Пацан. Воин. Маг. Сражайся или умри! (СИ)
— Ленка! — сдавленно прошептала Юлька. — А здесь точно нет крыс?! Я их боюсь, Лен! Ты даже представить себе не можешь, насколько я их боюсь! Лен?!
— Да, тихо ты! — громким шепотом прикрикнула на подругу Ленка. — Нету здесь никого!
— Семь степеней защиты! — передразнила Ленка неведомого старика, старательно подпуская в голос сиплости и визгливости. — Нюхач херов! Валить нужно отсюда! Срочно!
— Согласна! — кивнула Юлька Ленке. — Делай портал!
— А я — знаю, как делать эти вонючие порталы? — почти проорала Ленка.
С ней случилась самая настоящая женская истерика, которая обычно начинается внезапно для всех, в том числе и для самой женщины, и так же неожиданно заканчивается. В какой-то момент, от полноты распирающих ее натуру чувств Ленка стала выражать свои мысли недвусмысленным способом. При помощи такого изощренного русского матерного, что Ленке бы в любом пивбаре России наливали бы бесплатно, только ради того, чтобы послушать такого искусного мастера словесного жанра.
И тут случилось очередное Чудо. Так оно в жизни и бывает. То ни хрена, то алтын. Вместе с яркой вспышкой образовался портал. Слезы на Ленкином лице мгновенно высохли. Она отстранилась с Юлькиной груди, быстро оттерла грязные разводы со своих щек и широко улыбнулась.
— Юлька! — проорала она совершенно счастливая. — Я научилась строить порталы! Ё!
Девчонки посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, рванули вдоль стеллажей в поиске того, что можно забрать с собой.
— А куда мы попадем через твой портал?! — спросила у подруги Юля, примеряя диадему на свою голову и озираясь в поисках какого-нибудь, пусть и самого завалящего, зеркала.
За последний час она уже перемерила кучу разнокалиберной бижутерии. Часть этого добра сильно оттягивала Юлькину шею, но сама Юлька не обращала на это никакого внимания, справедливо считая, что счастливым случаем грех не воспользоваться.
— Хрен знает, Юль. Какая нам разница?! О, смотри! Ничего себе…
В руках у Ленки, в ящике из красиво отполированного дерева, лежали крупные разноцветные жемчужины. Белые, розовые, черные, голубоватые, бирюзовые. Жемчужин было немного, но все, как на подбор, огромные.
— Чур, эта будет моя! — воскликнула Юля, выхватывая из ящичка Большую Черную Жемчужину.
— С хера ли твоя? — вполне обосновано возмутилась Ленка.
— Ну, это же мой талисман! На любовь! — захлопала глазами Юлька, изображая из себя дурочку. — Я же рассказывала…
— О, да! Рассказывала. Да, ты все уши прожужжала этой своей Большой Любовью. Хрен с ним — забирай! Остальные я заберу. По справедливости! — у Ленки давно уже сформировались правильные понятия о справедливости, поэтому она спокойно захлопнула крышку своего ящичка и сунула оный к себе в подмышку.
И деловито открыла крышку следующего ящика. В нем лежали светящиеся бильярдные шары.
— Кому такое надо, ваще?! — подумала Ленка. — Может, Юльке. Она, похоже, тащится по большим черным шарам. На любовь! Дура. Заведи себе негра и все черные шары — твои и забесплатно. Отрежешь и в ящик, ахах…
На всякий случай нужно оттащить поближе к порталу. Явно что-то волшебное, а значит — пригодится. Но ящик оказался чрезмерно тяжелым. Поэтому пришлось к работам по переносу ящика привлечь Юльку, что все никак не могла оторваться от любования своей Жемчужиной. Какое-то время они перетаскивали приглянувшиеся вещички к порталу. И даже успели уже перетащить большую часть, как Ленка почувствовала приближение неприятностей. Трудно было сказать, в чем именно здесь дело, но ощущение, что линять отсюда нужно срочно, было очень сильным. Срочно!
Девчонки в четыре руки перекидали всю ту гору вещичек, что успели натырить, затолкнули в портал упирающуюся Иттаэль, а потом прошли и сами.
Вывалились девчонки посреди чистого поля. На гору героически наворованных вещей. Портал мгновенно схлопнулся, а Ленка свалилась на ящик и немедленно выпала в осадок. Осадок моментально окрасился в красный цвет. Потому что — у Ленки пошла носом кровь. Стоя на четырех мослах, девушка отчаянно мотала головой и время от времени повторяла сакраментальную фразу любого смертельно уставшего человека.
— Ой, бля… — говорила она, мотая головой, а затем повторяла. — Ой, мама…
От ее головы отлетали крупные алые капли и мелкие кровяные брызги.
Иттаэль спокойно сидела перед статуей богоподобного мужика и, раскачиваясь перед ним, что-то заунывно вытягивала. То ли песню, то ли молитву Богине. И неизвестно, когда она только успела закинуть в портал эту странную скульптуру со стилизованным лотосом и мужеподобным богом. Может, просто настолько понравился. А может, это и любовь.
Юлька тем временем испугано оглядывалась по сторонам и пыталась сообразить, что вообще происходит.
Вокруг того места, где девчонки выпали из дыры в пространство реальности, стояли войска. То ли фильм какой-то снимали, то ли реконструкцию каких-то странных событий проводили. Юлька никак не могла понять, что именно. И странно, но все эти воины, стоящие плотными монолитными рядами, похоже, были женского пола.
После того, как девчонки появились, внимание всех этих воительниц сосредоточилось исключительно на них. И это внимание Юльке категорически не нравилось. Назойливое. Вязкое. Ну, неприятное, короче.
Ощущение, что ты в меду, как орешек. И тебя вот-вот разгрызут.
Да… еще…
Они стояли молча. Все эти ролеплейщицы. И в ряд, и ряд за рядом. Впереди лохматые и злые молодые ведьмы. За ними ведьмы постарше, чьи волосы были заплетены в некое подобие дредов. Иногда частично, иногда полностью. А за ними совсем отмороженные девки с цветными короткими прическами на головах. У всех губы красные, яркие, аж горят. И многообещающая улыбка на обветренных варениках. А глаза начинаются от ушей.
И что это такое? Мода такая? Ммм…
В принципе, можно, конечно, и дреды попробовать поносить, посмотреть, как будет. А где у них плетут такие косички? Или это у них репетиция чего-то? С мечами, щитами и касками? Битва за Бородино? А чего такие хмурые лица и злые глаза? Нет, что-то тут не то, и не нужно такого. И что-то не складывается. Вот кожаные тряпицы увивают атлетичные женские фигуры. Это стильненько, но как-то все равно странно. Если не сказать страшненько. И шортики. И сандалики. Шортики, кстати, вполне себе ничего, миленькие. Но…
От стройных рядов воительниц, что располагались с правой стороны, выдвинулась «на рысях» стриженная костлявая женщина лет, эдак, за сорок.
Быстро преодолела расстояние в пару сотен шагов И еще даже не добежав до горы сокровищ и осматривающихся девчонок, открыла рот и стала орать.
— Кто такие? Из какого отряда? Маги есть? — Смысл ее вопросов как-то ускользнул от Юлии. Но вопрос про отряд она поняла, потому и ответила без промедления.
— Из первого, вообще-то, — фыркнула она. — Что за дикий вопрос?! А вы из какого? Или вы из горобраза?!
— А мы — из своего! — проорала тетка воодушевленно.
На что с правой стороны послышались редкие одобрительные удары железом по дереву. Тетка повернулась лицом к воительницам, вскинула руки у себя над головой, сцепила их в некоторое подобие рукопожатия и раскланялась. Удары мечами по щитам стали более частыми.
— Вы за любовь или за целостность? — проорала эта сушенная вобла и требовательно посмотрела на Юлю.
И тут Юля поняла, кого эта неизвестная тетка ей напоминает. Тетка оказалась похожа на учительницу начальных классов, которую в школе так и звали, Альфабетка. Альфабетка была из активисток. Причем, пожизненных и убежденных. Поэтому Юлия решила ответить обтекаемо. Как бы несколько общо и слегка туманно.
— Мы за демократию! И многовекторность!
— А… да… но… А мы за семейные ценности! Потому, что вместе — мы сила! — спокойно объявила тетка, а затем внезапно проорала, скандируя и во весь голос. — Семь-я — е-ди-на!!!
На что от правосторонних шеренг прилетело многоголосое эхо согласия и восторга.
— ЕЯ ЕтИнА!!!
— Кто такие? Маги есть? — от левых рядов все тех же воительниц прибежала запыхавшаяся и стриженная под французского мальчика женщина с дебильной татуировкой на лице.