбо был в ужасе, когда из дыма перед ним возник маленький и худенький четырехлетний ребенок, который с не меньшим испугом смотрел на мальчишку.
Малыш замер, будто окаменев, а в темных глазах начали собираться слезы.
— Стой здесь! — вскинул руки паниковавший Бовино, абсолютно не зная, что ребенок перед ним не понимал ни слова, отчего пугался еще сильнее. — Я сейчас! Никуда не уходи!
И, собрав разбитое устройство между ними, Ламбо убежал куда-то вглубь дома.
Малыш остался один посреди огромного коридора в неизвестном месте, от которого веяло ледяной опасностью. В одной лишь грязной майке, бледно-желтых шортах и босиком.
От страха ребенок начал задыхаться и отступать, пока спиной не наткнулся на стену, а перед глазами округа не расплылась от слез.
***
Занзас сидел в гостиной и морально отдыхал, когда интуиция буквально скрутила его волной ужаса. Мужчина подскочил на ноги, тяжело дыша и пытаясь понять, что произошло.
Что это, нахуй, было?!
Он выскочил в коридор, готовый ко всему — будь то даже вражеское нападение. Но летняя резиденция Вонголы тонула в тишине. По крайней мере, это крыло.
Босс Варии осторожно двинулся по коридору, прислушиваясь к округе и идя на зов интуиции.
Пролет. Второй этаж. Пафосные картины прежних боссов Вонголы. Поворот.
Дыхание перехватило, а сердце сжало в тиски.
Столько боли и страха он никогда не чувствовал.
Малышка сидела у стены и молча давилась слезами, сжавшись в маленький комочек. Ее всю трясло.
Стараясь еще сильнее не пугать ребенка, Занзас медленно и осторожно приблизился, не отрывая взгляда.
 
Господи, он когда-то говорил, что с радостью бы вернулся в прошлое? Сейчас оно к нему постучалось, и мужчина даже не знал, что делать!
Перед ним явно неадекватная от паники девочка, которая чудо если услышит его. Нельзя было просто взять ее на руки, он чувствовал, что нельзя, как бы ни хотелось прижать к груди, согреть и успокоить. Как ее, так и себя.
Первым делом надо было озаботиться ее состоянием и комфортом, а уже потом искать виноватых и разбираться с ними. А еще Занзас верил, что его дочь там, в прошлом, сможет разобраться в ситуации.
— Вика, — тихо и максимально мягко как мог позвал и присел на колено в метре от ребенка.
Чуть запыхаясь, с дальней стороны коридора выскочил Савада и резко затормозил, проехав по гладкому полу в лакированных туфлях. Он в испуге посмотрел на Занзаса и ребенка, комком сидевшего у стены. Мужчина обернулся на Десятого, который тоже ощутил ужас маленького Неба и не смог остаться в стороне, когда интуиция буквально тащила его сюда. Взглядом Занзас посылал Саваду куда подальше в пешее, и чтобы тот прихватил с собой остальных, кто подтягивался в этот коридор — спешные шаги эхом раздавались, чем сильнее пугали и заставляли вздрагивать малышку, заходясь в новых приступах сдавленного плача.
— Ламбо! — понимая, что произошло, Тсуна разозлился.
Похоже, Бовино столкнулся с Виком. Базука вышла из строя и поменяла подростка не с будущей версией, а прошлой. Зная такие случаи… это все надолго.
В среднем — на неделю.
— Такое состояние может занять неделю, — произнес Тсуна и развернулся.
Единственное, что он мог сейчас сделать и чем помочь — это разогнать любопытствующих и найти Ламбо. Но любопытными занялся Такеши, что последовал за Десятым, заметив беспокойство того, и друзья Вика, которые быстро сориентировались, помогая Ямамото. Лишь Кристина слегка замялась, украдкой смотря на мужчину и малыша у стены, но потом влилась в общую суету.
Занзас сосредоточился на ребенке. Короткие лохматые волосы, явно острижены чьей-то неумелой рукой. Взгляд цеплял и фиксировал маленькие белые шрамики на острых коленках, линию светлевшего синяка на предплечье, как и на ступнях вместе с коркой от рубцов на пальчиках. Кожа была болезненно-бледной, как и худоба. Смотря тогда на фотографии, это не так сильно бросалось в глаза, как в реальности — все было намного хуже, отчего мужчина тихо зверел, но старался держать ярость в узде.
Не сейчас.
Он не хотел пугать ребенка.
— Не бойся, — тихо говорил он на русском, напряженно наблюдая, как сотрясалась от плача девочка, глотала слезы, но не проронила ни звука, а у самого внутри все болезненно переворачивалось. — Ты в безопасности. Тебя никто не обидит.
Мягкое и теплое воздействие Небесным Пламенем, что тянулось от фигуры мужчины в сторону малышки, даря умиротворение, уверенность и поддержку.
Плач медленно сходил на нет, и вот девочка лишь всхлипывала и терла глазки, да начала икать. Как по мановению руки рядом с Занзасом возникла пачка бумажных салфеток и стакан с водой.
Вонгольский Туман явно держался недалеко.
Мужчина слабо улыбнулся, когда девочка, наконец, увидела его, забавно вскинув брови и икнув.
— Здравствуй, Вика, — произнес он и протянул несколько салфеток. — Давай мы тебя приведем в порядок.
Малышка лишь отшатнулась от чужой руки и раскрыла испуганно рот, снова икнув и прижав к груди ручки.
— Тихо-тихо, не бойся, — Занзас отступил и вскинул руки.
 
Как же тяжело…
— Я тебя не обижу, — мягко говорил мужчина. — Я твой папа.
Девочка удивленно распахнула темные глаза.
— П… правда? — икнула и шмыгнула носом.
Он слабо улыбнулся и кивнул.
— Ты… не лжешь, — прошептала девочка и ладонями растерла по щекам слезы.
Мужчина снова протянул ей салфетки, и после наблюдал за неуклюжими попытками вытереться, размышляя, что умыться все-таки ей не помешает.