Проклятие Ильича (СИ)
Левин даже сам себе позавидовал. А чего в эту сказку может сам Владимир Ильич добавить? Стоп. Чем там попаданцы сразу начинают в книжках заниматься? Пишут письма Андропову. А кто сейчас? Чебриков? Не важно. Письмо Чебрикову надо написать и всех предателей сдать, и про Чикатило написать не забыть. Незадача. Те — все попаданцы книжные — наизусть биографию Чикатило знали и второго, как там его, который «Через реки горы и долины». Или это и есть Чикатило⁈ Точно, незадача. Или в 1983 году их уже повязали? Не выйдет про маньяков написать, ничего, кроме фамилии одного из них, Левин не знал. Ладно, тогда всех предателей нужно на листок списком и всё одно Чебрикову послать.
А ведь с предателями не лучше. А, нет — одного точно помнил Владимир Ильич, на слуху долго была фамилия. Генерал-майор Поляков. Что-то там его отправили на пенсию, и он получил доступ к архиву. Н-да, не густо. Хотя ещё одна фамилия тоже в памяти застряла. Это был какой-то учёный. Секретные разработки за бугор слал. Запомнился, так как у человека было совершенно неадекватное в СССР имя. Звали его Адольф. Сходи, поменяй в паспортном столе на Альфред или Александр, нет — Адольфом остался. А фамилия у учёного была тоже почти нарицательной. Как же? Толкачёв. Такая фамилия была у тренера гимнаста Андрианова, и того Толкачёва — Николая Григорьевича — Левин отлично знал. Вместе готовили сборников СССР к какой-то олимпиаде.
Стоп. Чёрт с ними, с предателями. А, ладно — про этих двоих напишет письмо. Просто за державу обидно. Да и про Чикатило приписку сделает, вдруг ещё не поймали. Захочет КГБ — найдёт, а у него будет совесть чиста. Сделал всё что мог.
Сейчас про другое уже думал Владимир Ильич. А ведь при таком вполне себе спортивном теле он вполне может стать, с его-то знаниями и опытом, чемпионом мира по самбо или по дзюдо. Олимпиады 1984 года для советских спортсменов не будет. Их заменят Игры Доброй Воли в Москве в 1986 году. И там, в соревнованиях по дзюдо, в весе до 78 кг победит советский спортсмен Владимир Шестаков. Левин его отлично знал. Вполне по силам ему одолеть будет Владимира. Вот точно уже не помнил Владимир Ильич, но, кажется, на следующей олимпиаде в 1988 году Шестаков тоже медаль возьмёт в этом весе, не золотую — то ли серебро, то ли бронзу. Костик сейчас весит как раз семьдесят пять кило, если памяти мажора доверять, и эти три кило недостающих мышцами наберёт.
Вот и цель в жизни. Стать Олимпийским чемпионом по дзюдо.
— Мелко! — Левин всё же попытался перевернуться на бок, забывшись, и получил «укол совести». — Ай. Сначала надо выздороветь.
Событие тридцатое
Двух вещей мужчинам никогда не понять: женщин и то, почему мужчинам никогда не понять женщин. Закон Мерфи
Ночь продолжалась. И ни одного позыва ко сну. Хоть спички в глаза вставляй, только наоборот. Заколол зубочисткой верхнее и нижнее веко, и всё — спать можно, глаза уже закрыты. Левин стал стратегию получения олимпийского золота разрабатывать. Значится, во-первых, нельзя соваться в ЦСКА — там настоящий Левин. И вообще, как с ним себя вести? А если встретятся в одной схватке? Тьфу, Семён Семёнович, не встретятся. Левин по дзюдо выступал в весе до 86 кг.
Ладно, не встретятся — и хорошо. Всё одно в ЦСКА лезть снова не надо. Там серьёзная конкуренция, а форму за один день не наберёшь. Опять же, где самые лучшие условия? Бинго. Общество «Урожай». Нужно найти подмосковный колхоз, где есть секция самбо или дзюдо и выступать за них. Пусть возьмут по совместительству дояром. Не-не! Никем другим. Классно же звучит: «Чемпионом Советского Союза по борьбе дзюдо в весе 78 килограмм стал дояр из колхоза „Заветы Ильича“ Константин Квасин».
Вот, уже на план похоже. Дальше пошли. Первенство облсовета проводится где-то в ноябре. Потом на новогодние праздники первенство РС. В апреле ЦС или Центральный Совет, а там уже в мае первенство СССР. Сейчас июль заканчивается, и до октября есть время и выздороветь, и форму нормальную набрать.
Во-вторых, все яйца в одну корзину сваливать нельзя. Вдруг нарвётся в дзюдо на крепыша дагестанского какого? Значит, надо и по самбо на облсовет записаться. В самбо весовая категория 74 кг. Ничего, если у Костика на самом деле 75, то кило сбросить не проблема.
В-третьих, нужно найти этот колхоз «Заветы Ильича». И как это сделать? Объезжать все колхозы Подмосковья? Дурь. Опять, Семён Семёнович. Нужно просто зайти в областное общество «Урожай» и попросить за блок жвачек эту информацию у красивой секретарши со статями доярки из Хацапетовки. Не киношной. Настоящей. Кровь с молоком. Титьки с курдюком.
Совсем хорошо теперь план оброс…
— Слышь ты, придурок, меня из-за тебя премии лишили, — разбудили отрубившегося будущего чемпиона перегар и грубый голос.
Перед кроватью с решительным видом стоял давешний плотник, которого прислали по просьбе Костика петли на дверях смазать. Вид у пострадавшего был решительный. На правом запястье была татуировка с солнышком, а буквы синие на пальцах выдавали в подошедшем КОЛЮ. Люди потеряли страх. В здоровом состоянии Левин бы этого шибздика без помощи рук под кровать загнал, да и Костик со своим карате ещё быстрее, вот только… Сейчас оба лежали на больничной койке, и пузо было у них разрезано. А с этого Коли станется, стукнет по ране кулачком чумазым. Больно, наверное, и точно не полезно для организма.
Бойтесь своих желаний, они могут сбыться, а мысль вообще материальна. Коля ткнул его заскорузлым пальцем в живот.
— Ай, — Левин рукой дёрнул, пытаясь Колю за палец с чёрным ногтем уловить и нанести ему травму, несовместимую с поползновениями.
— Чё, «ай»? Не нравится? Слушай сюда, сынок: завтра чтобы чирик был, а вякнешь кому, и я тебя у ворот при выписке подожду. Устрою тёплую встречу. Пушкина знаешь? И свобода вас встретит радостно у входа. Чирик. Завтра, — плотник цикнул как в кино зубом и начал было разворачиваться.
Левин от боли слёзы глазами исторг и прорычал:
— Чтоб тебе обоср… — подумал и добавил: — Крекс-фекс-пекс!
Всё это про себя, правда.
Товарищ Коля не услышал, зыркнул ещё раз недобрым глазом на Костика и вышел. А дверь и не скрипнула. Пузо чуть поболело, а Левин слёзы выступившие вытер и понял, что уже светло и утро настало. Сморили, выходит, наполеоновские планы. Боль потихоньку уходила, и Владимир Ильич, хотевший позвонить тёте Паше, раздумал. Приподнял простынку. Разводы крови на повязке были, но немного и старенькие. Ладно, будем решать вопросы по мере их поступления.
— Температуру мерить. Подъём, больные, температуру мерить, — немелодичный голос тёти Паши нарушил утреннюю тишину отделения.
Градусник был обычный — ртутный. Интересно, а сколько их тут со времён постройки больницы разбили? И что-то сомневался Левин, что при этом полы вскрывали и полную дезактивацию делали. Собрали осколки, разогнали ртутные шарики по щелям, с хлоркой вымыли потом, вот и вся дезактивация. Больниц Владимир Ильич вообще не любил. Уникум. Все же обожают лежать в летнюю жару в душных пахнущих варёной капустой палатах. А Левин не любит. Решил выписаться как можно быстрее, лучше потом на перевязки походить. А то и договориться с демонессой Мариной об обслуживании на дому в счёт «Левисов» на пуговках.
Обход производил зав отделением. Товарищ Кузьмин приподнял простынку и потыкал пальцем, прямо как Коля. Родственники, наверное.
— Болит? Хорошо. Болит, значит жив. И жить будешь. Шутку вчера по телевизору показывали: «Пусть каждый человек живёт не только на зарплату, но и на радость другим людям». Ха-ха. Молодцы. Так, тётя Паша, а уколите товарища антибиотиком, я выпишу. А обезболивающие пока прекратите. Потерпите немного, молодой человек. Если сильно болеть будет, тогда зовите медсестру. Выздоравливайте.
Обход продолжился в другой палате, и Иван Леонидович — слышно было — полюбившуюся ему шутку из телевизора и там рассказал. Слышался его весёлый смех. Подхихикивала и свита с больными.