Тайный враг (СИ)
— Плечом к плечу. — Пискнул взволнованно, взлетевший по руке на плечо шишок, и закрутил головой, словно выискивая кого-то конкретного из противников. Внезапно его взгляд остановился на самом здоровом из них, и сощурился, а рука вытянулась в направлении выбранного воина. — Этот мой!!! — Зловещий хохот Ильки прокатился по поляне.
— Плечом к плечу. — Кивнул друзьям Федогран и сжал кулаки.
Но стоящие напротив воины внезапно воткнули в землю мечи и встали на одно колено, сняв шлемы и опустив головы.
— Вы великие воины. — Хрипло заговорил один из них, не поднимая глаз. — Никто из нас не посмеет сойтись с вами в смертельной схватке. Но это не потому, что мы боимся. Нет. Причина совсем в другом. Мы ценим доблесть, и уважаем вашу четверку богатырей, никогда не посрамившей ни чести, ни славы.
Прими клятву «падших» в верности тебе, Федогран. Может быть, тогда светлые боги простят нас за совершенные грехи. Если мы будем служить тебе, их богатырю, может тогда снизойдет на нас их милость. Наши головы покрыты позором предательства, но наши души стремиться очистится. Помоги нам искупить недостойные поступки прошлого.
Такой поворот развития событий обескуражил нашего героя, и он не знал, что ответить. Он смотрел на склоненные головы банды Ящера, и мысли не складывались в одно целое. Это было слишком неожиданно. Только что он был готов умереть под мечами этих людей, и вот они уже просят стать его их вождем. Он не готов к этому. Да и не стремился никогда к лидерству, ни в той, ни в этой жизни.
В чем их вина? В том, что всего один раз в жизни струсили, и выбрали вместо легкой смерти — жизнь? Но бояться все. И жизнь хотят сохранить все. Это нормально для любого человека. Нет, их вина не в этом. Их вина в предательстве. Они предали не только своих богов, но они предали и своих предков, свой род. Продали свою честь за жизнь, которая стала с того самого момента невыносимой. Жизнь в добровольно надетых кандалах воли подлого хозяина, человека у которого нет совести — Ящера. Федогран не готов был принять их клятву, но вот дать им шанс вернуть себе честь, он мог.
— Я не могу принять вашу службу.
Глубокий вздох разочарования, скорбной лавиной прокатился по поляне. Слова Федора, горькой плетью хлестнули по вздрогнувшим плечам, но никто из них не встал и не поднял головы. Совесть опускала безжалостной рукой глаза этих людей в землю, вдавливала в траву, не давая подняться. Горечью осознания собственной, бесчестно прожитой жизни, жгла огнем души.
— Но я знаю, как вы можете поступить. — Вновь вздрогнувшие, но уже надеждой плечи. — Там! — Федогран вытянул руку, словно указав путь к спасению. Такие же, как вы, предавшие своих богов и память предков, ведомые жаждой поживы, глушащие свою совесть в крови ни в чем не повинных стариков, баб и детей, идут грабить и убивать. И ведет их, вот такой же вот подонок. — Палец парня ткнул в труп Ящера, и плечи стоящих на коленях воинов еще раз вздрогнули. — Лживостью, подлостью и страхом, поставивший под свое черное знамя целое полчище озверевших от безнаказанности нелюдей. Их много — очень много. И у них на пути стоит только один князь Сослав.
Вот идите, и ему падайте в ноги, приносите клятву, и помогите разгромить орду, тогда боги возможно и вернут вам свое расположение. Победить, или с честью умереть, и у вас нет другого пути к прощению. Я же простой воин, и не имею права распоряжаться вашими судьбами. Одно знаю точно: «Любой свой поступок можно исправить». Идите, и докажите, что в вас еще остались честь и совесть.
Молча, не поднимая склоненных голов, не смея смотреть в глаза. Тридцать три воина, поднялись, и спустя пару минут скрылись в лесу, угрюмой вереницей, от которой веяло надеждой, ведя под уздцы коней.
— Мы кровью искупим свой грех. — Обернулся последний из них, подняв бледное лицо, и сверкнув решительностью во взгляде. Резко поклонился и растворился вслед за другими в чаще.
Федогран оглянулся. Рядом стояли молчаливые друзья. Невдалеке, у костра, кузнец обнимал, рыдающую у него на груди жену, и гладил ее по голове, что-то тихо шепча на ухо. Под ногами лежал черный меч чужого бога, и вздрагивал в бессильной злобе, черным, мечущимся по лезвию мраком.
— Его нельзя здесь оставлять. — Присел на корточки возле оружия Вул. — От него пахнет предательством и смертью. — Он поморщился и встал, отойдя в сторону.
Федор кивнул в ответ, соглашаясь.
— Уничтожим его! — Воскликнул Бер и схватился за рукоять, но тут же отдернул руку. — Он меня ударил. — Пробасил он обиженно, потирая ладонь и морщась от боли. — Как теперь быть? — Федор пожал плечами. — Но должен же быть способ? — Медведь посмотрел с вопросом отчаяния в глазах.
— Должен. — Согласился наш герой. — Но это оружие с мощью бога внутри, и только высшим силам под силу решить его судьбу. — Он поднял голову.
— Вы же слышите меня Перун и Морена! — Крикнул он в небо. — И ты, Ярило! Это оружие вашего врага. Мы простые смертные не имеем над ним власти. Решать вам. — Он опустил голову. — Мы слишком слабы для этого.
— Теперь этот меч твой. Ты в силах взять его, ты можешь это сделать, богатырь. — Зазвучал громовой голос, словно заговорила сама вселенная, и небо начало медленно затягиваться грозовыми тучами. — Ты сможешь подчинить себе его черную душу! В тебе есть огромная воля! Мы поможем в этом. Все светлые боги сейчас смотрят на тебя, и готовы влить частички своей силы в твою стойкость и помочь. Возьми его в руку и терпи, что бы ни случилось не выпускай из рук. Это будет твоя первая, настоящая победа. Овладев этим мечом у тебя, появится шанс. Ты сможешь бить «подобное-подобным». Сделать то, что недоступно простым смертным. Мы верим в тебя. — Голос зловеще рассмеялся. — Боги верят в смертного! Это войдет в легенды! Давай богатырь. Не подведи. Все жители Прави смотрят на тебя.
Задул сильный, пронизывающий ледяным холодом, до костей, ветер:
— Я тут! — Просвистел Стрибог (бог ветра). Взлетевшими в воздух сухими прошлогодними листьями.
Пошел мелкий как пыль дождь и сверкнула громом кривая молния.
— Я готов! — Прозвучал набатом Перун и выпустил в почерневшее небо еще одну вспышку.
Желтый диск солнца показался прямо сквозь монолитные тучи:
— Я жду. Улыбнулся Ярило лучом теплого света в лицо.
Зашевелилась под ногами трава, и покрылась мелкими цветами:
— Мокошь, богиня плодородия, поддержит тебя, воин! — Прошелестел ветвями посветлевший на мгновение нежностью лес.
Сухой ручей покрылся клубами черного ворочающегося внутри неизвестностью тумана:
— Я помогу! — Прозвучал могильный голос оттуда голос смерти, голос самой Морены.
Тепло пробежало по телу, и взъерошило волосы ловкой, невидимой рукой:
— Прорвемся! — Зазвучал в пространстве веселый смех бога Авось. — Надейся на меня, но и сам не плошай.
И тут же, в след за разудалым хохотом бога удачи, улыбкой поцелуя на губах, проворковал другой, нежный голос:
— Богиня любви Лада верит в тебя. Мальчик! Моя нежность согреет твою душу. Все будет хорошо.
— Сварог (бог неба), поможет одолеть боль! — Полыхнуло заревом по небосклону. Я покажу путь в мгле. Ты главное верь.
Наступила полная тишина. Ветер стих, дождь застыл в воздухе туманом, солнечный луч подсветил оружие лживого бога. Федогран нагнулся и взял в руку, словно гадюку за шею, меч.
Тьма и боль одновременно сковали тело, черной стрелой пронзили сердце, и растеклись мраком холода по душе. Жуткая как пропасть безнадежность заполнила в один миг затуманенный страхом разум.
— Терпи. — Пробился еле слышно, глухим шепотом, сквозь пелену контузии, голос Перуна.
— Мы совсем рядом, только не бросай меч. — Прошелестел голос Морены могильным холодом.
Боль, одна только боль, в скованном отчаянием теле нашего героя, и ничего кроме парализующей боли. И только желтый, едва мерцающий лучик света впереди, пробивается слабой надеждой. Как далекая искра маяка в бескрайнем ночном море.
— Иди вперед, ты должен видеть мой свет. — Звучит едва слышный, строгий голос Ярило. — Не смей останавливаться, любое промедление это смерть.