Порочная королева (ЛП)

— Есть еще какие-нибудь фотографии, которые я еще не видела?
Он наклонился вперед, сцепив пальцы под подбородком, и задумался.
— Возможно… в моем кабинете может быть одна или две.
— Могу я их увидеть? — Мне не нужно было притворяться, что я в восторге. Даже если бы на фотографиях был не мой отец, они были бы из того времени, когда он был жив. Когда он был счастлив. Когда у него было все, ради чего стоит жить.
  
Поднявшись на ноги, он кивнул мне одним кивком и двинулся вокруг дивана к двери. Как только он скрылся из виду, я сделала глубокий, прерывистый вдох, открывая пакетик. Чувство вины закружилось во мне, но я подавила его, напомнив себе об эндшпиле (Заключительная стадия шахматной игры), когда порошок упал в стакан с бурбоном, почти сразу растворившись в жидкости, и лишь едва заметный осадок упал на дно стакана. Делая глубокие вдохи, пытаясь остановить свое сердце, я сосредоточилась на том факте, что его напиток был такого темного цвета, что он не заметил бы ничего плохого. Хэлли заверила меня, что наркотик не имеет ни вкуса, ни запаха, и я ей доверяла. Возможно, я не должна была, но я сделала это. Как ей удалось раздобыть его для меня… Я даже не хотела знать. Как она сказала мне: "Не рассказывай мне никаких подробностей. Не спрашивай, и я не спрошу".
Минуту или две спустя мой дядя вернулся с двумя фотографиями, зажатыми в руке.
— Держи. — Он передал их мне. — Твой отец, сразу после того, как получил Камаро, и мы оба отдыхали с бабушкой и дедушкой, в год, когда у них был самый сильный снегопад за всю историю наблюдений.
Я изучала фотографии, жадно впитывая детали. Мой отец был так молод.
Я так по нему скучала.
На фото Camaro был в идеальном состоянии, блестящий и новый. У меня в горле появился комок, когда я увидела, какой счастливой выглядела семнадцатилетняя версия моего отца, прислонившаяся к капоту с ключами в руке и широкой улыбкой на лице. На другой фотографии ему было около семи или восьми лет, он был закутан в толстую куртку, шляпу и перчатки, рядом с ним кривобокий снеговик, а по другую сторону снеговика — мой дядя.
Я была так поглощена тем, чтобы запечатлеть каждую деталь обеих фотографий, что чуть не пропустила, как мой дядя поднял свой стакан и осушил его.
Это было сделано, но сработает ли это? Взяв в руки фотоальбом, я начала медленно перелистывать страницы. На другом конце дивана дыхание моего дяди стало тяжелее, и его веки начали опускаться.
И тогда это было сделано.
Он спал, его грудь поднималась и опускалась медленными, устойчивыми движениями.
Едва осмеливаясь дышать, я поднялась с дивана и на цыпочках подошла к двери.
Теперь пришло время получить ответы на некоторые вопросы.
36
У меня болели ноги. Мы были снаружи, казалось, несколько дней, или, может быть, время просто работало по-другому, потому что оно пыталось продлить неизбежное. В этой части города на улицах Блэкстоуна было небезопасно, особенно ночью. Трое таких беспризорников, как мы, были десертом для гребаных хищников.
Я крепче сжал перочинный нож. В этом не было ничего необычного. Годы общения с накачанными любовниками Тиффани научили меня, что лучше спать с одним открытым глазом, когда я остаюсь с ней.
— Эрик! — Я услышал далекий крик. Наши голоса были хриплыми от криков весь день, и я не мог различить, был ли это Кэл или Мэтти. Я просто знал, что, вероятно, звучал так же, как и они. Напуганный, отчаявшийся, чертовски злой.
— Эрик! — На этот раз я закричал, чертовски желая, чтобы это звучало громко, но мой тон был хриплым.
— Заткнись уже нахуй, — крикнул кто-то еще. — Твой маленький парень не вернется домой.
Я начал убегать. Я не мог видеть из-за слез. Только когда я был в конце переулка, я понял, что это не просто мой плач, но и дождь.
— Что ты сказал? — мои зубы стучали от холода.
Там был мужчина, прислонившийся к стене. Его одежда была черной от грязи, а в ботинках были дыры. Это было похоже на взгляд в далекое будущее. Если бы мы не взяли себя в руки, мы могли бы стать бездомными.
За исключением того, что он что-то поднес ко рту. Это была сороковка самого дерьмового пива, и я почувствовал отвращение. Если у него было достаточно денег на это дерьмо, у него были средства собрать его.
— Заткнись, — сказал мужчина. — Вы, молодые парни, думаете, что можете ходить по городу, крича и требуя дерьма.
Я прижал перочинный нож ближе к груди и шагнул к мужчине.
— Ты видел мальчика примерно моего возраста?
Мужчина сделал глоток пива, а я терпеливо ждал, молясь Богу, чтобы у него были для меня ответы. Нам нужна была всего одна крошка, потому что Эрик не мог просто взять и уйти от нас. Мы все делали вместе, и никто из нас не знал, что он ушел в тот день.
— Сэинт!
Моя голова повернулась к началу аллеи. Я увидел две фигуры, двигающиеся в нашу сторону. Это заставило меня чувствовать себя более непринужденно и увереннее.
Я подошел к старику и сунул перочинный нож в штаны, зная, что Кэл и Мэтти были здесь и прикрывали мою спину. Я полез в другой карман и вытащил десятку, которая была мокрой от дождя и моего пота от беготни по всему городу. Это было все, что у меня было; все, что у меня, вероятно, будет какое-то время, поскольку Тифф никогда не давала мне денег.
— У тебя есть какая-нибудь информация для нас? — спросил я, чувствуя, что мои братья стоят у меня за спиной. Я помахал десятидолларовой купюрой, как красным флагом, дразнящим быка. Для некоторых это было пустяком, но для тех из нас, кто проходил мимо, то, что мы находили на улицах, было либо несколькими блюдами, либо подпитывало наши пристрастия.
Мужчина жадно потянулся к купюре, но Матео пнул его обратно.
— Возьмёшь, только если ты что-нибудь знаешь, — добавил Кэл холодным тоном.
Бродяга уставился на нас, когда встал. Дождь лил сильнее, и мы все промокли. Он легко возвышался над нами. Я знал, что Кэл и Матео были готовы встретиться с ним лицом к лицу, если он посмеет украсть деньги без информации.
— Два дня назад я видел мальчика выше тебя, — он указал на меня, — и ниже его. — Его рука потянулась к Кэлу. Черт. Это должен был быть Эрик. — Он был тощим, с растрепанными волосами. Он прошел мимо, пересчитывая какие-то купюры. Если вы спросите меня, это был глупый ход с его стороны.
Что за черт? Считал деньги? Откуда Эрик вообще мог взять деньги? И это было глупо. Его легко могли ограбить, но если бы это произошло, он бы закончил избиением и был бы найден к настоящему времени, верно?
— Что еще? — Каллум подтолкнул.
— Я последовал за ним. — Мужчина пожал плечами, как будто это не имело большого значения.
Матео сразу же шагнул вперед, направив на него свой перочинный нож.
— Ты причинил ему боль?
Мы не испугали этого человека. Мы были детьми. Он оттолкнул Матео и выхватил деньги у меня из рук.
— Он встретился с какой-то сукой и отдал ей все деньги, — выплюнул он в нас, прежде чем уйти.
Мы трое были слишком ошарашены, чтобы последовать за ним.
— Это не имеет смысла, — сказал Матео через несколько секунд.
— Откуда у него деньги? — Я спросил.
— Его отец? — Спросил Каллум. — Его старик дал ему денег. Обещал забрать его из приюта.
  
Я фыркнул со слезами на глазах. Где сейчас его отец, а? Куда, черт возьми, подевался Эрик?
Мы продолжали искать в Блэкстоуне ответы, которые, вероятно, уже были смыты дождем. Было поздно, и мы втроем нарушили правила приюта. Не то чтобы нас это волновало. Пока мы дышали, мы делали все возможное, чтобы найти Эрика.
Мы трое дрожали, наши желудки урчали от голода, но мы продолжали двигаться вперед. Мы переходили улицу, когда начали мигать огни.