Украденная драконом

Принцесса на миг перестала дышать.
Откуда он знает? Как догадался?
– Я знаю все, что происходит в моем замке – пояснил он, усмехнувшись.
Юна дернулась, отстраняясь от его рук.
– Это не надолго, – произнесла резким тоном. – Князь догадается, что я здесь. Это же так очевидно. Ты мог бы найти более надежное место, чтобы спрятать меня!
– Я и нашел самое надежное место, – усмешка Дхиррайма стала шире. – Поверь, сюда никто не войдет и никто не выйдет, если я не захочу. Даже у князя Вальдхейма нет силы пробить Тень Бер-ан-Схара.
– Тень? – переспросила она с подозрением. – Что это значит? Особая магия?
– Тебе это знать ни к чему.
Сжав прядь волос в ладони, он поднес его к лицу и шумно вдохнул.
– Сладкая, – улыбнулся мечтательно.
Эта улыбка на миг осветила его лицо, смягчила резкие черты, сделала по-мальчишески озорным.
И сердце Юны невольно затрепетало. Смятение пробежало по телу, отзываясь в каждой клеточке волнительным теплом.
Дхиррайм поймал ее взгляд, затем нагнулся ближе. Теперь их лица в зеркале были на расстоянии волоса друг от друга. И, почти касаясь губами ее щеки, прошептал:
– Пойдем, со мной.
Это прозвучало так внезапно, что девушка вздрогнула.
– Зачем?
– Покажу тебе замок, – ухмыльнулся Дхиррайм в своей обычной манере. – Конечно, не княжеские хоромы, но тоже есть на что посмотреть.
Юна фыркнула. Меньше всего ее интересовало богатство.
Дхиррайм это понял по-своему. Резко сжал кулаки. На скулах Огненного выступили жилы, взгляд потемнел.
– Я могу отказаться?
Принцесса внимательно наблюдала за ним, и странные метаморфозы не укрылись от ее глаз.
– Нет, – он белозубо улыбнулся.
Только теперь его улыбка была пугающей. Хищной.
Едва Юна встала, как он тут же завладел ее рукой.
Горячий мужской взгляд прошелся по девушке, отмечая узкую талию, высокую грудь, натянувшую ткань, и тонкую жилку на шее. Под этим взглядом Юна немного замешкалась. Ощутила, как внутри разгорается жар.
Она же сейчас в платье его жены!
– Нравится? – дерзко вскинула голову.
– Очень, – в этот раз Дхиррайм не улыбнулся. А его взгляд чуть затуманился, словно дракон вспомнил о чем-то печальном. – Тебе идет. Вы с ней очень похожи…
Не этих слов она ожидала.
Не осознавая собственных чувств, попыталась вырвать руку из хватки дракона. Но пальцы Огненного сжались сильнее.
– Идем, – сказал резким тоном. – У меня для тебя сюрприз.
***
Идти пришлось недолго. Всего лишь пересечь широкую галерею, с которой открывался чудесный вид на пологий, покрытый цветами склон.
На противоположном конце галереи начинался коридор с выложенным мозаикой полом. Дхиррайм подвел девушку к первой двери – массивной, двустворчатой, с искусно вырезанными языками пламени и бронзовой ручкой в виде головы дракона.
– Проходи, – процедил, открывая проход.
Юна мазнула по нему взглядом.
Огненный больше не улыбался, не дурачился. Ему словно не нравилось ее присутствие. Ну что ж, сам виноват. Она не просила, чтобы ее похищали.
Хмыкнув, принцесса вошла в помещение. Это оказалась жилая комната, обставленная темной массивной мебелью. В противоположной от двери стене был сделан камин, облицованный черным камнем, и внутри него сейчас пылал огонь. В стороне от камина стояло громоздкое кресло, а в нем кто-то сидел, подперев подбородок кулаком, и безотрывно смотрел на пламя.
Человек был закутан в плед по самые уши. Но поза и седые волосы, рассыпанные по плечам, заставили Юну вздрогнуть.
– Папа?.. – недоверчиво прошептала она.
Он медленно обернулся.
– Дочка? – раздался знакомый голос.
Голос ее отца.
Да, это был он.
Ульрих Дагобер, бывший король Астерии. Он поднялся с кресла и теперь стоял перед ней живой и почти невредимый.
Юна быстро оглядела его. Отец осунулся, похудел, на его голове стало еще меньше волос, а те, что остались, покрылись сединой.
Он, подслеповато щурясь, тоже смотрел на нее.
Но вот в выцветших с горя глазах вспыхнуло узнавание. Губы старого короля шевельнулись.
 
– Моя родная… – услышала Юна не ушами, а сердцем.
И все остальное стало неважным.
Нужно было пройти этот путь, вынести все, что вынесла, пережить все, что пережила, чтобы услышать эти слова.
– Папа, – выдохнула она еще раз.
И кинулась в объятья родственника.
 
Глава 4
 
Она плакала и смеялась, ощупывая его. То прижимала, то отталкивала, чтобы получше рассмотреть и убедиться, что глаза ее не обманывают. То сама льнула к отцовской груди, орошая ее слезами.
Рубашка старого короля вскоре намокла, но он словно не замечал этого. Прижимал дочь к себе трясущимися руками, целовал ее соленые от слез щеки и как заведенный повторял снова и снова:
– Доченька, Юна, ты жива! Хвала богам! Я так боялся, что уже никогда тебя не увижу! Ты – единственное, что у меня осталось!
– Папочка, – всхлипывая, она схватила его руку – изуродованную пытками, испещренную шрамами, с выбитыми суставами и вырванными ногтями. И прижала к своим губам. – Папочка! Я думала, он обманывает меня!
– Ты про господина Бер-ан-Схара? – Ульрих поднял голову кинул взгляд Юне за спину. – Он спас меня от казни.
Она невольно проследила за его взглядом.
Там, небрежно прислонившись к стене, стоял Дхиррайм. И не мигая, с мрачной отрешенностью, смотрел на воссоединение семьи. В его глазах играло странное пламя.
На миг столкнувшись с ним взглядами, принцесса быстро отвернулась. Ей вдруг показалось: он знает, что с ней происходит. Знает, что она чувствует. Но это ведь невозможно!
– Похитил буквально из-под носа у палача, – надтреснутый голос отца вернул в реальность. – Как раз, когда я ел свой последний ужин.
Губы бывшего короля изломала усмешка. Юна увидела, что части зубов у него тоже нет, а на лице видны следы побоев.
– Они ответят за все, – произнесла она, нежно касаясь его щеки. – Я обещаю.
Радость от встречи утихла перед проснувшимся гневом. Ярость нахлынула горячей волной, прокатилась по телу легионом невидимых игл вместе с дрожью и осела внутри жаждой мести.
– Королева Эола, принц Этан, король Вильгельм… – перечисляла Юна внезапно охрипшим голосом, будто приговор зачитывала. – Все, кто осмелился, кто допустил…
Алые язычки вспыхнули на коже принцессы, побежали вдоль рук мерцающими огоньками. Чтобы на кончиках пальцев слиться в целебное пламя.
Она не понимала, что делает. Не отдавала себе отчета. Просто в этот момент всей силой своей души желала стереть с родного лица ужасные шрамы. И вложила это желание в свой огонь.
Как когда-то в Дха-арн-Тане ее магия залечила порез, так сейчас золотое сияние охватило фигуру изумленного короля. Миг – и оно впиталось в его кожу. Еще один миг – и Ульрих с недоверчивым возгласом уставился на свои руки.
Пальцы теперь были целыми. О пытках напоминали лишь розоватые следы на месте шрамов.
Он сжал и разжал кулаки, будто не веря, что руки его снова слушаются. А Юна, тихо вздохнув, мешком осела на пол.
Но упасть ей не дали.
Крепкие мужские руки подхватили девушку, прижали к твердой груди. Дхиррайм заглянул ей в глаза. На этот раз тщательно скрывая эмоции за маской безразличия.
Она была такой хрупкой, такой невесомой в его руках. Его принцесса.
Да, несмотря ни на что, он считал ее своей и знал, что уже не отпустит. Не сможет. Потому что нельзя отдать половину сердца и выжить. Нельзя отрезать кусок души – и не умереть. Нельзя взлететь с одним крылом. Чтобы подняться ввысь – нужны оба. А маленькая принцесса теперь для него – дороже собственной жизни.
Все это время он бы дураком. Хотел обмануть собственную природу. Боролся против себя самого. И ведь почти выиграл этот бой!
Но в тот вечер, когда заявился к ней в Дха-арн-Тане и понял, что его пара – жена другого, будто с ума сошел.