Просто флирт (ЛП)

Я поднимаю руки. — Здесь мы играем честно и справедливо, Голливуд. Не злись, потому что Боги Эрудита на моей стороне.
— Боги Эрудита, должно быть, пытаются тебе что-то сказать, если у тебя есть буквы для написания слова «возбуждение».
Она права.
Я все еще не понимаю, что пытаюсь выиграть, когда проигрыш означает, что у нас будет секс.
Я указываю на доску. — Твоя очередь.
Она проводит наманикюренной рукой по подбородку и драматично обдумывает свой следующий ход. Ее глаза прищуриваются, прежде чем на пухлых губах появляется лукавая улыбка. Я провожу пальцем по своему рту и вспоминаю, какая она была восхитительная на вкус.
Я наклоняюсь вперед, наблюдая, как она произносит слово, и мой рот опускается, когда она заканчивает.
— Глубокие шары? — спрашиваю я, возвращаясь к буквам, как будто там есть ошибка.
И она думает, что моя задница обманывает?
— Это два слова.
— Кто сказал, Вебстер?
Я показываю на свои колени. — Сказал парень с яйцами.
Она закатывает глаза. — Ладно, но если это говорит девушка, которой довелось поработать с яйцами, я имею право высказаться. — Ее рука подлетает к губам, а лицо краснеет. — Боже милостивый, можем ли мы вести себя так, будто эти слова никогда не выходили из моего рта? Вот что происходит, когда я пью слишком много вина. Я начинаю говорить о своем опыте с яйцами. — Она ударяет себя по лбу. — Вот видишь! Опять я за свое!
Я не могу удержаться, чтобы не разразиться смехом, а она бросает на меня взгляд, который находится между грязью и раздражением.
Она права насчет алкоголя. Это нас доконало. Я никогда не думал, что буду играть в «Эрудит» так чертовски извращенно. Добавьте к этому Стеллу и выпивку, и это лучший вечер игр, который у меня когда-либо был.
— Не хочешь поделиться некоторым опытом? — спрашиваю я, но потом останавливаю ее, прежде чем она отвечает. — Забудь. Я не хочу слышать о твоем прошлом опыте. Я бы предпочел, чтобы ты показала мне, как работаешь с ними, и позволила испытать это самому. — Я опускаю взгляд на свой теперь уже возбужденный член, который становится все более возбужденным от этого разговора о яйцах.
Она вскакивает со стула. — Извини, я пойду утоплюсь.
Я встаю, встречаю ее у бассейна и поворачиваю лицом к себе. — Да ладно, это будет плохо выглядеть в моем резюме, если мой работодатель утонет, пока я на работе. Не смущайся. Моему члену нравится, когда ты говоришь о яйцах.
Она пытается отстраниться, чтобы закрыть лицо, но я останавливаю ее. — Я ценю, что ты пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше и все такое, но...
Я перемещаю свою руку к ее руке и подношу ее прямо к ноющей эрекции. Она не вздрагивает и не убирает руку.
Это действие решает нашу судьбу.
— Все еще думаешь, что я лгу?
Она массирует меня. — Возможно, но все доказательства еще не видны. Сними брюки.
— Тогда позволь мне убедить тебя с помощью доказательства Б.
Ее глаза расширяются и следят за каждым моим движением, когда я делаю шаг назад. Нервозность пронзает меня как пуля, когда я расстегиваю джинсы. Предвкушение нарастает при звуке расстегивающейся молнии. Все мои мысли о том, чтобы не прикасаться к Стелле снова, давно улетучились.
Ничто помимо секса не поможет излечить это сексуальное напряжение.
Я уже несколько дней дрочу, пытаясь преодолеть влечение к ней, но это не помогает. Я тверже, чем когда-либо, и еще даже не прикоснулся к ней.
Она задыхается, когда я сбрасываю штаны и трусы-боксеры и предстаю перед ней во всей своей обнаженной красе. Двор уединенный, и я надеюсь, что никто из ее преследователей не подкрадывается и не снимает мой член... или Стеллу, когда я скоро ворвусь в ее киску.
Она молчит, ее глаза прикованы ко мне, и я опускаю взгляд на свой пульсирующий член.
Что за хуйня?
Он твердый как камень — не вялый и не какой-то другой странной херни, так что же происходит? Она открыто говорила, что хочет мой член, но теперь, когда я протягиваю его ей, молчит?
Может, она все переосмыслила.
Может, ее план был в том, чтобы завести меня, а потом уйти, как поступил с ней я.
 
Я бы заслужил это.
Я прочищаю горло. — Стало немного тихо.
— Просто любуюсь видом, — говорит она.
— И?
— Неплохо.
— Просто неплохо?
Она грызет кончик ногтя. — Ты же знаешь, что говорят о машинах. Они могут выглядеть красиво, но что действительно важно, так это ускорение и скорость. То, что под капотом. Что у тебя есть в качестве доказательства В?
— Может, я тебе покажу?
У нее на лице расцветает ехидная ухмылка. Она хочет мой член, я уверен в этом, но в ее планах есть что-то более озорное. Я снимаю рубашку через голову и сбрасываю ее, прежде чем подойти ближе.
Я благодарю человека свыше, что у меня отличные рефлексы, во многом благодаря тому, что Даллас долгие годы приставал к моей заднице, пока я не научился защищаться, потому что, как только она собирается столкнуть меня в бассейн, я хватаю ее за руку, увлекая за собой. Задержав дыхание, мы погружаемся под воду и задыхаемся, всплывая на поверхность.
— Я показываю тебе свой ослепительный член, и вот что получаю взамен? — спрашиваю я, переводя дыхание и качая головой. — Такая неблагодарная.
Она смеется. — Тебе не нужно было хватать меня за собой.
— О, да, нужно.
Потому что мы собираемся повеселиться.
Глава 22. Стелла
Я задыхаюсь, мои легкие работают на пределе, пока мы смотрим друг на друга под ярким лунным светом.
Хадсон совершенен, его твердый член заставляет мой рот наполняться слюной. Его рука холодна, когда он протягивает ее, чтобы обхватить мою талию, и притягивает меня к своей мускулистой груди. Наши глаза встречаются, когда он смотрит на меня с греховной ухмылкой. Я стону, когда наш зрительный контакт разрывается и его эрекция касается моего бедра.
Я напугана, но с нетерпением жду его следующего шага.
Наши губы находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Похоже, ты выиграла, Голливуд.
Он так чертовски близко, что я чувствую, как его сердце бьется рядом с моим.
Я наклоняю голову в сторону, облизывая губы. — Что ты имеешь в виду?
— Пари. Ты выиграла. Скажи мне, что должен сделать проигравший, чтобы искупить свою вину.
Я не даю ему ответа.
Вернее, даю, но не словами.
Мои губы впиваются в его с настойчивостью и отчаянием.
Он стонет мне в рот, просовывает свой язык и ведет нас к мелкому концу бассейна, наша связь никогда не разрывается. Я стону, когда меня прижимают к борту, и его сильные руки обхватывают меня, по одной с каждой стороны моего тела.
Его язык проникает дальше, умело массируя его о мой.
Этот поцелуй агрессивный. Резкий. Мы поглощаем действие, от которого слишком долго отказывались. Он тянет за подол моего топа, прежде чем разорвать его прямо посередине.
Да, он, блядь, рвет его.
И бросает на землю, как будто это Gucci прошлого сезона.
Я отрываюсь, чтобы бросить на него грязный взгляд. — Это мой любимый топ. — Он также был дорогим, как блядь.
— Был твоим любимым топом, — поправляет он. — Он выглядела дорого, и я не хотел, чтобы он еще больше пострадал от воды. Я слышал, что это плохо для тонкого шелка. Вот почему это будет следующим.
Он расстегивает мой бюстгальтер и бросает его рядом с топом. Я собираюсь похвалить его за заботу о моем драгоценном белье, но все слова замирают, когда он проводит языком по моему соску, а затем берет его в рот и сильно посасывает.
Я кричу на себя, когда давлю ему на плечи, чтобы остановить. — Снова нет презерватива, — шепчу я, мой голос дрожит. Мое влагалище и мозг ведут разборки. Один хочет остановить это, пока все не закончилось ужасно. Другому все равно, пока он продолжает делать это языком. — Если это все еще твое правило, прекрати сейчас же. Не подводи меня и не делай этого дерьма снова, или я могу взять свой столовый нож и кастрировать тебя.