Темный мир (СИ)

— Алексей Александрович, я ведь прекрасно понимаю, о чём вы сейчас думаете, — неожиданно произнёс Фёдор Петрович. — И вы тоже, господин Сеченов. Я о вас двоих наслышан. Вы создаёте очень чудные приборы и лекарства, которые уже успели помочь многим людям. И я с радостью поделюсь с вами рецептом того самого отвара. Но только в одном случае. Если вы меня вылечите. А точнее — умертвите.
  
Вот только этого мне не хватало! Денисов хочет, чтобы я совершил эвтаназию — медикаментозную смерть. Причём, насколько мне известно, в этой версии Российской Империи она разрешена законом. Помнится, мне Решетов говорил об этом, когда я подвергся укусу упыря. Старый лекарь сказал, что меня умертвят, если я приду в амбулаторию незадолго до обращения в монстра.
Но в той ситуации всё было абсолютно логично. Я мог навредить людям и стать существом, которое способно перезаражать всё население Хопёрска. В тот момент меня следовало убить. Просто мне повезло, и я сообразил, как излечиться от этой, казалось бы, неизлечимой инфекции.
Но убивать абсолютно здорового старика? Бред! Он ведь действительно здоров. Мне даже осматривать его не имеет смысла. Я и так понимаю, что для ста пяти лет он чувствует себя великолепно.
И он ставит меня перед выбором? Рецепт иммуномодулятора, который может спасти тысячи или даже миллионы жизней. Но взамен — эвтаназия здорового человека.
Сложный выбор. Но уж лучше я сам создам этот препарат, чем взвалю на себя деяние, недостойное лекаря.
— Нет, Фёдор Петрович, — помотал головой я. — От меня вы этого не добьётесь. Такие мероприятия производятся строго по показаниям. Если бы вы мучились, испытывали боли, от которых не спасает ни один препарат, я бы сделал это. Но вы ведь дошли до амбулатории самостоятельно! В фойе не видно ваших сопровождающих.
— Их нет, я живу один. И пришёл сюда один, — ответил Денисов.
— И, судя по беседе, сумасшедшим вы не кажетесь, — отметил я. — Абсолютно здоровый человек. Чего же вам не живётся? Суставы? Давление? Это — ерунда. Это мы можем вылечить. Ещё десяток лет проживёте, а может, и больше! Не стану загадывать. Вы не бессмертны, понимаете? Просто у вас очень крепкий организм.
Денисов перевёл взгляд на Сеченова.
— А вы, Иван Михайлович, тоже не желаете избавить меня от тягостей жизни? — поинтересовался старик.
— Я солидарен с Алексеем Александровичем, — твёрдо сказал Сеченов. — Это — абсолютно неправильно.
— Да как же вы не поймёте! — воскликнул Денисов. — Я устал! Уста-а-а-л! Я не могу больше жить! Вам-то лет по двадцать-тридцать. Вы пока что этого не понимаете. А я больше не могу. Господа, вы когда-нибудь пробовали заниматься одним делом очень длительное время? Без остановки? К примеру, сидеть в амбулатории тысячу суток. Или читать хорошие книги несколько лет подряд. Пробовали? Понимаете, как это надоедает? Вот точно так же мне надоело жить! Я пережил своих детей. Внуки уехали в другой конец империи. Кому я теперь нужен?
— Фёдор Петрович, вы приводите абсолютно неадекватные сравнения, — подметил я. — Мне кажется, что это вы не понимаете, чем чревато окончание жизни. Вы ведь даже мыслить больше не сможете. Ни мыслей, ни чувств. Только пустота. Да, быть может, вы попадёте в царство Грифона, но всё равно. Это уже совсем другой этап.
— Царство Грифона… — хмыкнул Денисов. — Это единственная причина, почему я не сделал за вас вашу же работу! Если бы я сам себя умертвил, Грифон бы меня не принял. Это запрещено! Это — грех! Поэтому я к вам и обратился, родненькие. Ну, решите как-нибудь мою проблему. Ведь от этого мучается вся моя семья. Мой отец, дед — все страдали от этого кошмара. От бесконечной жизни. И все прерывали её самостоятельно или с помощью других людей.
— Так, погодите-ка, — перебил его я. — Вы ведь сказали, что всё дело в отваре, который вам дали китайские знахари. А при чём здесь ваши родственники? Хотите сказать, они тоже пили это лекарство?
— Да нет же! — отмахнулся он. — Отвар защищал меня от заболеваний. А долгая жизнь — это проклятье, которое преследует всю мою семью.
А-а! Это многое объясняет. Генетическое долголетие. В моём мире существовало много теорий на тему того, как на самом деле работает этот механизм. Одной из самых реалистичных теорий была та, которая рассказывала о теломерах.
Теломеры — это участки хромосом. У них есть определённая длина, и у всех людей она отличается. Генетики в моём мире утверждали, что от длины теломер зависит длительность жизни.
Ведь жизнь напрямую зависит от способности клеток делиться и заменять друг друга. Как только деление останавливается, органы начинают отмирать и наступает смерть. Но у некоторых людей эти участки очень длинные.
Подозреваю, что в этом вся суть «проклятья» рода Денисовых. Проклятья, за которое многие были бы готовы душу отдать.
— У вас нет выбора, Фёдор Петрович, — подытожил я. — Мы вас убивать не будем. А сами вы этого не сделаете, поскольку в таком случае вас не примет к себе Грифон. Понимаете, какой вариант у вас остаётся?
— Ага, — вздохнул он. — Нарваться на какого-нибудь пьяницу, чтобы он меня прикончил!
— Нет, — помотал головой я. — Вы ведь просто не видите пользы. Вам кажется, что вы не понимаете, зачем живёте.
— И что вы предлагаете?
— Приходите к нам, — прямо сказал я. — Можете сменять сторожа или следить за пациентами. Можете выполнять элементарную работу. Если честно, нам бы помог человек, который банально может вовремя сообщить о том, что кому-то в госпитале стало хуже. Людей нам не хватает.
— А Иван Сергеевич на такое согласится? — прошептал Сеченов.
— Согласится, — кивнул я. — Смысл ведь не в деньгах, а в самом занятии, верно, Фёдор Петрович? А в качестве оплаты мы будем вам помогать своей магией. Суставы подлечим. И всё остальное, что вас беспокоит, обязательно купируем.
Денисов откинулся на спинку стула, пронзительно посмотрел мне прямо в глаза, а затем громко рассмеялся.
— Да, господин Мечников, правду о вас молвят в городе, — заявил он. — И о вас, Иван Михайлович. Вас двоих очень хвалят. Что ж, убедили старика! Куда ж мне теперь деваться после такого предложения? Завтра же приду к вам в госпиталь.
— Договорились, — кивнул я. — Только прежде чем вы покинете нас, я бы хотел задать ещё один вопрос.
Пора вернуться к нашему расследованию.
— Вам известно что-нибудь о некроманте, который действует в Хопёрске? Он, судя по всему, ваш ровесник. Уверен, что вы когда-то о нём слышали, — произнёс я.
Старик тут же побледнел.
— Зря. Ох и зря же вы, ребятки, в это суётесь, — голова мужчины затряслась от нервного напряжения. — Я ничего о нём не знаю. Клянусь. Не знаю его имени, не знаю, где он находится. А если бы и знал, не сказал бы. Ни за что.
— Почему? Вы же не боитесь смерти, — подметил я.
— Смерть, Алексей Александрович, не так страшна, как то, что может сделать этот уродец, — прошептал Денисов, а затем резко поднялся.
Подскочил со стула так, будто ему двадцать лет, но не целая сотня.
— Я вернусь к вам завтра. Помогу чем смогу. Только, пожалуйста, больше никогда не спрашивайте меня об этом человеке. Я ничего не знаю. И рисковать своей душой не хочу. Душа — это всё, что у меня осталось.
С этими словами Фёдор Петрович покинул наш кабинет.
Мы с Сеченовым переглянулись. Иван явно был шокирован прошедшей консультацией. Но сказать ему о произошедшем было нечего. Ещё один подозреваемый исключён из нашего списка. Некромант бы не пришёл просить нас, чтобы мы его собственноручно убили.
Закончив работу в амбулатории, мы сразу же отправились на завод. Почти всю дорогу мы шли молча. Оба старались осмыслить всё, что произошло за последние несколько дней.
Уже два долгожителя доказали нам, что не являются некромантами.
Так что же в итоге получается? Тот старик из села Северка и есть тот самый некромант, которого мы так долго ищем?
Или наш план изначально ушёл не в том направлении?
Хороший вопрос. Но лучше это обдумать в спокойной обстановке. Мне начинает казаться, что единственный оставшийся долгожитель тоже не является некромантом. Так подсказывает мне интуиция. Такое впечатление, что мы роем не в том направлении…