Инверсия (СИ)

— Странно, Саша, что тебе это интересно стало только сейчас.
Ей вдруг стало обидно. Очень обидно. Да, она хотела именно этого — чтобы муж заметил, что она — женщина, и что она красива. Чтобы попытался укусить локоть от разочарования! Но когда он сделал именно то, что ей хотелось, Света вдруг разозлилось.
«Мерзавец! Я прожила с тобой рядом десять лет! Ты не хотел замечать, что я могу быть привлекательной! А сейчас, после того как сам дал мне пинка под зад, тебе вдруг стало интересно, как у меня на личном фронте⁈ Прекрасно, чтоб тебя! Замечательно на личном фронте у меня! Ты исчез, и резко проблем никаких не стало!»
Света изо всех сил держала гневную отповедь в себе, а Сашка не унимался:
— Может быть, как-нибудь сходим кофе попить? По старой памяти, так сказать. Ты свободна сейчас?
— О! Знаешь, Саш, я невероятно, просто чертовски занята. На ближайший год всё прямо до минуты расписано, — выпалила Света. — Именно сейчас мне пора на занятия бежать.
Выдав Сашке в лицо эту тираду, Света выскочила из переговорной, как будто за ней гнались черти.
— Свет, подожди! Подожди, пожалуйста! — выкрикнул Сашка, так же поспешно выйдя за ней в коридор.
— Извини, Саш. я не могу, — отмахнулась Света за спину, не глядя на бывшего мужа.
— Свет, ну подожди! — снова попытался Сашка её остановить, но Света только ускорилось.
— О черт! — послышалось из-за спины.
Света едва не взвизгнула, когда перед ней из ниоткуда вырос телохранитель. Он переводил хмурый взгляд с неё на Сашку.
— Ça va[2]? — напряжённо спросил он у Светы, не сводя тяжёлого взгляда с Сашки.
— Oui, merci beaucoup. Je m’en vais déjà[3], — с благодарностью проговорила Света.
Телохранитель чуть отступил, пропуская Свету, но лёгким движением обозначил, что Сашке идти дальше не следует. Света обернулась и, поймав взгляд карих глаз телохранителя, улыбнулась ему. И почему он кажется ей таким знакомым?
Убедившись, что тыл надёжно защищён, Света рванула к выходу, как заправский спринтер. Хватит с неё на сегодня этих всяких переговоров, встреч и распушённых павлиньих хвостов. Зря она хотела что-то доказать! Не надо было вообще соглашаться на эти переговоры. Бред полный! Кому она что хотела доказать? Себе, наверное.
«Ну что, доказала? Теперь, не дай бог, этот идиот решит снова за ней ухаживать! Проблем не оберёшься. И конверт теперь ему тот ни за что не отдам! Пошел он к черту! Ещё подумает, что это я его так приглашаю продолжить его поползновения», — думала Света.
[1] Здравствуйте, господа. Меня зовут Клер. (фр.)
[2] Всё нормально? (фр.)
[3] Да, большое спасибо! Я уже ухожу. (фр.)
  
Глава 11
 
Эта чертовка его не узнала! Ферос готов был зарычать. Она снова представилась этим мерзким ненастоящим именем! Это что, такой псевдоним для работы? Чтобы недовольные клиенты не нашли потом? Черт бы её побрал!
Но больше этого ненавистного имени Фероса взбесило то, что она не единожды смотрела прямо в его лицо и не узнала его! Они не единожды занимались любовью, они вытворяли невероятные вещи в постели! Неужели это не отложилось в её памяти⁈ А он, merde[1], узнал! За эти десять лет она совсем не изменилась, и от этого было просто больно. Может быть, она стала чуть женственнее и ещё нежнее.
Феросу хотелось рычать и выть. Ему пришлось признать, что она, как была, так и осталась невероятно прекрасной. Её бессердечность и безжалостность никоим образом не отражались на её лице. Она, как и десять лет назад, совершенно не походила на огрубевшую душой уличную девку, а ведь она была даже хуже них. Уличные девки хотя бы были честны! Они никогда не признавались в любви и не обещали ничего! А Клер… Это страшно злило.
Она говорила с тем же акцентом, какой он помнил с тех самых времен, когда они были вместе. Она употребляла те самые слова, которые он ей говорил. Она до сих пор использовала его собственные обороты речи! А недалеко от неё сидел её муж. Ферос физически ощущал, как трещит в груди его сердце.
  
И всё равно Ферос невольно любовался ей всё то время, пока мэтр вёл переговоры. Переговоры с её мужем. Феросу хотелось подойти к этому индюку и воткнуть ему палец в глаз. Впрочем, похоже не так уж всё радужно в их семейной жизни. Как только всем надоело болтать, Клер стартанула от своего папика так быстро, как будто стул под ней загорелся. Это было приятно!
Ферос чуть приотстал от делегации и с мстительным удовольствием смотрел, как муж Клер гонится за ней в надежде остановить и что-то кричит ей вслед. Вот вам обоим! Ферос злился на них обоих, и зрелище их разлада доставляло ему удовольствие. Правда, его злость поутихла, когда он увидел на лице Клер искреннее беспокойство. Она всерьёз опасалась своего мужа!
На кой-то чёрт он вмешался и пугнул не в меру ретивого русского. Клер посмотрела на него, как на спасителя, улыбнулась ему благодарно, и что-то кольнуло в груди Фероса. Но она не узнала его и сейчас. Смотрела прямо в его глаза, и на её лице не было и тени узнавания или сомнений. Поспешно обойдя его, она упорхнула дальше по коридору.
А он, Ферос, идиот несчастный, он смотрел на неё и не мог оторваться. Он смотрел, как она убегает от него, пританцовывая на высоких каблуках. Он любовался ей. Этими небрежно взъерошенными светлыми волосами. Он точно помнил, каковы они на ощупь. Она снова остригла их, и так ему нравилось больше, чем длинная коса. Она, кажется, стала чуть стройнее, чем на фотографии, которую он видел в приватном зале клуба.
Она спешно уходила и не смотрела на Фероса, и он злился всё больше и больше. Он надеялся, что она узнает его с первого взгляда, объяснится с ним. Он надеялся, что она всё-таки назовёт какую-то уважительную причину своего побега, и пусть ничего уже не вернуть, но Ферос попытается ей поверить, чтобы унять эту резь в груди. Но она почти не замечала его.
А он замечал все новые детальки, все мелочи её внешности: сетку едва заметных мелких морщинок около её глаз, эту привычку нежно улыбаться, которая ему так нравилась, лёгкое платье, что так облегало её стройное тело. О, это тело! Он помнил его очень хорошо! Он помнил его запах, его вкус, он помнил, как оно дрожит от возбуждения и оргазма.
Все его воспоминания вернулись к нему с новой силой, и Ферос, к своей ярости, почувствовал, что возбуждается. Он, чёрт побери, возбуждался, глядя Клер! Нет! На Светлану! Будь она проклята, почему она называется другим именем? Это имя, из-за которого он не мог её найти, он ненавидел его, хотя невольно называл им девушку.
Ферос накинул капюшон на голову чтобы мэтр не заметил, как ходят его желваки, Ферос не был уверен, что сможет держать лицо. Во время переговоров он чувствовал, что его верхняя губа сама по себе приподнимается, обнажая зубы в древнем жесте агрессии. Ферос старался держать себя в узде, но получалось у него откровенно плохо. Всё время, пока длились переговоры, он пялился на Клер.
Он слушал её голос и никак не мог отделаться от мысли, что даже после стольких лет, после того, что она с ним сделала, он всё равно хочет её трахнуть. А лучше — не один раз. Он всё так же хочет её, как тогда. И стоит ей только позвать его, он пойдёт с ней…
Но теперь даже думать об этом было невозможно. Ферос замарался — гаже некуда. Он погрузился в milieu так глубоко, как это было только возможно. Она же казалась светлой и чистой. Такой же, какой он её встретил тогда на улице в Париже. Миленькая, нежная мерзавка. Но чертовски сексуальная.
Ферос почувствовал облегчение, когда переговоры закончились. Ему было трудно выносить её общество.
— Переводчица у них ничего, — сказал Гобсек.
Ферос едва не зарычал, а мэтр кивнул, соглашаясь.
— Бывшая жена нашего уважаемого контрагента, — обронил он.
«Бывшая», — стрельнуло в мозгу у Фероса. Он даже споткнулся на ровном месте. «Бывшая жена.» В груди Фероса заклокотало странное, не очень понятное, но весьма навязчивое чувство. Он постарался подавить его, но оно лишь уползло куда-то вглубь его сознания, не исчезнув окончательно.