Взята (ЛП)

          Возможно, он пожалел меня после того, как Люсинда ударила меня палкой, или, что более вероятно, он почувствовал, что она узурпировала его, словно она претендует на то, что принадлежит ему. Забирает его игрушку. Для меня это выглядело более  правдоподобно.
          Я на некоторое время закрываю глаза, прислушиваясь к единственному звуку в комнате - случайному капанию воды из крана. Обычно я не принимаю ванну. Я не трачу на это время. Но сейчас у меня его предостаточно.
          Лежа там, я думаю о том, как Грегори сказал то, что он сказал.
          «Вы, Уиллоу, смотрите на вещи только с одной точки зрения: с вашей».
          Что он пытается сказать? Что Себастьян не хочет делать то, что он делает? Что он каким-то образом вынужден это сделать? Почему?
          Но мои мысли прерывает голос Люсинды, который раздаётся вдалеке, за которым следует мужской голос, а затем раздаётся ее скрипучее хихиканье.
          Я встаю, заворачиваюсь в полотенце и на цыпочках иду в спальню. Звук заводящегося двигателя заставляет меня броситься к окну.
          Отсюда я их вижу. Люсинда и Итан идут рука об руку. Она одета в длинное платье. Лунный свет отражается от драгоценных камней на ее шее. Итан в костюме или что-то в этом роде. Он помогает ей подняться по ступенькам и забраться в лодку.
          Я узнаю Грегори по его походке. Должно быть, он читает что-то на своем телефоне, потому что отсюда я вижу свет на экране. Себастьян следует последним.
          Раньше я предполагала, что Грегори откуда-то возвращался, а не направлялся куда-то, когда пришел за мной. Я немного расстроен тем, что меня оставили расстроена. На тот факт, что Себастьян так долго не отпускал меня, а потом послал своего брата забрать меня, когда он все это время был здесь, в доме. Чем больше я об этом думаю, тем больше меня это отталкивает.
          Я ныряю обратно внутрь, когда Себастьян поворачивается, чтобы взглянуть на мое окно, и жду, прислушиваясь к звукам, которые бы означали отплытие лодки. Я быстро вытираюсь, ощущение в руках возвращается, и снова надеваю футболку Грегори, затем выхожу в коридор и прислушиваюсь.
          Не слышно ни звука, вообще ничего, и я задаюсь вопросом, разошелся ли персонал уже по домам. Я не знаю, который сейчас час.
          Дом погружен в полумрак, кое-где горят лампы, так что здесь не кромешная тьма. Я иду направо и открываю первую дверь. Это пустая спальня, кровать разобрана, окна закрыты. Я оставляю его и иду к следующему, и я знаю, что это комната Люсинды, из-за огромного количества духов, которые атакуют мои ноздри, когда я стою в дверях.
          Я вхожу внутрь, оставляя дверь приоткрытой. Первое, что я делаю, это смотрю на часы. Сейчас чуть больше десяти часов.  Интересно, куда они направлялись, одетые во все самое лучшее в этот час?
          Я обхожу ее комнату, замечая кучу грязной одежды на полу. Наверное, оставила его горничной, чтобы та убрала за ней. Ее кровать застелена, а на ней странные вечерние платья, одно все еще висит на вешалке с прикрепленными бирками. Они не в моем вкусе, но я вижу, что они дорогие.
          Вдоль одной стены стоит письменный стол. Я подхожу к нему и беру конверты, сложенные на нем стопкой. Письмо из Штатов и одно из итальянского банка. Они запечатаны, так что я положила их обратно.
          Я отступаю назад, осматриваю комнату и решаю, что зря трачу здесь время. Если я одна в доме, мне нужно разумно использовать свое время. Я выхожу обратно в коридор и открываю последнюю дверь с этой стороны, которая заперта. Я снова прохожу мимо своей комнаты и останавливаюсь на лестнице, чтобы прислушаться, затем пробую зайти в комнату, смежную с моей. Я поворачиваю ручку и обнаруживаю, что она не заперта.
  
          В тот момент, когда я открываю ее, я знаю, что она принадлежит Себастьяну.
          Я захожу внутрь, но на этот раз я закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней. Я просто беру минутку, чтобы отдышаться. Чтобы успокоить мое бешеное сердцебиение. Я слишком труслива, чтобы включать свет, но небо чистое, луна вышла, а свет в ванной остался включенным, так что я осматриваю его комнату.
          Кровать размера "king-size" расположена в центре у дальней стены с изголовьем из резного дерева, которое доходило практически до потолка. Напыщенный. Как будто он король.
          Кровать застелена, одеяло темно-коричневого цвета, под цвет его глаз. Там есть потертое кожаное кресло с настольной лампой над ним и полкой с книгами за ним, большой антикварный комод и две прикроватные тумбочки, на каждой из которых стоит лампа.
         Там есть три двери. Первая ведет в ванную комнату, где все еще горит свет, вторая - в гардеробную.
          Войдя, я включаю здесь свет и останавливаюсь, чтобы вдохнуть, узнав запах его лосьона после бритья, не понимая того, что я смогла его запомнить.
          Я провожу руками по пиджакам, которых у него дюжина или даже больше. Затем вижу галстуки, которые идут вместе с каждым из пиджаков. Затем парадные рубашки. Он аккуратный урод. Все развешано или сложено и согласовано по цвету, обувь начищена и стоит в своих укромных уголках. Это заставляет меня смеяться, как будто я узнала секрет. Что просто смешно. Это шкаф.
          На островке, который находится посередине я выдвигаю верхний ящик. У него должно быть сто комплектов запонок и по меньшей мере восемь часов.
          Я качаю головой от такого изобилия. Изобилие. Как могут одни иметь так много, в то время как другие голодают?
          Не то чтобы мы, Уиллоу, голодали, но есть люди, которым не хватает еды, а у этой семьи ее больше, чем они когда-либо израсходуют за всю свою жизнь.
          Я закрываю ящик и собираюсь выйти из шкафа, когда замечаю что-то на полу. Я наклоняюсь, чтобы поднять это. Это мой перочинный нож. Тот, который он украл у меня. Я ухмыляюсь, нажимаю на кнопку и смотрю, как открывается лезвие. По крайней мере, он смыл с него свою кровь.
          Закрыв его, я засовываю его в карман одолженной футболки. Я уверена, он заметит, что его нет. Он развлекался, используя его, чтобы вырезать различные зарубки. Придурок.
          Я оставляю свет включенным и возвращаюсь в спальню, направляясь к последней двери с ключом в замке. Я поворачиваюсь и открываю ее. Думаю, мне не стоит удивляться, увидев, что она ведет в мою комнату. Не то чтобы это имело значение, какой дверью он пользуется. Он войдет по своему желанию и возьмет то, что хочет. Оставит меня висеть на столбе в течение нескольких часов, а затем пошлет своего брата забрать меня по своей гребаной воле.
          Я вижу, что из его окон ему видно гораздо больше, чем мне. Он может видеть больше острова. Если я высунусь, то снова увижу верхушку мавзолея. Это заставляет меня содрогнуться. Эта часть острова просто кажется другой.