Продам свадебное платье (СИ)

— У нас еще осталось время, так что переходим к следующей теме. Производные триазола, тиазола и тиадиазола. — Я включаю новую презентацию и, пока студенты переписывают формулы, вспоминаю, как пару лет назад пыталась синтезировать новое вещество, используя одно из изучаемых сегодня соединений. В очередной раз убеждаюсь, что мне не стоило этого делать. Слишком уж велик был шанс потерпеть неудачу и разочароваться во всем, что еще вчера являлось смыслом жизни.
До конца занятия остается пять минут, и я решаю остановиться на третьем слайде.
— Перепишите формулу и свойства вот этого вещества. Обратите внимание на фразу рядом с красным восклицательным знаком: чувствителен к свету. Это влияет на условия его хранения. Более подробно поговорим уже на следующей лекции.
Когда студенты поднимаются, чтобы уйти, я хлопаю в ладони, и все замирают.
— Не забывайте про день икс. Он уже очень скоро. — Стараюсь придать лицу максимально зловещий вид, но все в универе знают, какая я на самом деле душка. Запугивания и угрозы бесполезны. Прошлая сессия на практике доказала, что я превращаюсь в милое и пушистое создание, как только вижу чьи-то слезы. Только хочешь прикрикнуть и припугнуть отчислением, как вдруг видишь эту ужасную прозрачную влагу в глазах, и весь план по созданию имиджа строгого преподавателя идет по одному месту. Плюсы в такой репутации, как у меня, тоже есть. Да и эффект неожиданности всегда будет на моей стороне. Пожалуй, я еще ни раз всех удивлю. По крайней мере, буду к этому стремиться.
Черт, и о чем я только думаю, когда мне нужно выследить студента, посмеявшегося над моей попыткой всех образумить. Именно такие, как он, и подрывают мой авторитет. С этим определенно нужно что-то делать.
Но с человеком, который поднимается с того самого места на галерке, сделать я точно ничего не смогу. Федя дожидается, пока все покинут аудиторию, и только после спускается вниз и подходит ко мне, широко улыбаясь.
— Как ты сюда попал? — недоумеваю я.
— А ты как думаешь? — Он демонстрирует мне свое удостоверение — трясет этим дурацким документом перед моим лицом, то приближая, то отдаляя, как будто не может определиться, миопия у меня или дальнозоркость.
— Хорош мельтешить! — возмущаюсь я. — А то отберу и отдам только на экзамене через полгода.
— Ударилась что ли? Я не твой студент.
— Раз пришел на мое занятие, будь добр вести себя прилично.
— Я и вел себя прилично. Просидел молча всю лекцию. Кое-что даже запомнил. А была бы тетрадь под рукой, то и записал бы что-нибудь.
— Я слышала твой смешок. — Я наставляю на него указательный палец, как всегда мечтала сделать со строптивыми студентами, но это выглядит настолько комично и, как модно сейчас говорить, кринжово, что это всегда оставалось только на задворках моей фантазии.
— А ты разве не шутила? Было очень забавно.
— Мои угрозы кажутся забавными? — зажмуриваюсь я. — Может, дашь совет, как мне стать более устрашающей?
— Ты же… ты… — Кажется, у него возникла внезапная проблема с загрузкой данных в голове.
— Где тут кнопка перезагрузки? — Я сосредоточенно осматриваю его лицо.
— Ай! — вздрагивает он, когда я слишком сильно давлю на кончик его носа.
— Сработало? — невинно улыбаюсь я.
— Я хотел сказать, что ты похожа на студентку, а не на преподавателя. Так что не знаю, чем тебе помочь.
— Из-за возраста?
— Наверно. А еще твоя одежда…
— А что не так? — Я опускаю взгляд на свое оверсайз худи. — На нем, между прочим, химические формулы написаны. Видишь?
— Ага, — кивает он.
— А еще нарисованы пробирки.
— Ага.
— И колбы с реагентами. 
— Ага-а-а.
— На спине даже маленькая лакмусовая бумажка есть.
— Отличное худи, — ухмыляется Федя. — Очень по-взрослому.
— Осень по-взслослому, — передразниваю я его. — А смеяться над моей попыткой воззвать к разуму студентов еще взрослее.
— Все будет хорошо, они явно тебя уважают. Иначе бы подхватили мой смех и начали хохотать всей аудиторией.
— Правда так считаешь?
— Уверен. Твой авторитет среди этих ребят неоспорим.
Расплывшись в благодарной улыбке, я начинаю собираться домой.
— Думала, мы встретимся в кафе.
— Я освободился пораньше, поэтому решил за тобой заехать.
— Как работа?
— Раскрыли дело о недавней краже в ювелирном магазине. Сегодня утром задержали подозреваемого. Я даже успел его опросить.
— Твоя работоспособность поражает.
— А меня поражает твоя склонность к преувеличению, — парирует Федя, наблюдая за тем, как я укладываю ноутбук в сумку. — Чего стоит твое вчерашнее сообщение: «Послушай меня, пожалуйста, это срочно. Нет, серьезно, я сейчас не шучу. Федя, нам нужно поговорить. И нет, это не может подождать. Встретимся завтра и все обсудим. Не смей мне отказывать, слишком многое на кону. Надеюсь, ты меня понял».
— Там было совсем не так, — морщусь я, не поднимая головы.
— Кхм-кхм, — откашливается Федя, обращая мое внимание на телефон в его руке. — Это была цитата, если ты не поняла.
— Ты все переврал. Я не пишу столь претенциозно.
— Именно так ты и пишешь. И разговариваешь, кстати, тоже. Думал, что только со мной, но твоим студентам тоже достается.
— Жалеешь моих студентов? — уточняю я, сощурившись. — Сочувствуешь, что им приходится иметь со мной дело?
— Что ты, им так с тобой повезло, — иронизирует он, давясь от рвущегося наружу смеха.
— Только попробуй прийти сюда снова. Я с тебя три шкуры сдеру, как ни одному студенту в стенах этого универа не снилось.
— Боже, это что? Угрозы?
— Вот так-то, — хмыкаю я, изобразив хук слева, — бойся меня.
— Ты так долго собираешься, что я вот-вот умру от голода. Так что повод опасаться тебя у меня точно есть.
— Какой же невыносимый. Не-вы-но-си-мый, — проговариваю я по слогам, закрывая за собой аудиторию.
— А ты знала, что у тебя ноздри раздуваются, когда ты включаешь режим злюки? — уточняет Федя, когда мы выходим на улицу.
От удара под дых его спасают только окружающие нас студенты и проходящие мимо преподаватели.
— Просто иди молча в сторону кафе, — советую я. — Не хочу лишиться работы из-за публичной потасовки с полицейским.
— Да, после такого тебя точно попрут, — присвистывает Федя.
— Пожалуй, мне стоит на тебя обидеться. Но только после ужина. Не хочу есть в одиночестве.
— Да, с этим определенно стоит повременить, — соглашается он, поглядывая на меня с улыбкой на лице.
С тех пор, как мы познакомились, он частенько смотрит на меня с некоторым умилением. А я просто рада знать, что даже в день, когда его бросила невеста, он смог улыбнуться. И все благодаря мне.
Удивительно, но почти каждый наш с Федей разговор превращается в стендап-баттл. Все еще не могу поверить, что встретила столь достойного соперника, умеющего часами напролет отбиваться от моего сарказма и не уставать. Он подхватывает любую мою шутку и развивает ее вместе со мной до состояния полнейшего абсурда. Никогда не знаешь, по какому сценарию пойдет наша встреча. Но сегодняшний день — исключение. Я всю ночь представляла, что скажу и как на мои слова отреагирует Федя. Так и свихнуться недолго, честно говоря. Поэтому, как только мы оказываемся за столиком в кафе, я вываливаю все как есть.
— Я хочу вернуть свое свадебное платье.
— Что? — Уверена, он даже не притворяется, что не расслышал. Такое и правда могло прозвучать разве что во сне или в состоянии крайне навязчивого бреда.
— Ты только не подумай, что я спятила. Просто эта мысль не дает мне покоя. Мне действительно нужно его вернуть. Не знаю как и когда, но я хочу это сделать. Даже если на это уйдут месяцы или даже годы… мне все равно.
— И как тут не решить, что ты спятила, когда ты говоришь такие вещи? — хмурится Федя, отложив в сторону меню. Аппетит у него явно пропал.
— Я надеялась на твою помощь. В конце концов, ты ведь мне должен.
— Должен?
— За тот случай с обзвоном.