Беспринципный (ЛП)

Я запрокинул голову и рассмеялся.
— Разве это справедливо?
В течение четырех ударов сердца заскрипели два стула, и все пистолеты были вытащены. Я выхватил свой быстрее всех, и мой пистолет был нацелен в голову старика. Артуро, Ахилл и его сын целились в меня.
— Даже если я умру, это не имеет значения. — Я провел зубами по нижней губе. — Я уже мертв.
— Зато Мариетта — еще нет, — Артуро улыбнулся. — Как только ты умрешь — на этот раз второго шанса не будет, Витторио, — мы найдем ее и убьем. Это будет нелегкая смерть.
Я ухмыльнулся, но улыбка вышла далеко не приятная.
— На этот раз мне не достанется места в первом ряду, чтобы увидеть это?
Ахилл ухмыльнулся, его сходство с Джокером никогда не было таким сильным, как тогда, когда его безумие становилось на ступеньку выше.
— На этот раз зрителем будешь ты, Красавчик Принц. Но на этот раз я буду тем, кто наиграется вдоволь. Я видел твою девку. Классная задница. И рот тоже красивый.
Я должен был держать голову прямо, сохранять хладнокровие, иначе он уже победил.
— Ты не нашел ее раньше. А теперь и подавно не найдешь.
— Мы найдем ее, — сказал Артуро. — Теперь мы знаем, как она выглядит. Мы знаем ее друзей.
— Она под защитой Фаусти. Убей меня, — я пожал плечами. — Она все равно будет в безопасности.
— Ты хорошо умеешь заключать сделки с дьяволом, Витторио. Я уверен, что это будет стоить тебе души.
— Мне это не стоило ровным счетом ничего, поскольку я — отродье дьявола, — сказал я по-итальянски. У Короля и Джокера было только общее представление о сказанном мной из-за минимального знания языка. Они оба терпеть не могли, когда я говорил на языке своей матери. — Но довольно обо мне. Давай поговорим о Палермо.
— Что там насчет Палермо? — Мысли Артуро крутились у него перед глазами. Он подвергал сомнению все, что, по его мнению, знал о смерти Коррадо Палермо. Был ли он еще жив?
— Спроси у Ахилла, — сказал я.
— Ахилл. О чем он говорит?
Ахилл уставился на меня с такой ненавистью, что я удивился, почему его пистолет еще не выстрелил от жара его ярости.
— Он говорит чепуху, папа. Ты собираешься слушать трусливого призрака?
Никто из них не заметил моего легкого движения, пока я не вынул бумагу из кармана и не положил ее на стол. Секундой позже Вито стал слишком возбужденным и нажал на курок. Пуля задела мою руку, мое пальто приняло удар, а затем пуля застряла в кирпичной стене.
Одно было в этом вундеркинде — у него был сбит прицел. Была причина, по которой Артуро держал его за экраном компьютера. Вот где он преуспел.
— Какого хрена, Вито! — Ахилл так сильно ударил его по затылку, что очки соскользнули с его носа.
Щеки Вито вспыхнули, прежде чем его взгляд, обращенный на меня, стал еще злее. Я ошибался. У него было только одно чувство. Ненависть.
Случай с пистолетом дал Артуро возможность прочитать записку, которую я ему подсунул. Выражение его лица подпитывало мою месть.
Артуро поднял листок.
— Вы сговорились с Палермо.
— Что? — Лицо Ахилла сморщилось. Он хотел взять листок, но Артуро отнял его у него. — Дай мне посмотреть, папа.
Артуро еще секунду смотрел на него, прежде чем протянуть ему листок. Ахилл пробежал глазами страницу.
— Это чушь собачья!
— Так ли это? — Мой тон был таким легким и беззаботным. — Палермо был скопидомом. У него вошло в привычку все записывать. Он вел дневник за дневником. Видите ли, он наивно полагал, что выберется из этой жизни живым. Ходили слухи, что он пытается стать новым королем Нью-Йорка, но правда заключалась в том, что он пытался стать не королем, а самым доверенным советником нового короля.
— Чушь собачья! — Взревел Ахилл, и его пистолет задрожал.
— У Палермо не было причин лгать. Там все записано. — Я кивнул на бумагу в его руке. — У него была внутренняя информация, за утечку которой пострадал Карло, крыса, играющая за обе стороны. Именно он предоставил ее ему. Это все время был ты. Ты дал Палермо нож и приказал убить его. — Я кивнул Артуро, чей мозг, будто по команде щелк, щелк, щелк, складывал все части воедино.
 
Артуро был так занят, ослепленный моей внешностью симпатичного мальчика и моим острым умом, что никогда не видел настоящей змеи в своем доме.
Ахилл был причиной того, что Палермо подвергал свою семью опасности. Он хотел править рядом с Ахиллом и основывал свои решения на обещаниях, построенных изо лжи. Потом, когда все пошло прахом для Палермо, Мария поняла, что она — единственное живое звено, которое может пролить свет на ситуацию, и как только Палермо исчезнет, Ахилл позаботится, чтобы она последовала за ним. И ее дочь тоже, на всякий случай.
Вернувшись в дом, принадлежавший Палермо, в то время, когда он работал на Артуро, я начал копать. Моей главной целью было найти одну или две фотографии Марии, чтобы отдать их Марипосе. Если со мной что-то случится, я хотел убедиться, что у нее есть эти воспоминания.
Я откопал гораздо больше.
Похоже, Марипоса все-таки кое-что унаследовала от отца — потребность вести дневник.
По сути, Ахилл убедил Артуро, что мне нужно исчезнуть, после того как я оставил Мариетту в живых. Он вбил в голову Артуро, что раз уж я спас дочь Палермо, то солгу, чтобы спасти свою жизнь. Однако, оглядываясь назад, зная, что я сделал после прочтения воспоминаний Палермо, я понял, что Ахилл хотел моей смерти не только для того, чтобы получить все королевство, но и потому, что он понятия не имел, что сказала мне мать Марипосы перед смертью, да и сам Палермо, если уж на то пошло.
Ахилл больше не пытался напасть на Артуро, потому что это было бы слишком подозрительно. Доверенная группа Артуро была небольшой, и его местонахождение не было известно, пока он не приезжал. Это было бы слишком прямолинейно. Когда меня не стало, все стало просто. Все, что ему нужно было сделать, — это выждать.
Мы все стояли с пистолетами наготове, ожидая, а пистолет Артуро был направлен мне прямо в сердце. Затем рука Артуро дернулась, и пуля попала Вито прямо в сердце. Парень ударился о стену, соскользнул вниз, его очки съехали набок, рот открылся.
Артуро повернул пистолет к Ахиллу, но тот с быстротой юноши поднес пистолет к его голове и нажал на курок. Колени Артуро подогнулись, и он упал на пол. Я не упустил выражения его лица перед тем, как он проиграл битву со смертью — то был гнев. Он всегда был так чертовски полон ненависти, что даже смерть не смогла выбить ее из него.
Мы с Ахиллом кружили друг вокруг друга, все еще держа оружие наготове.
— Даже для мертвеца ты проиграл, Витторио, — фыркнул он. — Ты всегда считал меня тупицей. Может быть, я и не такой умный, как ты, но всякое дерьмо случается не просто так, и я умею складывать все воедино. У меня было видение, когда я был в больнице сегодня утром, копаясь в морге в поисках моего пропавшего сына. Тито Сала. Он спас тебя в ту ночь.
— Один выстрел, Ахилл, — сказал я, устав от игры. Но при упоминании имени дяди я не решился нажать на курок. Если бы у него был Тито, никто бы толком не сказал, какую больную игру он затеял. — Один из нас должен закончить это. Один выстрел. Это все, что у тебя есть, чтобы убить меня на этот раз.
Ахилл сделал шаг назад, направляясь на кухню. Я двигался вместе с ним, шаг за шагом. Он остановился прямо у входа в помещение, где располагался шкаф для развешивания пальто. Артуро поставил его, потому что не любил, когда кто-то трогал его вещи. После Палермо он дважды задумался о том, что или кто может его погубить.
— Непредвиденные обстоятельства — это те еще суки, Витторио.
 
Он открыл шкаф, и оттуда вывалился Тито. Он был связан и с кляпом во рту. Ахилл поднял его одной рукой, приставив пистолет к виску. Очки Тито исчезли, и он моргнул, прежде чем полностью открыть глаза. Как только ситуация дошла до его сознания, он покачал головой, пытаясь заговорить. Я знал, чего он хочет, и без слов. Он пытался убедить меня не жертвовать своей жизнью ради него.