Эмигрант. Испанская война
Достаточно быстро я стал неплохо тянуться; и хотя на полный шпагат не садился, мне всё же удавались высокие удары ногами, вроде шассе (бокового удара) или фуэтэ (удара с разворота) в голову. Но это были неточные, не акцентированные атаки и в спаррингах я не мог их эффективно применять. Более или менее получался прямой удар, но силы в нём явно не хватало. Шассе по среднему (рёбра) и нижнему (сухожилия выше колена) уровням были самыми мощными в моём арсенале. Но, увы, боковой удар на среднем уровне легко блокировался локтями, на нижнем – развёрнутым наружу коленом. Если я набил себе бёдра, то ударную поверхность – голени – набить было крайне сложно. Каждое попадание голени в блок вызывало сильнейшую боль. Я неплохо освоил подсечки; иногда получались одиночные удары стопой в бок или фуэте по корпусу. В целом же, несмотря на все мои успехи, шоссон я освоил на троечку.
Когда наступил черёд боёв на тотализаторе, Рауль выбрал противником меня. Все были уверены в его победе, как и он сам. Мой быстрый рост его беспокоил, и схватиться со мной, пока я был ещё «сыроват», было самым разумным для него вариантом. Потому что на момент схватки Рауль был гораздо техничнее: его удары по нижнему уровню проходили значительно быстрее, на спаррингах высокие шассе и фуэтэ уверенно находили цель. В тоже время все уже знали нашу историю, и надеялись на яркий и драматичный бой… С предсказуемым исходом. Что означало многочисленные ставки и хорошие деньги. Говорят, что этот бой должен был стать для моего противника чем-то вроде финального испытания у бандитов.
Я принял вызов, отлично понимая, что у Рауля есть преимущество в технике ударов ног. Но у меня в рукаве был припрятан козырь.
Удары кулаком в шоссоне запрещены. Руки служат в основном в роли защиты. Разрешается бить открытой ладонью; при этом удар, по сути, является лишь пощёчиной. Как правило, он применяется, чтобы отвлечь, дезориентировать или спровоцировать противника.
Но работая дома по мешку, я попробовал пару раз эти «пощёчины». И обратил внимание на то, что пытаюсь бить по-прежнему как боксёр, включая в удар корпус, перенося вес тела. И что самое интересное, удар получался вполне себе ничего! Решив и дальше поэкспериментировать в данном направлении, я обнаружил, что удары, наносимые пяточкой ладони, соизмеримы по мощи с кулаками в боксе. Тогда я начал комбинировать атаки рук и ног. У меня обнаружился неплохой прямой удар раскрытой ладонью на уровень солнечного сплетения. При этом я наносил его, чуть приседая на колени; можно сказать с уклоном. Боковые удары были представлены чем-то вроде диагональных хуков и ударов сверху вниз; при этом мне удавалось вложиться телом в каждое движение. Боксёрские двоечки неплохо сочетались с прямыми и боковыми шассе. И всё это я отрабатывал дома. Рауль знал только то, что я тренировал в зале. Значит, не мог оценить меня объективно. Кроме того, каждый из своих ударов я старался повторять на скорость и максимум повторов, что давало мне возможность провести скоростную серию. Впрочем, подобной техникой владел и мой противник.
В целом же я был уверен в себе и в своей победе. И вызов человека, ради которого, собственно, и пришёл в зал, принял с мрачным торжеством.
…И вот он, вечер боя. Серьёзной публике здесь нет, так – рядовые бандиты, матросы, рыбаки и просто зеваки. Ну и конечно сами бойцы, которые также имеют симпатии и делают ставки. На меня, впрочем, ставок практически нет – оно и понятно. Но уже перед самым началомодин из парней шепнул мне на ухо:
– Тренер поставил на тебя!
Я тоже поставил на себя все свои сбережения. Но вот Пуатье… Быстрый взгляд на учителя, в ответ ловлю одобряющий кивок. Ну что же тренер, я постараюсь вас не подвести!
…Прямой удар ноги в корпус – противник уходит в сторону и тут же филигранной подсечкой сбивает меня на настил. Рывком встаю; Рауль обозначает боковой удар в нижний уровень, но тут же переводит его в голову. Успеваю закрыться предплечьем и контратакую шассе по бедру. Этот удар противник блокировать не успевает; презрительная усмешка победителя на его лице сменяется злобной гримасой. Молниеносный фуэтэ в моё лицо встречаю руками; но, используя инерцию движения, Рауль наносит рубящий удар по моим бёдрам левой ногой. Из-за поднятых рук я пропускаю его; противник же продолжает серию ударом с разворота в корпус. Пробитие печени. Я еле стою…
Рауль поднимает руки и что-то кричит в толпу. Болельщики поддерживают его; в мою же сторону доносятся ругательства и оскорбления. Только тренер смотрит выжидательно, будто знает, что бой должен идти по другому сценарию.
Ну что же. Пожалуйте наживку.
Я держусь за печень обеими руками, голова открыта. Рауль скользящими шагами приближается ко мне. Шаг, ещё один и ещё… Я по-прежнему не поднимаю рук, тяжело дышу, изображая на лице невыносимые муки боли. Впрочем, мне действительно очень больно. Но, главное, – не пропустить атаку.
Удар я всё-таки почувствовал. Высокий шассе в голову, который мог бы красиво закончить схватку. Мог бы… Пропуская атаку противника над головой, я ухожу вниз и подсечкой под опорную ногу сбиваю Рауля. Мгновение спустя он встаёт. Но не спешит атаковать, вышагивая по настилу короткий полукруг. Он улыбается, покачивает головой, с интонацией: «а парен- то что-то может…» Я же, стоя на месте, используя промедление оппонента и восстанавливаюсь. Вот он оказывается довольно близко ко мне:
– Рауль!
Противник моментально концентрируется. Резкий прыжок в его сторону; он мгновенно реагирует прямым ударом ноги. Удар хорош, реакция отменная; но я ждал от него именно этот ход. Шассе режет воздух справа от корпуса, а пяточка моей ладони находит солнечное сплетение француза. Распрямляюсь, двоечка прямых: левый разбивает нос, правый попадает в уже поднятые руки; но я продолжаю атаку хлёстким шоссе по плавающим рёбрам. И тут же повторный удар, теперь жёстко по ногам! И ещё один – с разворота, стопой под рёбра… Все удары находят цель. Рауль опускается на колени; но мгновение спустя встаёт, ведомый гордостью и ненавистью. Однако я не даю ему восстановиться: рывком сблизившись, пробиваю два жёстких боковых; голова противника хоть и закрыта руками, но дёргается от тяжести принятых ударов. Тут же повтор прошлой связки – шассе по корпусу… а второй удар я по наитию наношу точно в голову! Руки Рауля падают, его шатает, но он всё ещё на ногах… На секунду мы ловим глаза друг друга: его, полные обречённой ненависти видят в моих гнев и скорую расправу.
Я впервые в жизни наношу столь точный и резкий фуэтэ в челюсть противника; этого удара он от меня явно не ждал. Рауль срубленным деревом валиться на пол. Зрители неистовствуют!
…С тех пор я больше не видел его в зале. Эта схватка принесла мне хороший выигрыш; я смог отдать четверть долга и успокоить кредиторов. Тренер на мой немой вопрос ответил следующее:
– Я участвовал в штурме «Линии Гинденбурга» под Терни-Сорни. На этом участке впереди нас прошли русские из «Легиона Чести». Эти воины сделали практически невозможное, прорвав три линии германской обороны. Причём на третью линию они пошли без патронов, со штыками наперевес и вашим боевым кличем… Ура? Я тогда понял, что русские настоящие бойцы и дерутся до последнего. И на тренировках замечал в тебе эти качества. Боевой азарт, стремление к победе, но главное – силу воли. Я горжусь, что у меня есть русский ученик.
…Я хотел участвовать и в дальнейших боях на тотализаторе. Но учитель, отметив мою боксёрскую технику, предложил драться по правилам французского бокса, а не шоссона. Эти бои были более престижными, а публика собиралась гораздо более пристойная… И богатая, что отразилось на моём кошельке и желудке. На плотном питании я заметно подрос, сантиметров до 180. Корпус увили грудные и брюшные мышцы, а плечи раздались до 52 размера. На руках рельефно и выпукло заиграли бицепсы и трицепсы. Картину завершали правильные черты красивого мужского лица (спасибо родителям), обрамлённые короткой тёмной бородкой. Так что мои бои (где я выступал обнажённым по пояс) собирали не только мужскую публику.