Хозяйка забытой усадьбы (СИ)

  
Александра Воронцова
 
Хозяйка забытой усадьбы
   
Глава 1. Семейные узы 
 
– Какая же ты неблагодарная дрянь! Ты подохнешь в нищете. За корку хлеба будешь задирать подол в порту перед пьяницами, если не согласишься на наши условия! – визжала сестра.
Еще никогда прежде ее голос не казался мне настолько омерзительным.
Спрятав за спину руки, я сцепила ледяные пальцы в замок и опустила взгляд на выцветший, когда-то богатый шелковый ковер.
Остатки былой роскоши.
Со стороны могло показаться, что это смиренная поза, но… на самом деле, это был единственный способ не вцепиться Изольде в напомаженные волосы. А сделать это хотелось невыносимо, но сейчас я не могла себе такого позволить.
– Ты никому не нужна! От тебя даже отказался жених! – Иза остервенело потыкала пальцем в сегодняшний выпуск вестника, лежавший рядом с ней на софе. – Неужели ты думаешь, мы будем кормить лишний рот? На что ты рассчитываешь, Манон?
Стиснула зубы, чтобы не выплюнуть в лицо сестре, что и у нее не было бы мужа, если бы она не легла под моего самого первого жениха, пока я училась в пансионе. 
Самоконтроль давался мне все сложнее. От напряжения я сжимала руки сильнее и сильнее, пока даже короткие ногти, отрезвляя, не впились в ладони.
Нельзя. Нельзя провоцировать Изольду.
Уж лучше иметь дело с ней, чем с ее муженьком, тем самым моим бывшим женихом.
О! Я нисколько не жалела, что наш брак не сложился. Договорные помолвки, они такие. Отец мне даже магснимок будущего мужа не показывал.
Собственно, впервые я увидела Грегори Дантесоля уже на свадьбе сестры и была готова бежать к любому источнику силы, чтобы принести дары за то, что меня миновал удел стать женой этого гадкого типа с сальным взглядом, отвратительными манерами и воняющего на всю улицу одеколоном. И все равно, запах немытого тела пробивался сквозь дорогие благовония.
Кстати, Иза радостно переняла привычку Грегори обливаться духами, и у меня уже подступала мигрень от нестерпимой сладости ее парфюма. Несмотря на холодную для этой поры погоду, тянуло не только открыть окно настежь, но и ослабить корсет, чтобы избежать головокружения. Воздуха в старой уютной гостиной катастрофически не хватало.
– Ты принимаешь условия Грегори, Манон? – Иза прямо на ковер стряхнула бисквитные крошки с пухлых пальцев, унизанных кольцами с драгоценными камнями.
Сапфиры и изумруды разом. И это при многорядном жемчужном ожерелье на шее. Интересно, она всегда так ходит или нарядилась ради меня, чтобы продемонстрировать свое успешное положение?
Закусив губу изнутри, я молчала и не поднимала глаз. Иначе не смогу сдержаться. Мне было достаточно видеть эти отвратительные пальцы, лицо сестры – это уже было бы слишком.
– Грегори не станет ждать долго, – она перешла на шипение. – Если ты думаешь, что потом сможешь приползти за помощью, то сильно ошибаешься. Ни мне, ни мужу обуза не нужна. Это твой последний шанс, Манон.
Вряд ли Иза была в курсе, какие еще дополнительные пункты включил ее муженек в свое «благородное» предложение. Я могла бы дрогнуть, если бы в договор не входила обязанность ублажать лорда Дантесоля по его первому требованию.
Однако раскрывать Изольде глаза я не собиралась.
Она либо мне не поверит, либо только позлорадствует.
Я вообще ощущала недостойное леди желание отомстить этим двоим за все.
И я отомщу.
Люди склонны ошибочно принимать воспитанность и сдержанность за бесхребетность. Я сделаю все, чтобы неприятно удивить чету Дантесоль.
Их и жениха номер два.
Уже тоже бывшего.
Именно благодаря ему я оказалась в безвыходном положении.
– Все молчишь, Манон? – Иза почти перешла на крик.
Плохой знак. Нужно было как-то выиграть время. Если на подмогу сестре придет Грегори, я сорвусь, и тогда они получат надо мной опеку. Ни о каких переговорах речь уже вестись не будет.
  
Увы, по законам Хвиссинии дворянка, не достигшая двадцати пяти лет, не могла быть вне опеки: семейной или королевской. За предоставление семейной опеки Грегори Дантесоль хотел отобрать у меня все то немногое, что осталось, и еще мою честь и женское достоинство. 
Мерзавец!
Он немало поживился за счет нашей семьи. У меня все больше подозрений, что он причастен к гибели отца.
Можно было бы смириться с королевской опекой, мне угрожал бы всего лишь брак по расчету с тем, на кого укажет король, если бы не одно пикантное «но». Оно перечеркнуло все мои надежды на достойную жизнь.
Опеку надо мной мог взять жених, но… вестник с объявлением о расторжении помолвки говорил сам за себя.
– Я обязательно подумаю, – сипло ответила я, стараясь не думать о том, что со мной будет, когда правда о моем даре всплывет.
Я была на грани отчаяния, но не готова сдаться этим гиенам.
– Хорошенько подумай, – Иза повертела в руках изящную фарфоровую чашку из маминого любимого сервиза. – И знай: не сделаешь по-моему, сгниешь заживо. Уж я позабочусь.
В гостиной среди белого дня словно сгустились внезапные сумерки. Мороз пробежал по коже. В груди похолодело от дурного предчувствия. Сестра обладала весьма скромным даром, в общем-то, ничтожными силами, но проклясть могла запросто, а уж на таких эмоциях…
Меня пробил озноб. Накатила паника, но я даже двинуться с места была не в состоянии. Заполняя каждую клеточку, холод разрастался. Сердце ускорило свой бег, ощущая неизбежность проклятия.
И вот когда с моих губ уже почти сорвался крик ужаса, Изольда с безжалостным стуком поставила чашку на блюдце, и…
  
Глава 2. Тот, кого не ждали 
 
Хватая ртом воздух, я резко села на постели. Ночная темнота вокруг казалась откровенно пугающей.
Снова этот кошмар. Возвращаясь ко мне во снах, воспоминания о последней встрече с сестрой преследовали меня уже три недели. Я уговаривала себя, что все хорошо, что я сбежала, осталось только продержаться несколько месяцев, и у меня появится шанс на нормальную жизнь, но холод, сковавший меня, не спешил отпускать из своих цепких объятий.
Увы, страхи мои не были беспочвенны. Об этом говорило письмо, полученное мной вчера. Дорогие родственники не спешили оставлять меня в покое. Не знаю, зачем, но Грегори нужен был этот дом. Он ясно дал понять, что на пути к своей цели растопчет любого, и меня в том числе. Так что расслабляться было не время.
Дрожащими пальцами растерла лицо, чтобы прогнать остатки кошмара. Он повторялся уже не единожды, но обычно я не могла проснуться до тех пор, пока во сне не появлялся поверенный, прервавший тогда нашу с Изольдой «милую» беседу.
Что же спасло меня сегодня?
И отчего я все никак не могла согреться?
Затеплив магсветильник, я обвела взглядом еще не до конца обжитую комнату. За две недели она обрела более приятный вид, но уюта пока не хватало. Пользоваться же своим даром в полную силу я пока опасалась. В зеве камина еще тлели красными искорками угли. А вот окно было распахнуто, и из него тянуло промозглым воздухом непредсказуемой поздней хвиссинской весны, зарядившей мелкую морось еще со вчерашнего вечера.
Стало быть, именно шум распахнувшихся ставней послужил во сне стуком чашки о блюдце.
За окном еще было темно, непохоже, чтобы рассвет был близко.
Вылезать из-под одеяла очень не хотелось, но и спать в такой холодрыге невозможно. Дотянувшись до пеньюара, вовсе не предназначенного дарить тепло, я рискнула покинуть стынущую постель. Пол под босыми ногами был ледяным. К зиме стоило озаботиться ковром, не шелковым и красивым, а теплым шерстяным.