Непобедимый. Право на семью (СИ)

Выдыхая, скатываю взгляд дальше. Скольжу им по вздымающейся спелой груди, которую видно со всех сторон спортивного топа. Натягивающие ткань соски тоже вниманием не обхожу. Замедляюсь, когда реакции снижаются. Сознание ведет, словно под воздействием алкоголя. По голому животу пробираюсь с остановками. На треугольнике красных трусов финиширую.
Полина в этот миг, наконец, замечает мое присутствие. Дергается, подскакивает и, демонстрируя достойную спортивную подготовку, стремительно оборачивается.
Едва встречаемся взглядами, шагаю и, перехватывая принцессу рукой, снимаю ее с кровати.
— Ты что? — читаю по губам.
Музыка над нами все еще гремит. Указываю на источник звука с очевидным посылом, чтобы выключала. Она в ответ бурно вздыхает. Не слышу, но чувствую горячее колебание воздуха, прежде чем Полина, ловко отталкиваясь, бежит от меня к ноутбуку. Наклоняясь, пару раз бьет по клавишам. Я без определенного намерения стопорюсь воспаленным взглядом на округлой попке — сзади красный треугольник еще меньше.
Тишина обрушивается так же резко, как до этого — грохот дьявольской музыки. Оборачиваясь, Полина демонстративно упирает руки в бедра.
— Соскучился, Мишенька?
Улыбается искренне. Сама счастлива видеть, не скрывает.
— Оденься и собери все необходимое.
— Необходимое для чего?
— Проведем вечер вместе. У меня.
— А вдруг меня папа не отпустит? — дразнит намеренно, но без ехидства.
Мать твою, скучала же. Какого черта создает эти проблемы?
— С ним уже согласовано. Утром тебя верну, — заверяю, не теряя хладнокровия.
Она прищуривается и… Час спустя мы уже входим в мою квартиру. Полина тут впервые. А потому, как и всегда, не скрывает любопытства.
— И что мы будем делать?
Настороженной не выглядит. Просто спрашивает и замирает в ожидании ответа.
— Пойдем, — сжимая ладонь, чувствую, как вздрагивает. — Приготовим ужин, — веду в кухню.
— Но я не умею, — отзывается Полина смущенно.
— Главное, что я умею. И тебя научу.
Она, как я и ждал, краснеет.
— Расслабься, — говорю ей, прежде чем расцепить пальцы и повернуться к холодильнику. — Никаких изысков, конечно. Мясо, соус, салат, — перечисляю, доставая необходимый продукты.
— Бомба, — выдыхает принцесса с какими-то игривыми, вибрирующими по воздуху интонациями.
Смотрю, приподнимая брови. А она смеется. Звонко, чисто, завораживающе. В районе желудка скручивает. Слабо, но ощутимо.
— Тебя еще кто-нибудь так дразнит? — весело ей. — Миша-Миша… — имя мое на контрасте выдыхает почти шепотом.
— Кроме тебя, никто не рискует, — мрачно режу интонациями.
Но не потому, что зол. Что-то другое на автомате блокирую.
— А какой салат будем делать? — спрашивает Полина, пока я кладу на доску мясо.
— Греческий.
— М-м-м, мой любимый, — тянет довольно.
— Знаю. Займись чесноком, пожалуйста.
— Ок, — становясь рядом, убирает за плечи волосы. — А что именно с ним делать?
Взмахнув ресницами, вскидывает взгляд, и столько эмоций в него вливает, что я, честно говоря, на миг теряюсь. Ощущение, будто блок не вовремя выставил. Смазанно, но прилетело. Шатун в голове идет.
— Очистить и нарезать.
— А как? Кубиками, слайсами или соломкой?
Непрерывно зрительный контакт держим. Инициатива двусторонняя.
Внутри меня становится шумно. За грудиной, не в голове. Нарастает.
— Соломкой. Но не слишком мелко.
— Окей.
Опускает взгляд и принимается за дело. Я мариную мясо и подготавливаю соус. Полина в процессе болтает, я по возможности отвечаю. Концентрируюсь на том, что ощущаю. Вырабатываю ту самую энергию, которая не только силами наполняет, но и точечно жжет самые чувствительные нервные узлы.
Как только мясо отправляется в духовку, Полина обращается ко мне с вопросом:
— Расскажи мне, как ты расслабляешься?
— В каком смысле?
— Ну, вот вечером ты… — краснеет под моим взглядом. И внутри меня эта реакция, конечно же, сразу же откликается. — Ты остаешься один? Или предпочитаешь компанию? — выдает с заметным трудом, но не останавливается. — Если компанию, то чью? Что любишь делать?
 
— Все последние дни я провожу вечера с тобой, — подчеркиваю сдержанно.
— А вчера — нет, — произносит, как будто задушенно. — Что делал? С кем был?
В ожидании ответа смотрит с какой-то странной уязвимостью. Неужели ревнует? Зачем?
— Дома был. Решил дать тебе успокоиться, — говорю, как есть.
— М-м-м… А что делал? — упорно добивается полной информации.
Выдыхаю и, стискивая челюсти, отставляю миску с только что вымытыми овощами на стол. Беру Полину за руку и веду в спальню. Она осознает это буквально на пороге и ощутимо дергается, протестующе вжимая ступни в пол.
Резко оборачиваясь, перехватываю ее, приподнимаю и просто переставляю в нужное место.
— Ты боишься меня? — спрашиваю прямо, придерживая пальцами подбородок, чтобы не отвернулась.
— Нет…
— Что тогда? Почему упираешься?
— Не знаю… Растерялась просто…
— Что именно тебя интересует, принцесса? Хватит ходить кругами. Спрашивай, как есть.
Когда она кивает, ненамеренно касается губами моего большого пальца. Касается и замирает. Я тоже перекрываю дыхание и все каналы, ведущие к разбалансировке. Но, Полина опускает взгляд. Трепеща ресницами, отрывисто выдыхает и, совершая едва уловимое движение, трется о мой палец губами.
За моей грудиной что-то разлетается. По всему телу жар раскидывает, а после… какие-то чувства ознобом по коже выходят.
— Миша, у тебя кто-то есть? — выдыхает, наконец, принцесса, поднимая взгляд.
— У меня есть ты.
— Я не об этом…
— А я об этом, — настойчиво давлю голосом, чтобы поняла всю серьезность.
— Хорошо. А ты… Ты не хочешь спросить, есть ли у меня кто-то? — шепчет с непонятными мне интонациями.
В силу профессии я много знаю об анатомии человека, но то, что происходит внутри меня после этого вопроса, с естественными биологическими процессами никак не может быть связано. Мертвую петлю исполняет какой-то беспилотник, а после череды безумных оборотов жгучей стрелой срывается вниз.
Полина ждет какой-то реакции. Я же ее выдать не могу. Без какой-либо конкретной тактики надвигаюсь и припираю ее к книжной полке, которую и собирался показать до того, как ее колотить начало. Прижимаясь к ее лбу своим, смотрю в глаза.
Когда пытаюсь поцеловать, принцесса рвано вздыхает и поворачивает голову в бок.
— Тебе, что, и на это плевать? — шелестит едва слышно. — Не спрашиваешь…
— Знаю, что не станешь творить глупости, — высекаю в ответ.
— М-м-м… Ясно… Хотя нет, ничего не ясно!
— Стой, — фиксирую подбородок в нужном положении. — Хочу тебя поцеловать.
— Хочешь? — отзывается едва слышно. — Или… Просто надо так?
— Не чувствуешь? — вжимаюсь бедрами, пока принцесса не охает.
— Миша-Миша…
— Чувствуешь же, Полина-Полина.
— Хорошо… Я сама тебя поцелую, — тарабанит сбивчиво. — Но ты должен пообещать расслабиться… Полностью! Никаких чемпионских штучек.
Веки в один момент тяжелыми становятся. Смотрю на принцессу, пока взгляд не замыливается.
О чем она просит? Я не умею все это отключать.
— Пожалуйста, Миша…
  
14
 
Полина
— Я не привык передавать кому бы то ни было контроль, принцесса. Тем более женщине, — звучит надо мной жесткий голос Непобедимого.
Звучит спокойно, а кажется, будто гремит, как гром.
Упираюсь ладонями и решительно отталкиваю его. Знаю, что силой удерживать не станет. Отступает.
— Что значит, тем более женщине? — взвинченным тоном уточняю я. — Что не так с женщинами?
Но Мише, конечно же, на мои нервы плевать. Он и в лице не меняется. Только в глубине глаз какой-то огонек опасно мерцает. В остальном — полный штиль.
— Все так. Пока они ведут себя, как женщины.
— Хм… — выдаю я, отмечая, как в голове резко шумно становится. Пытаюсь делать вид, что внутри не киплю. Хотя кого я обманываю? Уверена, что Миша видит меня насквозь. — Нежно, покорно, мягко? — выпаливаю слишком эмоционально. — Что еще? Признаки жизни подавать можно?