Больше, чем товарищи по кораблю (ЛП)

От моего внимания не ускользает, и то, что я не смогла бы выглядеть настолько гламурно, как она сейчас, даже если бы попыталась. Она до смерти великолепна и одета как Харли Квинн. Конечно, одета громко сказано. Костюм идеальной девушки-пикапера. Я никогда не видела ее раньше, и мне бы хотелось, чтобы все так и оставалось.
Рука на моей спине исчезает, и я сразу же жалею, что слово "не в силах" означает именно это. Но я знала, что он уйдет. Мальчики всегда убегают, как только появляется что-то более блестящее.
Нет, это несправедливо. Пока я трачу все это время на ее осуждение, Том ждет, когда я приму решение, а я ничего не говорю.
Валентина в паре с садовником, а Мэддисон — с одним из качков из спортивного персонала. Дэниел сидит один на столе, покачивая ногами, но выглядит вполне довольным.
"Встаньте лицом к партнеру", — инструктирует Мэддисон.
Мы с Оскаром встаем и договариваемся о месте среди других тел. Невозможно избежать столкновения с окружающими нас людьми. Как, черт возьми, все здесь поместились? Это, должно быть, какой-то рекорд. Оскар стоит прямо перед двухъярусной кроватью, а я — напротив него, так что моя спина обращена к комнате.
"Вы уже знаете, как играть в "Мистер и миссис", не так ли?" — спрашивает она.
Ладно, игры для вечеринок. С этим я справлюсь.
"Но мы же хотим большего, верно?"
В ответ раздается хор "Да, черт возьми,!" и "Да, мэм!".
"Да. Мы будем голые, ребята!"
Игры секс-вечеринок. Да, похоже, это действительно происходит. Мне не обязательно оставаться.
Я могу просто уйти. Или подождать снаружи. И на секунду я думаю, что так и сделаю, но потом поднимаю глаза и вижу Оскара с его волосами цвета меда, точеной челюстью и голубыми глазами, сосредоточенными исключительно на мне, и я чувствую себя книгой, на которую он наткнулся в магазине. Я каким-то образом завлекла его своей обложкой; он пролистал аннотацию и сделал меня своей, и теперь мне остается только надеяться, что я оправдаю его ожидания. Он обещал заботиться обо мне, и я хочу дать ему возможность доказать это. Поэтому я остаюсь. Я хочу остаться. Пока что. Когда они начнут размахивать руками, я все переосмыслю.
"Я задам вопрос, и тот, кто ответит на него наиболее точно, получит от партнера предмет одежды".
Меня охватывает смесь страха и возбуждения. Челюсть Оскара пульсирует, он стискивает зубы.
" Если я спрашиваю "кто самый высокий из вас? то самый низкий человек в этой паре…"
Мэддисон делает паузу, ожидая, что мы начнем действовать.
Я встаю на цыпочки и берусь за верхнюю часть красной пуховой куртки Оскара. Мои руки скользят по его, пока я снимаю ее. Он наблюдает за мной с некой осторожностью, а пузырь тем временем снова окружает нас. Я тяжело сглатываю, когда меня осеняет, что, возможно, сейчас я увижу его всего. Хотя, думаю, вероятность того, что у меня случится сердечный приступ, гораздо выше, чем довести эту игру до конца. В любом случае, можно с уверенностью сказать, что эта игра станет моей гибелью.
"Мы не обязаны играть", — говорит Оскар, пронзая меня взглядом.
"Ты хочешь?" Пожалуйста, не сомневайся.
Он колеблется, но потом слегка кивает.
"Мы всегда можем…"
"Я знаю свой предел".
Оборвала я его с притворной самоуверенностью. Я понятия не имею, каков мой предел, да и ему не нужно этого знать. Я вступила на неизведанную территорию, и будь я проклята, если сейчас спрыгну с корабля.
"Оби, ты следующий".
Мэддисон передает роль ведущего ему.
"Кто самый смешной?" — спрашивает он.
Оскар встает на колени и снимает с меня одну из туфель.
"Видишь? Ты настоящий фут фетишист".
Он улыбается.
"И обувь, и носки считаются за одно, ребята. Мы уже не в школе", — поясняет Оби.
Я помогаю Оскару, смещая равновесие, пока грубый ковер не царапает мои ноги.
"Кто лучший исполнитель?" — спрашивает новый голос.
 
Несмотря на мой протест, Оскар снимает с меня кожаную куртку. Хоть я никогда и не видела его выступления, но знаю, что он профессионально обучен и совершил огромное турне по Великобритании — очевидно, он лучше меня.
"Кто здесь находится дольше всех?"
Я снимаю с него обувь.
"Кто лучше справляется со своей работой?"
Я снимаю его джинсовую куртку.
"Кто самый извращенный?"
Я оглядываю его с ног до головы, а затем приглашаю раздеться.
"Почему ты так уверена?"
Его тон любопытен, но в то же время соблазнителен.
"Не знаю. Просто в тебе есть что-то, что кричит о об этом".
"То, что у меня есть фут-фетиш, еще не делает меня извращенцем…"
"Так у тебя есть фетиши?"
Он быстро смиряется и тянется к передней части моих джинсов.
"А у тебя какие секреты?"
Жужжание медленно расстегивающейся молнии заставляет моё сердце трепетать. Ослепленная своей смелостью, я шепчу ему на ухо свой ответ, когда он придвигается ближе, его большие пальцы проводят по коже моих бедер, слегка цепляясь за пояс моих брюк. Он прикусывает нижнюю губу, закрывает глаза и делает глубокий вдох, собираясь с силами, чтобы стянуть тугую ткань с моей попы. Каждое нервное окончание оживает вслед за ним.
Черные стринги обнажают меня больше, чем мы оба были готовы, и когда он снова возвышается надо мной, я наслаждаюсь тем, как он безуспешно пытается выглядеть невозмутимым.
"Кто самый сексуальный?"
Я бью рукой по пуговицам на рубашке Оскара, пока он пытается снять с меня футболку.
"Не-а."
Я качаю головой.
Погодите, он считает меня сексуальной? Сексуальнее, чем он? Он должно быть шутит.
"Нет, ты не можешь просто…"
"Запрещаю", — тверже говорю я и тянусь вверх, чтобы стянуть ткань с его массивных плеч. Не пытаясь скрыть свой интерес, я изучаю его безупречно вылепленное тело и каждую крошечную веснушку, словно составляю карту своего собственного созвездия. Я даже не пытаюсь притвориться смущенной, что нахожусь в оцепенении, когда задается следующий вопрос.
"Кто лучше в постели?"
Мы с Оскаром зашли в тупик. Я точно знаю, как я веду себя в постели, но что касается его, кто может сказать? Я пока не двигаюсь с места. Он поднимает бровь и медленно качает головой. Внезапное видение его лица, зарытого между моих ног, делает меня слабой.
"Запрещаю".
Его голос настолько коварен, что почти рычит.
Господи, помилуй.
Я расстегиваю его брюки и, спуская их по его мускулистым ногам, опираясь на колени, чтобы помочь ему освободиться от них. Напряженный зрительный контакт, который он поддерживал до этого момента, прерывается только для того, чтобы избавить себя от неловкости. Когда он на мгновение отвлекается от меня, я украдкой заглядываю на его боксеры, и у меня перехватывает дыхание. Вот дерьмо.
Оскар ждет, пока я кивну, и только после этого снимает с меня футболку. Он постепенно изучает меня, а я заставляю себя не рассыпаться. Почему он ждал, прежде чем снять с меня верх? Уже должно быть очевидно, что я не двадцатиоднолетняя девственница. Разве что… Может, он немного би? Или, возможно, у него был экспериментальный период в театральной школе. А я-то думала, что он не может быть еще горячее.
"Кто в данный момент самый сексуальный?"
Мы оба в нижнем белье.
"Давай".
Я призываю его раздеть меня, но он не двигается. Оскар колеблется, явно что-то решая в своей голове. Он заглядывает мне за спину, потом наклоняется ближе, пальцами нащупывая застежку моего лифчика. Мое тело старается не подавать виду, но внутренне я кричу.
Сними это. Пожалуйста, Боже, сними его.
Его мягкая кожа прижимается к моей, когда он прижимается губами к моему уху. "Боюсь, я достиг своего предела, Чепмен".