Свобода в подарок (СИ)

Но все же, как оно не досадно, нельзя было не признать, «замороженный» Глеб ее эмоциональным состоянием манипулировал, как хотел. А вот понять, что скрывалось за его непроницаемым лицом, Даше казалось невозможно. Но в глазах нет-нет, да и мелькало что-то… Что-то мужское, человеческое и моментами страшное.
Однако сейчас, в этот конкретный момент, страшного в нем ничего не было. В своем сером халате Глеб напоминал Даше их школьного трудовика. Милейший был мужик, девочек обычно освобождал от занятий, а вот мальчикам долго вколачивал умение пользоваться разными полезными в быту навыками, например, унитаз поменять или пылесос разобрать на составляющие, но так, чтобы потом лишних деталей не оставалось.
Потому она и осмелела, глядя, как тот готовит место для работы. Мужчина двигался очень быстро, легко, ловко, не суетился. Его тело казалось совершенной машиной. Не в смысле красоты, хотя двигался он красиво, а в смысле четкости движений.
— Скажите, Глеб, а вы в армии случайно не служили? — ей еще вчера хотелось спросить.
— Почему вы спрашиваете? — ответил тот, не поднимая головы.
— Вы разрешили задавать вопросы.
— Служил, конечно же. Всегда считал, не по-мужски, косить от армии.
Ну вот, узнала, называется. И вроде ответил, а ничего не сказал. Мало ли кто служил срочную, да не у каждого такое тело.
— А в горячих точках?
На сей раз он выпрямился, взглянул сквозь нее, будто о чем-то постороннем думал, и проговорил, указывая пальцем на центр освобожденной площадки:
— Даша, идите сюда. Становитесь.
Только она открыла рот, чтобы повторить свой вопрос, строго сказал:
— Не отвлекайтесь. Я сейчас вас зафиксирую, чтобы сделать прикидочные эскизы.
— Но…
— Несколько минут помолчать можно?
— Можно, — обиженно буркнула она.
Тот только кивнул в ответ, размещая на площадке несколько довольно странных подставок с упругой пружинящей поверхностью. Потом стал укладывать ее на них, отдавая команды:
— Так. Лицом вниз. На живот не опираться. Ногу сюда. Вторую согнуть в колене и сюда. Руки так. Хорошо.
Отошел на пару шагов, спросил:
— Достаточно удобно? Сможете некоторое время так продержаться?
Нельзя сказать, чтобы было удобно, но продержаться некоторое время возможно. Поза, которую он заставил принять, удивительно напоминала вчерашние ее потуги вытащить кота из укрытия. Только тогда она корячилась по земле, а теперь была завешена на нескольких опорах. Такая поза требовала определенного владения своим телом, и хорошо, что Даша была худенькая и спортивная.
— Смогу, — ответила она, потихоньку начиная злиться.
— Хорошо, — он отошел к стеллажу и что-то оттуда взял. — Сейчас не пугайтесь, я вас зафиксирую.
Ответить Даша не успела. Он так же быстро и ловко опустил сверху несколько конструкций, закрепил к подставкам, в итоге ее конечности и торс оказались четко зафиксированы. Она могла двигаться в креплениях, а вот выбраться самостоятельно, нет. Внезапно стало страшно, дыхание сбилось и стало поверхностным.
Глеб по-видимому уловил этот момент, потому что успокаивающе погладил ее и проговорил:
— Ну-ну, все хорошо, не надо впадать в панику. Сейчас сделаю несколько снимков с разных ракурсов. Это нужно, чтобы правильно сварить каркас. Все хорошо, Даша, все хорошо.
Под его поглаживающей ладонью она странно расслабилась, действительно стало хорошо и как-то спокойно. А тот, удостоверившись, что с ней все в порядке, отошел, чтобы заняться своим делом. Что он делал, Даше видно не было, однако она слышала его голос, и голос держал ее в расслабленном состоянии, не позволяя снова скатиться в истерику.
Наконец она созрела задавать вопросы, и в первую очередь озвучила свое подозрение:
— А скажите на милость, почему такая странная поза?
Тут мужчина неопределенно хмыкнул, не поймешь, смеется он, или просто так, потом выдал:
— Вы своими вчерашними подвигами вдохновили.
— Вы…! Вы что, все заранее спланировали?!
— Нет, конечно, — ровно ответил он. — Перестаньте дергаться, снимаю.
Даша застыла, слушая, как щелкает затвор его фотоаппарата. Но невысказанное возмущение просилось наружу.
 
— И что, вы все свои модели фиксируете? — пропыхтела она.
Мужчина ответил просто:
— Да, — тон его был сухой, непреклонный и какой-то сдавленный.
Хотелось ей сказать, что странный он скульптор, но в этот момент, его поглаживающие ладони снова коснулись ее, и опять наступило успокоение. Потом он еще несколько раз вращал платформу, на которой была закреплена Даша, снимал с разных ракурсов. Она стала уставать, каким бы легким не было ее тело, чтобы поддерживать его в той позе, приходилось напрягать мышцы. И этот момент Глеб немедленно заметил, потому что сразу прекратил работу, и со словами:
— Все-все, уже все, — стал снимать крепления.
А потом аккуратно помог подняться. Но от напряжения мышцы ныли, и ноги не держали, тогда Глеб подхватил ее на руки и, продолжая шептать успокаивающие слова, понес вглубь помещения, туда, где оказалось кресло, которого она раньше не заметила.
В его руках было удивительно хорошо. Даша чувствовала себя одновременно и защищенной и беспомощной, словно маленький ребенок. Но когда Глеб усадил ее в кресло, все еще не выпуская из рук, она вдруг ощутила в себе женщину. Его поджарое сильное тело влекло, вызывая неясные фантазии. Прикоснуться к его плечам, погладить, казалось естественным, он же ее касался? Мужчина вздрогнул, а Даша подняла наконец на него взгляд.
Ей показалось, или он действительно выглядел он захваченным врасплох?
Грудная клетка поднималась от учащенного дыхания, сурово сжатые губы чуть приоткрылись, густые брови сошлись на переносице, а глаза, словно омуты, в которые ее неумолимо затягивало. Кто знает, что бы вытворила Даша, но только Глеб очнулся первым. Посадил ее в кресло и отошел.
Стало как-то сиротливо и обидно. Не то, чтобы она настроилась целоваться… но да, она именно настроилась целоваться.
О-о… Стыд-то какой…
Однако он, похоже, всегда контролировал ситуацию, потому что сконфуженная Даша услышала:
— Ничего, не волнуйтесь, Даша, мышечная усталость скоро пройдет. Сейчас я вам соку налью.
Со злости на эту его невозмутимую заботливость так и тянуло сказать гадость, но Даша просто поблагодарила, пробурчав:
— Спасибо.
Пока она попивала яблочный сок, мужчина наводил порядок. И снова настало время задавать вопросы.
— Скажите, Глеб, о чем вы пишете?
— О войне.
— А в каком жанре? Фэнтези?
Тот обернулся, бросив на нее косой взгляд, ответил коротко:
— Я не Джордж Мартин.
Так и хотелось сказать: — Это я уже поняла.
Но Даша промолчала. Терпение, не все сразу.
— Нам пора возвращаться, — неожиданно проговорил Глеб. — А то Марта там с вашим римским сенатором, поди, настрадалась уже.
— Ой… Да-да! — заторопилась Даша, про котика-то она совершенно забыла.
* * *
По дороге из мастерской Глеб молчал, а Даша не решалась о чем-то спрашивать, потому что вид у него был какой-то замкнутый и погруженный в себя. Ясно, что к общению он в данный момент не расположен. Это было как-то обидно, что ли… Но гордость не позволяла Даша демонстрировать свою обиду.
Вернувшись во флигель, застали потрясающую картину.
Марта с нескрываемым возмущением морщила нос, а Брут неуверенно топтался возле кучки какашек, которую навалял прямо под смотровым столом. Отходил в сторонку, чтобы убедиться, хорошо ли спрятал «драгоценность». Потом возвращался и начинал закапывать по новой, сгребая воздух растопыренной лапкой.
Немая сцена. Немая в буквальном смысле этого слова, потому что никто из присутствующих не издал ни звука.
Однако первым опомнился Брут, муркнул и, как ни чем не бывало, пошел к Даше, но тут вмешался Глеб. В итоге и Брут, и его хозяйка получили строгий нагоняй. Даша и без того места себе не находила, да еще и кот оконфузил. Хотелось уже сбежать к себе поскорее, и больше сюда ни ногой.