Клыки и розы в Академии Судьбы

В письме я не собиралась напрямую жаловаться на Эрика Валенвайда… Пусть где-то в глубине дрожащего нутра и хотелось смалодушничать. Броситься отцу на шею и ткнуть пальцем в причину стыдных слез. После чего «магическая репутация» вампира, уж понятно, тяжелым камнем полетит в бездну.
«Первокро-о-овочка…» – неприятно скоблило по мыслям. Слишком весомое, насыщенное, сочное слово. Какой-то такой реакции от трусливой барышни Валенвайд и ожидал. От белокожей аристократки, от воспитанницы Туше, от принцессы по магической капле…
Может, для того и устроил показательно-кусательное выступление. Не удивлюсь, если он даже рассчитывал на малодушие «папиной дочки». Если был убежден, что я первым делом брошусь в ближайшее отделение магической почты и дрожащей рукой выведу несколько фраз.
Сообщу графу Ланге, чьи острые зубы собирались только что прокусить мою шею. В деталях распишу, как у обезумевшего Валенвайда сверкали глаза. И напоследок закапаю бланк горячими слезами.
– Что тебе действительно нужно, так это умыться, – хмыкнула женщина, косясь на мой распухший розовый нос. – Такая милая большеглазая куколка… и в соплях.
Прозвучало не обидно, но я все равно поспешила стянуть с горла шейный платок и приложить к щекам.
– Так вы не хотите, чтобы я писала графу? – спросила ее с позорным шмыганьем.
– Никто не запретит тебе связаться с родителями, – после секундной запинки произнесла тетя. Сложилось впечатление, что она тщательно подбирает слова. – Ты ведь не пленница, так? Если настаиваешь, я… поищу чистый почтовый бланк.
Взвесив свои ощущения и ее осторожные фразы, я помотала головой. Пока не решила, как правильнее поступить.
Наябедничать графу я всегда успею, возможно, это даже спасет нескольких бедовых студенток от «отработки». Однако меня смущала реакция Мелиссы: вырвав племянницу из когтей монстра, она успокоилась, расслабилась и больше ни разу не заикнулась про Малый Совет.
Хотя, видит Судьба, это дело пахло Магическим Трибуналом, клеткой и толстой цепью для особо буйных!
– Почему никто не вмешался, когда он меня увел? – я размазала платком соленую влагу по щекам, щедро увлажнив стянутую кожу. – Неужели так боятся? Их много, а он один… хоть и с клыками.
Ладно, не мне, трясущейся тонкой осинкой, их осуждать. Ни пожилые маги, ни рыжая леди не смогли бы противостоять яростной, хищной натуре Валенвайда. Если он на сестру так шипел, что сотворил бы с профессором Освортом за попытку помешать?
– Ректор ему доверяет, – пожала плечами Мелисса.
Она остановилась, развернула меня к себе и помогла вытереть пятна от потекших косметических чар.
– Доверяет ему грызть студенток в подвалах? – уточнила я, сощурив подслеповатые глаза.
В витражном окне за спиной Мелиссы отражалось кошмарно распухшее лицо. Веки раскраснелись так, что я теперь слабо отличалась от вампира. Вполне себе жуткий монстр.
– Сам ректор не всегда успевает, – покивала с улыбкой тетя. – Слишком много других забот. Приходится делегировать часть обязанностей запасным чудовищам…
Неделю назад я бы сказала, что имею здоровое чувство юмора, но от этой шутки сердце загремело в ушах.
Оценив плачевное состояние шейного платка, Мелисса скомкала его и метким броском отправила в уничтожающий маг-контейнер.
– Не всем это нравится, но Андрей старается придерживаться принятых решений, – она виновато развела руками. – Раз уж он согласился нанять вампира с дурной репутацией и допустить того до преподавания детям… надо быть последовательным. Не может же Карпов целыми днями ходить за Валенвайдом и контролировать, не запустил ли тот клыки в какую-нибудь девицу?
Как это не может? О могуществе ректора слагались жутковатые легенды, которые с упоением перепечатывали на желтых страницах «Трибьюн». Все Андрей Владимирович может… если захочет. В смысле – вообще все!
Выходит, вся братия, оставшаяся в трапезном зале, сделала ставку на разумность, верность и сдержанность… спятившего вампира?!
По мне так эта вспыльчивая древняя тварь доверия не заслуживала, особенно в свете сплетен о пиршествах и «отработках». Похоже, очень многого князь о своем магистре не знал. Или не хотел знать.
 
Но я промолчала, донося свои мысли лишь раздраженным пыхтением. Ошибка бы им дорого стоила: завтра граф Ланге прислал бы новых морфов. Не с пробирками, а с ведрами. И с ошейниками!
Валенвайду подошел бы бордовый. В цвет глаз, рубашки и подбоя плаща. С такими изящными серебряными шипами, направленными внутрь…
Либо я сильно переоцениваю скупую любовь своего папеньки, озабоченного цифрами (в противовес матушке, которую волнуют только гены, которые можно выгодно передать).
– Если никому не доверять, Вероника, можно сойти с ума, – Мелисса закатила глаза, озарив лицо мягкой, как лунный свет, полуулыбкой. – По мне, так лучше многократно познать предательство, чем жить в страхе, что тебя предадут. И не подпускать к себе никого.
– Но вы спустились в подвалы, – напомнила, поглаживая опустевшую шею.
Без платка она казалась особенно беззащитной, прямо напрашивающейся на чьи-нибудь клыки.
– Потому что знаю полукровок лучше прочих, – в сером взгляде промелькнула растерянная нежность и нотка лукавства. – Мой муж вервольф, как и моя дочь… А скоро родится внук, и кто знает, сколько на новом солнышке будет пятен?
Не спрашивая разрешения, Мелисса принялась осыпать мою юбку разглаживающими заклятьями. Делала она это не слишком уверенно, жезл временами недовольно искрил и плевался паром. Стало ясно, что в «Эншантели» учились только две сестры Честер из трех.
– В минуту особой уязвимости, когда дело касается личной боли, первобытная природа берет верх, – негромкий женский голос заглушали искристые плевки заклятий. – Ромул не одно поколение магов и полукровок обучил контролю, но я видела, как он может сорваться, обнажив клыки. Статьи в «Трибьюн» врут… но и не врут тоже. Всякому полукровке ценно, чтобы в момент слабости рядом оказался кто-то сильный. И сдержал «бурю» в кулаке.
– Вряд ли господин Валенвайд догонит вас и скажет «спасибо», – протянула я, живо представив, как вампир сейчас скребет ногтями каменную стену.
Раздраженный, злой, неудовлетворенный. Ненавидящий ту, что посмела прервать его «утреннюю трапезу».
– Благодарностей от клыкастого я не жду, – миссис Осворт глянула в окно, пытаясь определить, который нынче час и не пора ли спешить на занятия. – Целиком бы он тебя не выпил, но… Лучше так, чем всем крылом откачивать парижскую гостью кроветворящими снадобьями. Они довольно гадкие на вкус.
***
До вечерних сумерек наша делегация успела посетить несколько вводных занятий.
Утром князь Карповский лично провел экскурсию по теплицам, усыпавшим территорию перед главным зданием. Многие растения мы узнали, ректор остался доволен. Или мне просто привиделось, как он улыбается одним уголком губ.
После обеда профессор Осворт перехватил нас у Ксении Игоревны, разбил на пары и дал несколько дельных советов по контролю над именным жезлом. С дамскими палочками ему дел иметь почти не приходилось, и сложилось впечатление, что мужчине занятие интересно не меньше, чем нам.
В новом свете «обмен опытом» выходил вполне приятным. Магистры (за некоторыми исключениями) не кусались, другие студенты принимали нас пусть и холодно, но спокойно. Не насмехались и не устраивали обидных розыгрышей.
Ландра, сославшись на головную боль, полдня провела в целительском крыле. Мы с Олив повсюду ходили парой, а Монис нашла себе компанию из местных. О визите морфов никто намеренно не вспоминал: в лицах учеников сквозила уверенность, что ректор и дальше не допустит возмутительной проверки мини-оракулом.
Горло распирало желанием поделиться с подругами всем, что случилось после завтрака. Рассказать про клыки и подземелье, про мой страх и угрозы вампира, про отца, подписавшего дурацкий закон, и про внезапно обретенную тетушку…
Однако я пристыженно молчала. Иной раз открывала рот, даже успевала издать звук… Но тут же вспоминала брезгливость во взгляде вампира и закусывала губу. Не выдержу, если Олив или Монис посмотрят на меня так же! С отвращением, с презрением, с желанием расцарапать щеки.