Хозяин моих желаний (СИ)
В нашем окружении сострадание не в почёте, если это не благотворительность, да и та чаще с пользой для бизнеса. На деле закон один – сильный жрёт слабого. Если тебя хорошенько прожевали, можно забыть про авторитет. С подножным кормом не церемонятся.
Надеюсь, Раду не самоубийца. Искать или болтать лишнее тоже не станет.
Нет, я не переживаю за него. Вот ещё.
Какое мне дело, что с ним будет? Ну разве что совсем чуточку интересно. Всё-таки экземпляр загадочный...
– Да вашу ж мать! – Ловлю лицом очередную ветку.
Времени на поиск шлема и перчаток пожалела, теперь расхлёбываю. Ещё и с колеи свернула, там ветер в ушах свистел – ни черта не слышно. Надоело оглядываться, боясь, как бы Раду на вездеходе своём меня не подрезал. Так и петляю между сосен вдоль дороги.
В общем, плохая была идея ехать лесом. Перед глазами всё сливается. Побеги шиповника постоянно срывают капюшон. Я отвлекаюсь, чтобы надеть его и цепляю лыжнёй высокий пень.
Замёрзшие руки отказываются быстро реагировать. Растерявшись всего на мгновение, убираю ногу с подножки и, потеряв равновесие, моментально вылетаю из седла.
Что хорошо – мне хватило ума пристегнуть к поясу чеку безопасности, тяжеленная махина просто заглохла.
Что плохо – заглохла она, закопавшись одним боком в сугроб.
– Приехали, Влада, – ворчу, потирая ушибленное бедро.
Часть 2. Глава 7
Солнце успело сесть за кроны деревьев, уже в десятке шагов почти ничего не видно. Топать назад с повинной не вариант, далековато отъехала, а в одиночку снегоход не переверну. Да и за подвиги такие, чувствую, в баньке меня не только попарят, но и отжарят от души. По итогу в голове нет ни идей, ни плана действий.
Ничего, прорвусь. Ярниковы не сдаются.
Первым делом пробую разжечь костёр, благо кустов вокруг хватает. Ветки ломаются трудно, слишком влажные. В придачу разгореться от огонька зажигалки не спешат.
Мой верный конь всё равно отбросил копыта, поэтому на горючем решаю не экономить. Отворачиваю крышку с горловины. Предположительно это топливный бак. Судя по резкому запаху – точно он.
Стягиваю с себя шарф, мрачно усмехаясь мысли, что Раду, выбирая его, вряд ли предполагал, какая участь уже на следующий день постигнет дорогущую тряпку. Наматываю один край на кончик крепкого прутика, а другой зажимаю пальцами с противоположного края. Запихиваю импровизированный факел в нутро бензобака и аккуратно помешиваю, чтобы хорошо пропиталась.
Щедро сдобренный бензином костёр радостно вспыхивает, хорошо отскочить успеваю. Правда, радость моя на поверку недолгая. Снежный наст под ветками тает моментально. В итоге вместо уютно потрескивающего костра довольствуюсь кашлем и клубами едкого дыма.
Зимний лес между тем активно подаёт признаки жизни...
В темноте отчётливо слышен хруст снега и веток. От сильнейшего шока и ужаса даже слёзы не идут, меня просто трясёт от безысходности. Перспективы не радуют, инстинкты перекрикивают волю. Я задаюсь вопросом от чего бежала... и не нахожу ответа. Просто так было правильно. Я не знаю, как ещё можно с собой бороться.
Впервые за день отпускаю мысли туда, откуда гнала их с отчаянным упорством. Там душно, бесстыдно, остро и трепетно. Там срывает дыхание и плавятся мысли.
Эй, Раду? Слышишь, упырь!
Найди меня... Пожалуйста.
И ведь находит. Не проходит четверти часа, как свет фар разрезает темноту. Вот вроде бы жду его, радоваться нужно, а глазами встретиться страшно. Так, наверное, и бывает, когда выбор продиктован отсутствием выбора.
Едва рассмотрев его свирепое лицо, растерянно застываю. Туплю дико. То просовываю озябшие пальцы в карман, то прячу их в рукава. Раду тоже молчит: не успокаивает, но и не ругает. А потом ручищами плечи как сожмёт! Разом отметая необходимость что-либо говорить. Каждой мышцей чувствую его готовность вытрясти из меня душу и обложить последними словами.
От него эмоциями фонит настолько дикими, что только повод дай – разорвёт в два счёта. Так и стою, не решаясь пискнуть, пока он бесцеремонно щупает мои рёбра и грубо осматривает царапины на лице.
– Бегом в машину, – командует Раду, завершив осмотр.
А я вдруг понимаю – волновался. И теперь за свой мандраж спросит с меня. Это не передать, как пугает.
– Не могу.
От его взгляда внутри всё сжимается. Я не вру, но и признаться в трусости не смею.
– Не можешь?
– Ноги от счастья отняло. – Вызывающе вскидываю голову, отбрасывая за спину волосы, закрывшие лицо с порывом холодного ветра.
И ведь понимаю, что нарываюсь, а выбора нет. В голове стучит только одно – нельзя показывать страх. Без понятия, что его сдерживает, но это точно не жалость. Унижусь – будет ещё хуже. Опять начнёт в чувство приводить, как тогда в библиотеке.
– Одного не пойму, вот чего ты своим упрямством сучьим добиваешься? Может, мне тебя здесь оставить?
Агрессия зашкаливает, но только в голосе. Завеса для тех эмоций, которые заставляют его обнимать меня: неосознанно, яростно и по-хозяйски ревниво.
– Это смотря зачем сорвался. – Резко дёргаю плечом в попытке сбросить его руку. – Если забрать снегоход, то вон твоя рухлядь. В сугробе. А если за мной, то будь добр сначала сбавь гонор.
– А то что? – Ловит пальцами мой подбородок, не позволяя отвернуться. Горячим паром из ноздрей в лицо мне дышит. Бесится. И меня бесит просто невыносимо, тем, что не ведётся на меня, как остальные.
– А то любимую игрушку перед сном не получишь. Передёрнуть будет не на что, извращенца кусок.
«Не провоцируй, он же неадекват. Варвар. Закройся, ради бога, Влада!» – проносится в мозгу. Да толку? Этого не подавить. Я быстро обхожу сжимающего руки в кулаки великана, мстительно задевая его плечом, а саму мелко колотит от мимолётного взгляда на неподвижный профиль с играющими под кожей желваками.
– Я тебя получу. Сегодня, – чеканит он мрачно.
Я спотыкаюсь. Оборачиваюсь, с прищуром глядя в чёрные щели его глаз.
– Получишь. Если я захочу. А этого не будет.
– Захочешь.
– Помечтал? Теперь вернись в реальность, аккуратно возьми меня на руки и отнеси к машине. Тут снега по колено.
Фигня вопрос. Он «аккуратно» тащит меня за шиворот к трассе, а я слишком сосредоточенно уворачиваюсь от встречных веток, чтобы высказать недовольство качеством сервиса. Терпеть-то всего пару метров.
В машине тепло. Пока Раду отдаёт кому-то отрывистые команды на родном языке по телефону, снимаю капюшон и с надеждой тянусь к бутылке воды.
– Не надейся, не вырубит. – Отвлекается он, заметив мой манёвр. – На заднем сиденье в пакете можешь взять виски, только сильно не налегай.
Да, наверное, виски даже лучше.
Клубная жизнь научила меня пить ровно столько, чтобы драйв в крови принёс максимум кайфа, не переходя в нелепые выходки и утреннюю амнезию. Я отдаюсь пьяным волнам, впервые так откровенно рассматривая Раду. Не скрываясь, изучаю строгие, мужественные черты лица и ироничную, до одури чувственную линию губ, на которую с каждым глотком сложнее так открыто не пялиться. Впечатляющий образец суровой мужской красоты. И мечта психиатра.
Он тоже всё чаще отвлекается от дороги, чтобы высечь в моём захмелевшем сознании новую порцию искр. Никакой одеждой от взгляда его не прикрыться. Стрелка спидометра стремится к максимуму, выдавая нетерпение водителя. И всё равно дорога ползёт слишком медленно. Кажется, пульс бежит быстрее.
К моменту нашего прибытия мне уже практически море по колено.
– С возвращением, Чертёнок.
Когда Раду открывает пассажирскую дверь, я с усмешкой показываю ему средний палец и, покачивая бёдрами, захожу в дом.
Его настойчивый взгляд жжёт поясницу, обещая сполна отыграться... И я как спичка вспыхиваю. Без огня горю! Дьяволёнок во мне ликующе потирает лапки. Нет никакого желания снова быть покорной зверушкой. Тело жаждет движения, действий, безумств...
Смотрю в окно, как он курит у машины, периодически прикладываясь к той же бутылке. Ровно три сигареты – одну за другой. За моей спиной горит ночник. Знаю, что Раду видит мой силуэт. Дерзко салютую на его приглашающий жест. Плеск виски отдаётся внутри тягучим эхом. На сегодня, пожалуй, хватит.