Гражданская война (СИ)
— Последнее вызвало некоторое недовольство русского правительства месье Керенски, — заметил Пуанкаре.
— Плевать! — отозвался Клемансо. — Всё равно его уже нет. Да и раньше это правительство болтунов и неудачников было абсолютно бесполезным. Между прочим, русские ещё в пятнадцатом году официально согласились на создание Польского государства. Они, правда, имели в виду нечто вроде доминиона у наших союзников, с общим монархом. Но так как монарха в России больше нет, а русские явно намерены отказаться от своих обязательств перед союзниками и заключить сепаратный мир с бошами, о чем, как выяснила наша разведка, ведутся активные переговоры, я считаю, что Польша вполне заслуживает стать полностью независимой, и нечего разводить политесы с Петербургом. Сильная Польша, с приращениями на востоке, о которых поляки всегда мечтали, возможно и до границ 1772 года, станет отличной заменой русским в плане сдерживания тевтонов.
— Не могу спорить, — Пуанкаре с улыбкой поднял руки ладонями вверх.
— Аналогично, — вставил Ллойд-Джордж. — Освобождение народов от немецкого и русского господства, это священный процесс! Славяне в Австрии и Германии, западные окраины России — Польша, Финляндия и прочее, Кавказ, Туркестан... Там много всего.
— Как француз я бы хотел скорейшего освобождения Франции, — глухим недовольным ворчанием вмешался Фош. — Но как военный я должен признать правоту мсье Ллойд-Джорджа и генерала Пэтена. В сложившейся ситуации нам показаны не лобовые удары, а обходные манёвры. Надо бить там, где враг не сможет отразить наши удары, и выбивать самые слабые фигуры врага. Мы больше не можем позволить себе провалов или побоищ с невнятным результатом. Бить надо только наверняка!
— Поддержу! — кивнул Блисс. — Поражение наших войск от немцев и русских, показало, что они ещё не готовы к крупномасштабным операциям. Увы, но это факт. Прибывающие из Америки подкрепления нуждаются в усиленной подготовке к ведению современной войны. А затем в получении боевого опыта в локальных операциях. И только после этого их можно будет бросить в большую баталию с уверенностью в успехе. Я сообщил об этом в Вашингтон, президенту и новому военному министру.
— Мне всё это не нравится! — мрачно буркнул Робертсон. — Затягивание войны не ведёт ни к чему хорошему. Слишком дорого она нам обходится.
— Похоже, мы в меньшинстве, сэр Уильям, — поморщился Хейг. — И начальство с нами не согласно.
— С вашего позволения, господа, я закончу… — снова заговорил Пэтен. — Всё вышесказанное позволит нам лишить германский блок многих жизненно необходимых ему ресурсов, а также радикально сократить его резервы и уменьшить силы бошей во Франции. И вот тогда, собрав и обучив в Бретани несколько миллионов солдат, снабдив их всем необходимым, можно будет нанести врагу завершающий удар, от которого он уже не оправится. Конечно, было бы ещё лучше подготовить дополнительный удар на Итальянском фронте, создав угрозу тылам противника с юга, но к сожалению, недавние события в Италии не позволяют на это надеяться.
5Все посмотрели на до сих пор отмалчивавшегося итальянского премьера Витторио Орландо, которого, впрочем, после потери власти над Севером и «Сапогом» включая Рим, правильнее было бы назвать премьером Островной Италии. Грузноватый сицилиец под шестьдесят, в лице которого было нечто львиное, с пышной седой шевелюрой и такими же усами, сумевший благодаря происхождению сохранить власть на родном острове, а благодаря авторитету королевской династии, представленной регентом Эммануэле-Филиберто, удержать и Сардинию, впрочем предоставив обоим островам автономию для сохранения популярности, сделал скорбное лицо:
— Увы, синьоры, генерал Пэтен прав. Положение Италии можно охарактеризовать одной фразой: «Il grande catastrofe!» И во всём виноват этот договор, который мерзавец Муссолини получил от полковника Климоффа, растрепав о нём в своей газете всей Италии!
Итальянский премьер вылил щедрую порцию яда на союзников, весьма некрасивые действия которых во многом снимали ответственность с него и его правительства.
— Разумеется, и я, и принц-регент, и мой кабинет, и, несколько я знаю, его величество, как и вообще все здравомыслящие люди в Италии, уверены что это фальшивка, и что наши британские и французские союзники не могли поступить с нами так подло… — позволил себе саркастическую усмешку итальянец в строну англичанина и французов. — Но невежественным массам это трудно объяснить. Итальянцы — народ эмоциональный, когда появляются такие сюрпризы, нам трудно рассуждать трезво и взвешенно. Тем не менее, мы по-прежнему верны союзникам, делаем всё что можем, как подтвердил десант в Далмации, хотя, наши возможности ограничены, и надеемся на взаимность.
Все присутствующие прекрасно понимали, что Орландо не сомневается в подлинности обнародованного тайного англо-французского договора, но не хочет бросать открытое обвинение в предательстве союзникам, помощь которых ему необходима. В конце концов, не факт, что он удержал бы даже острова без помощи английского и французского флотов.
— О, вы можете быть уверены, господин премьер-министр! — Пуанкаре, вскочив, эмоционально протянул руки к Орландо. — Этот «договор» гнусная фальшивка, несомненно состряпанная Климоффым, или Анрио, или обоими, и я уверен что с помощью бошей, чтобы поссорить нас и обманув доверчивых Итальянцев ослабить Антанту! К сожалению, последнее у них получилось...
Сидевший рядом Клемансо, согласно кивая словам президента, мысленно проклял и Пуанкаре и своего предшественника Бриана, вместе с премьерским занимавшего кресло министра иностранных дел. Этот социалистический болтун, вечно бултыхавшийся как дерьмо в проруби, и стремившийся угодить всем, имел самое прямое отношение к упомянутому договору.
Что характерно, уступив в марте место старому идиоту Рибо (то что предыдущий премьер был младше на год, Клемансо не смущало), Бриан не присоединился и к революции USFL в Париже, сбежав с большинством парламентариев в Руан, а теперь отираясь в Бресте. Вообще–то, Le Tigre с огромным удовольствием отдал бы это вертлявое недоразумение в военный трибунал, как генерала Нивеля и с тем же результатом, но мешали серьёзные масонские связи Бриана.
«Чёрт с ним, пусть живёт, — подумал премьер Франции. — Хотя, конечно, стоило бы и его и этого дурака Пуанкаре поставить к стенке. Кто же подписывает такие бумаги, да ещё когда игра не сделана?! Есть ведь такая вещь как «джентльменское соглашение». И никаких бумаг! Хотя, это с русскими в таких делах можно не сомневаться. Или с теми же итальянцами. А джентльмены, как известно, хозяева своего слова... Наши идиоты захотели заручиться бумажкой, чтоб в случае чего припереть лимонников к стенке их подписью. Вот и припёрли! Нет, надо всё же приказать найти тех дипломатических крыс с Кэ-де-Орсе, которые при первых звуках восстания в Париже трусливо разбежались из министерства, спасая свои ничтожные шкуры, вместо того чтобы сжечь архивы, если уж не было возможности вывезти! И в трибунал! Пусть отвечают за всё!»
— Я согласен с каждым словом господина Президента! — вмешался тем временем Ллойд-Джордж, тоже мысленно проклинавший своего предшественника Асквита и его министра иностранных дел Грея. — Такого «договора» никогда не было, и не могло быть! Вне всяких сомнений, эта фальшивка вышла из рук гуннов, подбросивших её через негодяя Климоффа этому смутьяну Муссолини! Наша разведка сообщила, что во время пребывания русских в Швейцарии, там видели начальника немецкой военной разведки генерала Николаи. И хотя нет никаких данных о его встрече с Климоффым, совпадение подозрительное, согласитесь. Что касается обязательств данных Британией Италии при вступлении в войну, они остаются священны и нерушимы! Наши итальянские союзники получат в полной мере всё, что причитается Италии по договору с Антантой, и это неизменно! Не так ли, господа? — премьер повернулся к Пуанкаре и Клемансо.
— В этом не может быть никаких сомнений! — с жаром подтвердил Пуанкаре.