Испытание верностью (СИ)
Я отмахнулась рукой, мол, забей. Но Тимохина, поднявшись со стула, заметалась по кухне, словно тигр в клетке.
— Давай, звони! — упёрла руки в бока, воинственно раздувая ноздри.
— Кому? Куда? — я удивленно вскинула брови. Выговорилась – и камень с плеч упал. Не так всё безнадежно, как казалось по первой.
— Как кому? Егору! Сейчас устроим ему разбор полетов. Наказать он решил! Поду-у-умаешь... Завода едва не лишился.
— Илон! Илона-а-а, успокойся. Дело не в заводе, понимаешь? Ты разве не слышала, о чем я тебе уже второй час талдыу?
— Я-то слышала. Мне интересно, ты сама себя слышишь? Верность-ху*рность, пофиг. Пускай берет ответственность за ребёнка.
Нет, нет, такой поворот событий мне не по душе. Такой взгляд на ситуацию шел врознь с установленной с утра позицией. Я заартачилась, представив насмешливый взгляд Студинского и ехидную физиономию Ники. Ещё чего?!
— Слушай сюда, — я перехватила её мелькание по кухне, от которого начало подташнивать. — Никто никому ни о чем не говорит! Врубилась?! Я сама рожу, сама воспитаю. Мне никто не нужен. А Егор тем более! У него есть с кем строить семью. Я не нуждаюсь ни в чьих подачках.
— Да ты что?
— Угу.
— А что ты скажешь, когда появится живот? Ты мне тут талдычишь о верности и сама же собираешься молчать о таком шаге? Это уже не шутки. — Илона стала напротив меня, скрестив на груди руки. — Я считаю, он должен знать.
— Нет!! Смотри, Илон, не дай бог… Поссоримся. Будут вопросы, скажу, что не его ума дело. Я сама себе хозяйка. С кем хочу – гуляю. С кем хочу – сплю. Блин, да кого хочешь можно подцепить и влюбиться.
— Ну-ну, — Илона вернулась за стол и продолжила поглощать торт. — Ты хотя бы мне по ушам не езди. Влюбится она, ага. Да ты уже влюблена, как кошка. И ревешь белугой, потому что втюрилась по уши, а он, скотина, притащил на работу бабу и играет на твоих и так расшатанных нервах, наказывая за все грехи мира. А ты давай… давай, корч из себя жертву, захлёбывайся в собственной горечи и держи перед ними свечку.
— Я лучше захлебнусь в собственной горечи, чем буду ждать подачек от человека, который презирает меня всем сердцем.
— Уверенна, что презирает? После всего-то, что ты тут мне рассказала.
— Уверенна. Ты просто его не знаешь.
* * *После ухода Тимохиной, я и сама засобиралась на улицу. Захотелось подышать свежим воздухом в парке. Денек выдался пасмурным, с легкими порывами ветра. Осень уже дышала в затылок, напоминая, что вот-вот постучится в окна красными гроздьями рябины, полетом замысловатой паутины в воздухе, коричневым дождем из каштанов. Именно в последние дни лета солнце приобретает свою значимость. До этого, как только на него не ругались, проклиная за несусветную жару, а сейчас, за неделю до первого сентября все вдруг заохали и заахали, признав, что не готовы проявить гостеприимство талантливой златовласой красавице. Гнали её прочь, поедая мороженое, продолжая купаться в речке, и с надеждой всматриваясь в нависшие серые тучи, ожидая появления солнечных лучиков.
Сидя на лавочке, поймала себя на мысли, что высматриваю молодых мамочек. Вот одна прошла мимо, правда без коляски, а под ручку с мужем и с огро-о-омным животом. Представила себя с расплывшейся талией и прыснула со смеху. Пингвин да и только. Вторая уже важничала в гордом одиночестве, на пару с тёмно-синей коляской. Были и такие, что и с животом, и с коляской. Вот это да-а-а-а…
Потом подалась в универмаг, тот самый, «Юбилейный» и долго прохаживалась среди отдела детской одежды, не решаясь заглянуть. А когда всё же отважилась – не смогла остаться равнодушной и купила малюсенькие белые носочки и такого же цвета нецарапки. Вовремя сдержала порыв прикупить ещё пару распашонок с ползунками. Куда? Ещё даже у гинеколога не была, а крышу снесло капитально. Да и неожиданно вспомнились забобоны, запрещающие преждевременные покупки.
В общем, до самого позднего вечера только то и делала, что блаженно улыбалась каждому приветливому лицу и делала вид, что у меня всё хорошо. При этом с такой тоской поедала глазами счастливые пары, что самой становилось тошно. Ничего, я и сама справлюсь. Кто сказал, что для счастливой семьи нужно двое? Нифига. Две мои одноклассницы матери-одиночки и живут же как-то. Он, у одной девочка в садик пошла, а у второй сын собирается в первый класс. Чем я хуже? Я сильная. Да! Так и есть. И только стоило подумать об этом, как слёзы сами собой наворачивались на глаза. Ага, сильная. Какая к черту сильная, если представляя Егора с другой начинала лезть на стену и едва не захлебывалась от неспособности вычеркнуть гада из сердца.
Так и шлялась как неприкаянная между отделами, запоминая расцветки колясок, прицениваясь к их стоимости и заодно присматривала подарок на день рождения Тарановскому. Между людей ведь проще. Легче держать себя в руках и одновременно оставаться самой собой, ни перед кем не объясняясь за побитый вид или наоборот, чрезмерную весёлость.
У самого входа в универмаг произошла неожиданная встреча. Будь моя воля – обошла бы десятой дорогой, но столкновение нос в нос на корню обрубало такою возможность. Будущий именинник тоже опешил, уставившись на растерявшуюся меня, и ловко подхватил под локоть, не позволяя отделаться коротким «привет» и проскользнуть мимо.
— Лидка, вот так встреча! Давно не виделись. Ты как? — карие глаза так и шерстили по мне, подмечая мельчайшие изменения.
— Привет, Серёж. Я хорошо. А ты?
— А с виду и не скажешь, — отошел со мной в сторонку, пропуская посетителей. — Ты вообще здорова? Выглядишь… измученной.
Я и забыла, насколько он проницателен. Пришлось собраться и как можно правдоподобней улыбнуться.
— Нет, я в порядке. Просто устала на работе.
Тарановский недовольно поджал губы, так и не свыкнувшись с мыслью, что я работаю на Егора. Повисло неловкое молчание. Я обратила внимание, что он сам. Он тоже осматривался вокруг, выискивая… а фиг знает, кого он там выискивал.
— У меня на следующее воскресенье день рождения, — начал слегка замявшись.
— Я помню, — улыбнулась открыто. Мог бы и не напоминать.
— Придешь?
— Как всегда?
— Угу.
— Приду. Куда ж я денусь.
Он хотел что-то сказать, но нас разделила толпа шубутной молодёжи. Я смущалась под его пристальным взглядом и подозревала, что не смотря на присутствие в его жизни Наташи, он до сих пор неравнодушен ко мне.
— Кстати, у меня есть отличная новость.
У меня тоже. Но о ней ты узнаешь чуть погодя. Я вопросительно приподняла бровь, ожидая, когда смогу подойти поближе. Сергей нетерпеливо шагнул в мою сторону, устав пропускать посетителей и отвел меня под широкую лестницу.
— Батя подогнал на днюху квартиру. Правда однушку, но… — начал он скромно и я, в радостном порыве, обняла его, поздравляя с отличным подарком. Он так долго мечтал о своем жилье.
— Серёжка, так это же здорово! Супер! Когда новоселье?
Он не спешил размыкать обвивших вокруг талии рук, и мне пришлось надавить ему на плечи, высвобождаясь от ставших вдруг интимными объятий.
— Серёж, — всё же удалось отстраниться, сбросив тяжёлые кисти, — мы ведь всё оставили в прошлом и решили двигаться каждый своим путем. Так?
Он улыбнулся. Сдержанно. Совсем не так, как всегда. Отчужденно.
— Смотри, если ты до сих пор…
— Ничего такого, Лид. — Вскинул ладони вверх, извиняясь за своеволие. — Я всего лишь был рад встрече, только и всего. У меня, раз на то пошло, девушка есть, если ты забыла.
Я почувствовала, как запылало лицо. Неужели показалось? Если так, то тогда… боже, как неловко. Парень действительно уже больше месяца с другой, а я вечно жду, что он начнет подкатывать и предлагать перепихнуться по старой дружбе. Молодец, Матвеева. Так держать. Ещё немного, и начнешь на столбы бросаться.
— Извини, — опустила глаза, лишь бы избежать проникающего в самую душу взгляда и вцепилась пальцами в прозрачный пакет, в котором лежали купленные детские вещи. — Конечно, я помню о Наташе. Кстати, как она? — быстро сменила тему и незаметно отвела руку с пакетом за спину.