Приручить королевича (СИ)
При таких выгодных условиях крепко призадумалась королева. К тому же у нее в роду не было магов, поэтому столь одаренный муж мог бы подарить ей замечательного наследника — талантливого, как отец, и умного, как мать. Их общему сыну, без сомнений, подчинился бы весь мир.
— И конечно, немалую роль сыграли советники королевы, единым хором одобрившие жениха, — продолжал обстоятельно излагать Белокрас.
— Разве чье-то мнение могло бы заставить королеву принять неугодное ей решение? — усомнилась Варя. — И вообще Тугохвал сказал, будто у вас тут девиц нельзя выдавать замуж без их согласия.
— Чуролют — идеалист. И закоренелый холостяк. Что он может знать о семейной жизни? Тем более согласие невесты можно получить разными способами, и оно вовсе не означает взаимной любви.
Долго королева медлила с ответом — разумом она была согласна на союз, вот только сердце ее и тело не желали соседа в мужья. Потому что место в постели королевы давно было занято другим мужчиной.
— Грозоврат знал о том, что у его возлюбленной есть постоянный любовник, — мрачно продолжал Вран, совершенно не обращая внимания на румянец на щеках собеседницы.
Варю немало смущало то, что речь шла о предках ее истинного суженого. Она с королевичем-то едва парой слов перекинулась, только-только обнаружила, что их свела сама судьба — а уж ей про семейные интимные тайны рассказывают! Да не какая-нибудь брюзгливая тетка-сплетница на лавочке, а статный мужчина, с которым она, был грешок, в шутку кокетничала за ватрушками. Засмущаешься тут! Но несмотря на сии соображения Варя продолжала слушать внимательно.
Любовник королеве был дорог, ибо был подле нее безотлучно с раннего детства и не раз спасал ей жизнь и изо всех сил помогал удержать власть в слабых женских руках, хотя сам не был ни вельможей, ни чародеем. Надо ли говорить, что советники и весь двор терпеть не могли безродного фаворита.
Вопрос о союзе двух государств был наконец-то решен в тот день, когда Грозоврат, ослепленный влюбленностью, великодушно разрешил невесте оставить фаворита при ней на правах названного брата и секретаря.
— Представь же степень разочарования жениха, — усмехнулся Белокрас, — когда он вошел в покои своей невесты в утро дня свадьбы — и узрел ту в объятиях любовника.
— Может, она просто в обморок упала? От тугого корсета, от волнения, — заговорила в Варе женская солидарность. — И вообще, у нас недаром есть традиция: жених не должен видеть невесту в подвенечном платье — это к несчастью! Так что сам виноват, пришел не вовремя.
Вран на ее брюзжание усмехнулся еще шире, хищно:
— Боюсь, в тот момент на королеве не было ни корсета, ни платья.
— Сплетни и домыслы! — упорствовала Варя.
Застав свою невесту наедине с соперником, жених потерял самообладание — и в сердцах проклял всё королевство.
— И не убил никого?
— Нет, не убил.
— Просто он переоценил свою неревнивость, — вынесла вердикт Варя. — Так что всё равно бы проклял, до женитьбы или после, какая разница. Даже хорошо, что до венчания взорвался, иначе заново королевства пришлось бы делить. Уж супружеская жизнь ему бы много случаев предоставила для ревности — это ж надо быть совсем слепым, чтобы бывшего любовника жены в упор не замечать.
Королева в ту же весну вытребовала у своих советников одобрение и посадила-таки фаворита на трон по правую руку от себя. Зимой у них родился сын.
— Ну, значит, Грозоврату не почудилось, — с неудовольствием поменяла мнение о добродетели королевы Варя.
Правитель же Синегорья долго не мог забыть коварную возлюбленную. Извинился-то за проклятие он быстро, в тот же день понял, что натворил в сердцах: как только смог, смягчил условия и последствия, но отменить полностью не сумел.
— А то! Слово — не воробей! — поддакнула Варя.
Многие годы Грозоврат не хотел обзаводиться женой — то ли всё не встречалась та, кто залечила бы его разбитое сердце, то ли собирался таким образом разрушить проклятие. Пожалуй, был бы он обычным чародеем-отшельником, так и зачах бы в своей высокой башне в унынии и одиночестве. Однако титул правителя диктовал свои требования, в почтенном возрасте король-чародей обзавелся-таки милой супругой и долгожданным наследником. Вскорости после этого и королева-соседка сделалась счастливой бабушкой.
— Почему же проклятие не сработало на его сыне и ее внуке? — уловила нестыковку Варя.
— У королевы родилась внучка, — рассмеялся Белокрас. — Единственная внучка. Когда принцесса вошла в возраст, ей подыскали достойного мужа.
— Не сына Грозоврата?
— Нет, об этом не могло быть и речи после прошлого оскорбления. Но похищать у соседки жениха Кудеяр Смур не стал бы за все богатства мира, так что проклятье перешло на следующее поколение.
— Тугохвала удар бы хватил, поди, если б его названный младший братишка заинтересовался мальчиками, — захихикала Варя.
Юный Кудеяр к той поре был прочно влюблен в свою будущую жену. Почтенный Грозоврат, тогда уже старик, искренне радовался, что сыну не грозят муки неразделенной любви — пылкая его страсть нашла не менее горячий отклик в сердце барышни. Пусть избранница не могла похвастать ни родовитостью, ни магическими способностями, ни красотой, Грозоврат обвенчал влюбленных, как только невеста достигла совершеннолетия.
«Да ладно! — на этом замечании мелькнула у Вари мысль. — Сын-то у них получился на загляденье, лучше некуда. Значит, нормальная Кудеяру попалась жена, не шибко страшная, и нечего тут привередничать!» Правда, эту мысль она оставила при себе.
Вслух же произнесла:
— Вообще-то я пришла к тебе не чай пить! И не прошлые скандалы местных знаменитостей ворошить.
— Неужели? — выгнул бровь ювелир.
Варя потупилась и протянула чашку, чтобы долил погорячее.
— Я пришла за твоим советом, профессиональным. У нас есть обычай: жених и невеста обмениваются кольцами, как бы скрепляя клятву принадлежать друг другу. Я, конечно, понимаю, что со своим талмудом в чужой монастырь не лезут. И ничего это на самом деле не будет значить для фиктивной помолвки ради снятия проклятия… Но мне было бы приятно подарить Зиму перстень, — пробормотала она под конец совсем тихо.
Вран расслышал.
— Перстень с камнем был бы ему весьма кстати, — задумчиво проговорил он. Варя встрепенулась — в его словах не слышалось обычной для Белокраса легкой насмешки, из-за которой было вечно неясно, серьезен он или шутит. — Знаешь, те камни, которые ты приносила в серебре…
— Фианиты?
— Да. Искусственные кристаллы из твоего мира — из них получатся превосходные накопители. Они абсолютно пусты внутри, и для амулета это огромное преимущество — ты можешь заполнить его значительно большим зарядом, чем любой настоящий природный камень. Энергетически они чисты, как свежее выплавленное стекло. Но при этом прочны и устойчивы, как самые лучшие алмазы.
— Да-да-да! — аж вытянулась, внимательно слушая, Варя. — Я именно и думала про накопители! Если Зимослав в действительности такой могучий колдун, как вы все расписываете, то он не откажется принять от меня лишний накопитель, верно же? Наверняка ему много их надо!
— О, да! Редкий кристалл на нем держится дольше недели.
— Вот-вот-вот! Мне Алояс рассказывал: чем сильнее маг, тем в большем количестве амулетов он нуждается, — подхватила Варя. Затараторила недавно заученное: — Сильный маг не мелочится, из-за могущества его зовут решать те проблемы, которые требуют огромного энерговыброса, поэтому он быстрее опустошает свой личный резерв и чаще оказывается беззащитен перед истощением, чем какой-нибудь слабенький чародей. Чтобы поддержать минимальный уровень и скорее восстановиться, маг бессознательно вытягивает энергию из кристаллов, как из батареек. Чтобы восполнить колоссальную потерю сил, маг опустошает кристаллы на крайне высокой скорости и до последней капли, поэтому камни с небольшой емкостью просто взрываются! А для действительно могучих колдунов любой кристалл покажется слабым.