Шпион в Серебряном замке (ЛП)

Ей приходилось отвечать, как ее научила Джессамин:
— Да, отец. Думаю, вы приняли мудрое решение.
Император Стил кивал, не глядя ей в глаза, и повторял решение недовольным. Когда Джессамин объясняла этот ритуал, он казался Мике бессмысленным, но теперь она видела, как люди реагировали на поддержку решений отца принцессой. Они кивали, замыкались и уходили с тихим достоинством. Недовольство было проще подавить, когда император спрашивал мнения принцессы, словно просители хотели услышать это, даже когда их проблема была нерешаемой.
Когда аудиенция близилась к концу, Мика ответила со спокойной уверенностью, насколько могла:
— Да, отец. Думаю, вы приняли мудрое решение.
А потом последний человек в этот день прошел по длинному золотистому ковру. Пухлая низкая женщина с мягким взглядом и сединой на висках. Мика узнала ее.
— Ваши императорские величества, — Эдвина низко поклонилась. — Я, Эдвина, имитатор из маленькой деревни в двух днях севернее от Старых Королей. Я пришла попросить о помощи для моего мужа, Руфусе. Он пропал три недели назад, и… я боюсь, что его похитили.
Сердце Мики сжалось. Она помнила теплую улыбку Эдвины, когда она хлопала спящего мужа по животу в тот день в карете лорда Обера. Теперь она выглядела хрупкой, словно тревога сжирала кости в ее мягком теле.
— Продолжайте, мадам, — голос императора был вежливым, но не строгим. — Где вашего мужа видели в последний раз?
— На пути в Кристальную гавань, — голос Эдвины стал сильнее. — Он хотел попросить лорда Обера о работе. Временя тяжелые, а у нас трое детей. Но лорд Обер говорит, что он не прибыл сюда.
— Может, разбойник…
— Простите, император Стил, но мой муж служил в имперской армии в отряде элитных имитаторов в юности. Разбойник не стал бы для него проблемой.
Мика удивленно моргнула, вспомнила опущенные плечи мужчины и пухлое лицо. Было сложно представить его элитой, еще и в армии, которая, по слухам, использовала имитаторов как убийц — но они это отрицали.
— Вы говорили с городской стражей? — спросил император Стил у Эдвины.
— Да. Они говорят, что он нашел другую женщину, — она была возмущена. — Он не стал бы. Я не поверю в такое с моим Руфусом. И он не один пропал. Другие Таланты пропадали без следа.
Император Стил притих на миг.
— Мадам, уверяю, городская стража…
— Они ничего не делают! — сказала она. — Он служил всю жизнь. Почему империя не защищает своих?
Император Стил встал так быстро, что Мика вздрогнула. Его тень накрыла все возвышение.
— Боюсь, я согласен, что ваш муж нашел другую женщину, мадам Эдвина. Лучше живите дальше.
Эдвина отпрянула на шаг, словно император ударил ее по лицу.
— Это жестокие слова, — прошипела она, — но это не объясняет пропажи других Талантов. Вам нет до них дела?
Император Стил оставался спокойным, несмотря на пыл Эдвины.
— Вам нужно отпустить и вернуться домой. Вы согласны, принцесса Джессамин?
Мика вздрогнула. Приземистая имитатор посмотрела на нее, злые слезы катились по круглым щекам. Мика знала свой ответ, но не могла произнести слова, когда видела, как мало аристократы переживали о Талантах, как Дэнил и Руфус. Джессамин едва отреагировала, когда Мика озвучила проблему. Она подумала о письме Сапфиры под подушкой в ее комнате. Может, ее не зря сюда поместили.
— Вы согласны, принцесса Джессамин? — повторил император.
— Нет.
Император Стил поджал губы, только это показало, что он был удивлен. Мика поспешила, пока он не остановил ее:
— Отец, думаю, страхи женщины обоснованы. Для Талантов сейчас опасно. Нам нужно заняться поисками и убедиться, чтобы невинных больше не забирали.
Шепот пронесся по толпе, как ветер над песком.
— И что ты предлагаешь, дочь? — император Стил посмотрел в ее глаза. Там теперь было оживление. Он был в ярости. Хуже, Мика вдруг поняла, что император узнал, что она не была настоящей принцессой, а то и знал все время. И она возразила ему при всем тронном зале.
Она ощущала себя так, словно упала с обрыва и все еще летела вниз.
— Н-нам нужно убедиться, что Таланты знают об опасности, — сказала Мика. Если она потеряет работу — а то и голову — она хотя бы сделает это. — И нам нужно убедить их, что мы делаем все, что можем, чтобы о-остановить эти исчезновения. Они должны знать, что мы заботимся о Талантах, ценим то, как они помогают империи процветать.
 
Она прижала ладони к резным подлокотникам трона. Шепот стал громче. Ее могло стошнить. Она не осмелилась смотреть на лицо императора, пока его ответ не заставил ее раскрыть рот от шока.
— Моя дочь права, — сказал спокойно император Стил. — Таланты работали с первых дней империи, чтобы наши острова были едиными. Служба, дисциплина, послушание наших Талантов защищают империю Виндфаст ото всех угроз. Было бы глупо думать, что нам нет до этого дела.
Мика могла поклясться, что император взглянул на нее, и она хотела бы превратиться в трон, но ее способности так далеко не заходили.
— Мы проверим исчезновение вашего мужа, мадам Эдвина, и убедимся, чтобы другие Таланты не пропали. Сегодня есть время только на это. Процветайте.
И император Стил вышел из тронного зала, никто даже не успел поклониться.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Мика думала идти сразу к гавани и отправляться на пароме к острову Эмбер. Ее братья будут шутить, что она не протянула долго среди леди, но это было лучше, чем быть казненной императором. Она предпочла бы любой вариант, лишь бы не слушать лекцию от Джессамин, которая точно была для нее припасена.
— Насколько плохо будет? — спросила она у Баннера, пока они шли по коридору восточного крыла. Он все видел со своего поста возле платформы с тронами.
— Если бы я мог передать тебе свою непроницаемую кожу, я это сделал бы.
Мика вздохнула.
— Благодарю за сочувствие.
Она даже хотела, чтобы ее отослали домой. Родители будут ей рады. Она могла увидеть друзей, с которыми не была с Академии. Она сможет быть на свежем воздухе, медленно гулять по улицам, где не было толпы людей. Ей не придется бежать от звона колокольчика или ходить на чаепитие в тесном шелке.
 
Она наслаждалась фантазией так, что почти не отреагировала, когда лорд Калеб подошел по коридору и бесцеремонно оттащил ее от Баннера.
— Мы можем поговорить, Джесса? Есть проблема, — красные линии были на его щеках, и его камзол был мятым, словно он всю ночь не спал и тер лицо.