Икар из Пичугино тож

Вечером после ужина все собрались у костра. Сергей Иванович не фиксировался на рассказанных случаях, они являлись лишь отправной точкой дальнейшего действия. Работать можно было только с образами. Лишь они были подлинными, но и то при условии честно выполненного задания, что сам случай не был фальшивкой. По каждой метафоре он задавал уточняющие вопросы, как бы обходил ее со всех сторон, разглядывая на солнце, доводил до такого качества, чтобы ею можно было любоваться.
А дальше говорил сам. Он объяснял, что этот образ должен стать сердцевиной будущей истории, его атмосферой и главной эмоцией. Сергей Иванович говорил, что в основе каждого серьезного дела должна лежать своя мифология, праистория, легенда. Если таковая есть, она потом обязательно облекается в нужную форму, и не надо мучительно искать способы, как это отразится в практическом смысле, она потом обязательно сама найдет выход в конкретном. Он не давал никаких рекомендаций по ведению бизнеса, да и не мог этого делать, так как ничего не понимал в этом. Он просил лишь одно — рассказать историю и далее держать ее в уме, пока та не начнет работать самостоятельно.
Весь следующий день гости работали над своими историями.
В отличие от брата и сестры, Алеша почти всегда посещал заключительную встречу, чтобы послушать, что в итоге получилось. Он сидел чуть поодаль ото всех на бревнышке, а когда уставал, садился на траву, обнимал колени руками и, как на подставку, клал на них голову.
Все сидели в кругу, пили травяной чай и рассказывали свои свежепридуманные истории. Начала Диана:
— Простите, я, может, все не так поняла, конечно. Отупела, засидевшись дома без работы. Вчера почувствовала себя полной дурой в вашей библиотеке. Многие книги знакомы по названиям, но не читала. Стыдно. Ладно, начинаю.
Итак, в одной стране существовал один город. Жизнь там была какая-то нерадостная: дела, заботы, проблемы. Сплошные дедлайны, сроду все не успевают что-то сдать: дети — домашние задания, взрослые — отчеты. И все что-то требуют друг от друга — хороших оценок, высоких зарплат, взаимной любви… — Тут Диана сделала паузу. — Я хоть правильно рассказываю? — Все рассмеялись, а Сергей Иванович одобрительно кивнул. — Хорошо. И погода там была вся такая серая, унылая. И было мало радости у горожан. Они жили в постоянном напряжении и тревоге. Ужасно устали от этого и мечтали о переменах к лучшему. И однажды в этом городе несколько актеров открыли кабаре, с настоящим, красиво оформленным залом и шоу-программой. Здесь играла живая музыка, читали стихи, пели песни, разыгрывали смешные и красивые миниатюры. Люди, приходившие туда, расслаблялись, они отдыхали по-настоящему, забывая о том, что их угнетало. И там не было никакого пьянства и драк, всей той мерзкой пошлости, что случалась в кабаках города. Кабаре дарило посетителям совершенно иной опыт — опыт жизни-праздника, доступной каждому. Вот такая моя коротенькая история.
— Изысканно, — заметил Сергей Иванович.
— Правда?
— Вне всяких сомнений. Теперь вы знаете, что надо воплощать в вашем ночном клубе.
— Я думаю, это все несбыточно.
— Может, и да, а может — нет. Все зависит от вас.
— Моя история, так получилось, она как бы не относится к автобусным турам… — сказала Люба.
— Это все лишнее, — мягко перебил Сергей Иванович. — Переходите к делу.
— Да, хорошо. Но мне она понравилась самой, так что с большим удовольствием поделюсь ею с вами. Одной молодой семье с ребенком шести лет бог знает какими судьбами перепал старенький автобус. Сначала они не знали, что с ним делать, даже хотели продать, но потом увидели в каком-то журнале или, может, фильме, что из него можно сделать дом на колесах. В итоге у них получился отличный дом — конечно, скромный, без изысков, однако очень уютный. Муж и жена работали в школе, поэтому весь свой большой летний отпуск они стали проводить колеся по дорогам страны. Вот прям уезжали в самом конце июня, а приезжали за неделю до первого сентября. В своих путешествиях они наслаждались красивой природой: тихими озерами, зелеными лесами, необъятными горами и бескрайними морями. Они посещали интересные города и селенья, крепости, дворцы, монастыри, музеи. Случалось, подбрасывали тех, кто голосовал на трассе, и тогда их дом-автобус наполнялся свежими историями, ведь в каждом доме непременно должны бывать гости. Случалось, когда семья устраивала пикник в каком-нибудь прекрасном месте, к ним спонтанно присоединялись другие семьи, и тогда происходил настоящий праздник. Приятной беседой и веселым добрым смехом наполнялась вся округа, и эти случайные люди, с которыми наши герои никогда больше не встретятся, на это время становились для них самыми близкими и родными. В своем доме-автобусе семье было хорошо и в нестерпимую жару, и в проливной дождь, и в сильный ветер, и днем, и ночью. Всегда. В нем они ощущали свободу. Только благодаря ему они по-настоящему узнали, что такое счастье.
 
Собравшиеся сейчас на «Зеленой листве» смотрели на огонь. Могло показаться, что это они путешествуют в автобусе-доме и теперь просто сделали вечерний привал, чтобы посидеть у костра. Здесь было все так же, как могло бы быть в тысяче мест, — луна, сверчки, сосны…
— И все-таки, — не вытерпела Диана. — Меня все же не отпускает вопрос: как история Любы, равно как и моя, может повлиять на бизнес?
Сергей Иванович ответил не сразу. Он выждал паузу, чтобы собрать внимание гостей в абсолютной степени.
— Просто держите в уме вашу историю, заприте ее там, не выпускайте. А затем постепенно, элемент за элементом старайтесь внедрить ее в жизнь. Ну то, что можно внедрить на данный момент времени. Например, таким маленьким элементом в только что озвученной истории может оказаться рекламный постер, созданный вокруг идеи дома-автобуса. Ведь даже если это и обычный туристический автобус, в нем все равно может быть что-то домашнее: горячий чай, пледы, кино, музыка, беседа, интересные брошюры за спинками кресел… Это надо лишь все усилить, подчеркнуть.
Денис собирался принять эстафету с явным удовольствием. Это было заметно по улыбке на его лице. Такая бывает у тех, кто слегка взволнован перед тем, как сделать что-то очень важное, — смесь нерешительности и предвкушения.
— Когда я думаю о времени, прежде всего возникают мысли о его эстетике. Мне кажется это самым главным, особенно если учесть его холодную необратимость. Может, банальность, но все равно ее скажу: не зря же время любят сравнивать с беспристрастным судьей. Этого судью нельзя ни подкупить, ни запугать, ни соблазнить. Мы никак не можем на него повлиять, хоть тресни.
Время может протекать как красиво, так и уродливо. Есть тысячи вариаций этого прекрасного и безобразного, миллионы оттенков. И если оно изначально одинаково ко всему, точнее нейтрально, значит, именно человек его делает красивым или противоположным этому. И скажите, с чего начинается эстетика времени простого человека, отдельно взятого жителя нашей планеты? Да, конечно, с часов: наручных, настенных, напольных, с будильника или уличного табло, в конце концов. Механические, кварцевые, электронные часы, арабские и римские цифры циферблата, форма часов, их цвет, ремешки и браслеты, украшения, надписи, стоимость — все это выбирает покупатель, а вместе с этим — и определенную эстетику времени, своего времени. Но сегодня часы вытесняются телефонами и другими устройствами, куда они встроены, где они всего лишь незначительное дополнение. Чем это грозит? А тем, что тема заботы об эстетике собственного времени исчезает. Часы отмирают за ненадобностью. И магазин часов — сегодня такой жалкий анахронизм, и он останется таким, если будет просто магазином часов. Чтобы переломить ситуацию, он должен стать чем-то большим — местом, где позволяют задуматься об эстетике своего личного времени. Я готов двигаться в этом направлении.
Убедительная речь Дениса вызвала всеобщее одобрение. Алеша даже похлопал. Он чувствовал внутреннюю правоту услышанного и еще испытывал некоторый стыд за то, что к своим часам, подаренным ему на десятилетие, относился явно без должного уважения.