Долина забвения
Девочки разбежались по комнатам, чтобы достать из тайников свои драгоценности — на случай, если придется в спешке оставить дом. Куда они пойдут? Что с ними станет, если их поймают с заработанными тяжким трудом безделушками? Я была рада, что мои сокровища спрятаны под фальшивым настилом кровати. Только Волшебная Горлянка знала, где шкатулки с украшениями и какие доски нужно сдвинуть первыми, чтобы открыть тайник. И тут я заметила, что Волшебной Горлянки рядом нет. Я была уверена, что она успела укрыться в доме.
— Где Волшебная Горлянка?! — закричала я, выбегая из комнаты. — Она вернулась? — Я кинулась к Старому Дереву. — Ты ее видел?
Он покачал головой. Ну конечно нет — он же почти слепой!
— Открой ворота! Я должна ее найти.
Он отказался — слишком опасно.
— А ну пошли вон отсюда! — раздался вдруг по ту сторону ворот голос Волшебной Горлянки. — Вы такие слепые или тупые, что не видите табличку на доме?! Читайте! «Дом Красного Цветка». Вы все неграмотные, из глухих деревень приехали? Вот ты! Ты похож на студента. Ты знаешь, что это за место, или у тебя еще материнское молоко на губах не обсохло? Это первоклассный цветочный дом! Где тут сказано, что это дом британского дипломата?! Покажи! — Мы услышали стук в ворота. — Старое Дерево, теперь можешь меня впустить.
Когда ворота распахнулись, за ними стояли всего несколько робких юношей. Они вытянули шеи, чтобы заглянуть во двор.
Из-за ворот неожиданно вынырнул Вековечный. На его лице застыло мученическое выражение. Он обхватил меня и прижал к себе так сильно, что я испугалась, как бы он не переломал мне ребра.
— Ты в безопасности! Я уже готов был покончить с собой, уверенный, что ты погибла, — он отпустил меня. На лице его отобразилось недоумение. — А ты разве за меня не волновалась?
— Разумеется, волновалась, — ответила я. — Я почти обезумела от страха, — но про себя я гадала, почему же ни разу не вспомнила о нем.
Я погладила его порванный рукав и продолжала стоять, опустив голову. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд. Когда я подняла на него глаза, он смотрел на меня тяжело, почти со злобой. Мы оба знали, что при виде него я должна была разрыдаться от радости, что с ним все хорошо.
Всю неделю, пока продолжались протесты. Вековечный не возвращался. Я рассудила так, что в это время было опасно передвигаться по улицам — в любой момент в неожиданном месте могла возникнуть стихийная забастовка. Стало известно, что комиссар полиции оставил на участке в Лоуцза своего подчиненного и уехал наслаждаться вечерним приемом в Шанхайском клубе и скачками. Подчиненный запаниковал, когда в дверь участка ворвались студенты. Он приказал стрелять. Двенадцать человек были убиты, многие получили ранения. Требовалось время, чтобы тревога улеглась.
Все приемы были отменены. Красный Цветок обзвонила наших самых верных клиентов, каждого по очереди, и заявила, что все спокойно и что она организует грандиозный банкет, чтобы отпраздновать наступление мира. Мои цветочные сестры тоже звонили своим клиентам и бывшим покровителям. Каждый из них сказал, что не сможет прийти. Никто не постучал к нам в ворота. Только утром на ступеньки к нам положили труп старика. Красный Цветок не хотела, чтобы его призрак поселился в нашем цветочном доме.
— Пусть живет в «Доме врат наслаждения», дальше по улице, — сказала она. Все рассмеялись, кроме Старого Дерева, которому приказали убрать тело.
Он отказался:
— Не хочу, чтобы его призрак завладел моим телом и трахал девчонок моим членом.
Я увидела в переулке бродягу:
— Эй, дедушка! Дам тебе десять центов, если ты уберешь отсюда это тело!
— Иди к черту! — отозвался мужчина низким, пропитым голосом. — Я был мэром этого города. Дай мне доллар.
Мы немного поторговались, но все же заплатили ему доллар.
Тянулись дни, и до нас начали доходить слухи, что некоторые из наших покровителей обанкротились. Банки требовали вернуть свои ссуды. Протестующие поджигали фабрики. Военачальники захватывали оставленные без присмотра предприятия в других провинциях. Ходили слухи, что японцы обернули творившийся хаос себе на пользу и скоро за дверью каждого предприятия окажется владелец-японец. Как будто их сейчас было мало! Что происходит? Мир сошел с ума!
Красный Цветок сделала сводку о состоянии финансов дома, включая список запланированных, а потом отмененных приемов и куртизанок, чьи покровители приносили регулярный доход. Она высчитала, сколько это было в деньгах на каждую из девушек и сколько причиталось ей самой. Я с упавшим сердцем слушала, как она называла имена моих клиентов среди самых неуспешных и ненадежных. Так как все отменили приемы, я не получала приглашений на пение и игру на цитре в стиле банджо. Вековечный больше не приходил. Должно быть, он злился на меня. Но о нем я могла пока не волноваться. Он никак не помог бы мне с деньгами и дал мне всего одно хорошее стихотворение.
Когда наконец беспорядки улеглись и к нам снова пошли клиенты, они оказались совсем не теми могущественными людьми, которые приходили раньше. У новых клиентов были деньги, но они не отличались щедростью. Они все меньше времени тратили на ухаживание и спешили убедиться в наших будуарах, что мы и вправду лучшие куртизанки. И хотя клиентов все еще было мало. Красный Цветок ожидала, что мы будем полностью вносить свою плату за аренду и расходы. Но она быстро обнаружила, что, если выгонит всех куртизанок, у которых не хватило денег на все ежемесячные оплаты, у нее никого не останется. Я отдавала ей часть своих сбережений, чтобы сохранить за собой комнату.
Когда Красный Цветок пришла ко мне с предложением от нового клиента, я почувствовала огромное облегчение. Большой Дом сообщил ей, что он организует у себя частный прием в честь своего гостя, бизнес-партнера — мужчины средних лет по имени Старательный Янь. Гость выказал особый интерес к куртизанкам, искусным в рассказывании историй. Красный Цветок сказала ему, что в области литературных талантов мне нет равных. Я была польщена и поблагодарила ее за то, что она выбрала меня.
Мне, конечно, было интересно, живет ли все еще Вековечный у Большого Дома. Если он будет на приеме, я смогу незаметно выказать ему свои чувства, чтобы он простил меня за недостаток беспокойства за него во время последних крупных беспорядков. На прием я нарядилась в китайскую одежду, несколько видоизмененную в западном стиле — смесь старого и нового, — и взяла с собой цитру. Я заметила Вековечного среди гостей и стала бросать на него нежные взгляды, не забывая оказывать внимание почетному гостю вечера. Когда пришло время для песен, все мои предложения были отвергнуты. Старательный Янь попросил меня исполнить сцену из «Цветы сливы в золотой вазе». Меня это потрясло. «Цветы сливы в золотой вазе» — порнографический роман. Он был популярен в цветочных домах, но куртизанки читали его только тем клиентам, которые уже были приглашены в будуар. Меня никогда не просили исполнить ее перед группой мужчин во время застолья. Вековечный отвел взгляд. Всем налили еще вина. Большой Дом подошел ко мне и мягко успокоил, сказав, что уговорил Старательного Яня согласиться, чтобы я прочитала избранные главы романа у него в комнате.
— Он приехал только на три дня, — сказал Большой Дом. — И я предложил ему оставить эквивалент стоимости подарков за целый месяц — пятьдесят долларов за услугу. Он может попросить тебя, чтобы ты выступила и следующей ночью. Я знаю, что о многом прошу, Вайолет. Прости меня, если тебе кажется оскорбительным это предложение.
Не успела я ответить, как к Большому Дому подошел Вековечный и пожелал ему спокойной ночи. Повернувшись ко мне, он сказал, что рад был меня видеть. Затем он ушел. Я восприняла его уход как знак, что ему не нравится мое поведение. За все прошедшие месяцы этот напыщенный чудак заставил меня ублажать его и ничего не дал взамен за такую привилегию. Я сказала Большому Дому, что с большим удовольствием развлеку его бизнес-партнера. К счастью, Волшебной Горлянки со мной не было и она не видела, на что я согласилась без единого вечера ухаживаний. Я и раньше исполняла сцены из романа, но только перед покровителями. Мое сегодняшнее решение обозначало резкое падение моего статуса.